Гектор и Деифоб сидели плечом к плечу. Сквозь скрип колес до меня доносились обрывки их разговора. Гектор переживал, что участок западной стены недостаточно прочен. Деифоба больше волновали предводители греков, особенно — Ахилл. Его не видели после высадки с корабля. Что он делает? Может, ранен? В голосе Деифоба промелькнула надежда.

Я чувствовала, что должна рассказать им о своей странной встрече с Ахиллом на Скиросе. Я много думала о ней с тех пор. Приподнявшись, я коснулась плеча Гектора.

— По пути в Трою мы с Парисом сделали остановку на острове Скирос, — начала я. — Там при царском дворе я встретила Ахилла. Я узнала его, хотя он был одет в женское платье.

Гектор нахмурился.

— Ты не ошибаешься? — спросил он. Судя по глубокому сомнению в голосе, он подозревал, что у меня чересчур буйное воображение.

— Конечно, не ошибаюсь. Я видела его еще ребенком и узнала бы всегда, в любом наряде. Мне не удалось его ни о чем расспросить. Я не понимаю, как он оказался здесь, вместе с армией.

— Женское платье? Он прикидывался женщиной? — фыркнул Деифоб.

— Да, клянусь!

Они не верили мне.

В разговор вмешался Парис.

— Что-то я не помню, чтобы ты мне об этом говорила. Почему ты ничего не сказала?

— Не понимаю, какое все это имеет значение, — заметил Приам, глядя из-под густых бровей. — Важно то, что сейчас он здесь.

— Но как вы не понимаете — возможно, он лишился рассудка! — сказала я.

— Я знаю, как все было, — послышался тихий голос сзади: это заговорил мальчик. — Я расскажу вам. Елена говорит правду. Ахилла отправила на Скирос его мать, богиня Фетида, чтобы спасти его. Она не хотела, чтобы он отправился к Трое: он ее единственный сын и совсем молод. Но греки решили непременно взять его с собой и выследили, где он находится. А потом, вместо того чтобы увезти Ахилла силой — даже бывалые воины боятся его, — они хитростью заставили его выдать себя.

Гилас смотрел на нас карими глазами, ожидая похвалы.

— Поди сюда, дружок, — сказал Деифоб и притянул его к себе так, что мальчик ткнулся ему в плечо. — Расскажи-ка нам про эту хитрость.

Гектор повернул голову и внимательно смотрел на Гиласа, пока тот собирался с духом.

— Это было замечательно придумано, — снова заговорил он. — Одиссей мастак на такие штуки. Они с Диомедом приплыли на остров, как бы нанести визит царю, а сами искали Ахилла. Пируют и развлекаются несколько дней, время идет — а Ахилла не видно. Тогда они пошли на свой корабль, взяли подарки для дочерей царя — а их у него очень много — разные там зеркальца, ленты, браслеты, серьги, ткани. Разложили все во дворце, а тканями слегка прикрыли щит и копье. Пока дочки царя выбирали подарки, Одиссей наблюдал за ними, а Диомед вышел и на улице изобразил военный клич, как будто на дворец напали. Девушки завизжали и разбежались в разные стороны. Ахилл же схватил щит с копьем и приготовился защищать их.

— Да, очень умно, — согласился Приам.

— О, в лагере греков часто разыгрывают эту сцену — как Ахилл срывает с себя женское платье, — и всегда все громко смеются.

— Да, представляю себе, — сказал Гектор. — Увы, Елена, он не помешался. Нам предстоит встретиться с сильным врагом, который пришел за добычей. Что касается Одиссея, будем надеяться, что он не направит свой острый ум против нас.

— Этот Ахилл… — пробормотал Деифоб. — Почему он на всех нагоняет столько страху? В конце концов, один человек — это всего лишь один человек. К тому же он почти мальчик.

Гилас пожал плечами.

— Не знаю… Знаю только, что разговоров о нем очень много. Может, грекам нужен для этого похода свой Геракл. А героя всегда проще создать из того, кто неизвестен.

— Очень тонко, мой мальчик! — одобрил Геланор, смеясь и пристально глядя на говорившего. — Ты, похоже, многое понимаешь.

— Мы представляем себе, кто чего стоит у греков, — заговорил Гектор. — Агамемнон — яростный воин, но ему не хватает силы, которая поднимает боевой дух тем, кто идет за ним. Диомед — хороший воин, но не может вести за собой. Большой Аякс из Саламина хорош в рукопашном бою, но лишен способности думать. Более того, огромная масса делает его неповоротливым. Малый Аякс из Локриды — он и есть малый: малодушный и жестокий, любит мучить свою жертву. Его главное воинское достоинство — быстрые ноги, поэтому он может долго преследовать врага. Идоменей — хороший воин, прославился мастерским владением копьем, но из-за возраста он не может быстро бегать. Он способен сражаться, стоя на одном месте. А Менелая вообще нельзя считать перворазрядным воином. У него слишком мягкое сердце. — И, посмотрев на меня, Гектор добавил: — Прости, Елена.

— Почему ты извиняешься? Я никогда не утверждала, что он хороший воин.

И никто этого не утверждал, закончила я мысленно.

— Ты дрожишь. — Парис взял меня за руку. — Не бойся, прошу тебя. С нами ничего не случится.

— Я не боюсь, — ответила я.

Но я боялась. Очень боялась.


Огромные Дарданские ворота, уже закрытые на ночь, со скрипом отворились и впустили нас под защиту крепостных стен. День, похоже, прошел тихо. Ничто не свидетельствовало о каких-либо вражеских действиях или перемещениях. Шатры осаждавших стояли на своих местах, полукругом, но их расположение не представляло угрозы для Трои. Гекуба вышла встретить Приама, и впервые за долгое время я увидела подобие улыбки на ее лице. А вдруг и правда с нами ничего не случится? Все обойдется. Когда закончится лето, греки, дабы потешить самолюбие, провозгласят, что одержали победу, свернут шатры, расправят паруса и уплывут прочь. Парису не понадобятся новые доспехи, а запасы провизии, собранные в Трое, пойдут на великий пир. Мы опустошим амфоры с вином и наполним воздух веселыми песнями в честь нашей свободы, доставшейся нам бескровно. Только молодые воины, столь охочие до боевых подвигов, будут разочарованно вздыхать.


Прошло много дней, похожих один на другой: Приам совещался со своими старыми воинами, которые грелись на солнышке в портике и щебетали, как птахи, больше вспоминая былые битвы, чем планируя будущие. Среди них у Приама как будто разглаживались морщины, и седые волосы казались темнее. Он трепал по холке своих собак, которые всюду сопутствовали ему и повиливали хвостами, надеясь получить объедки.

Пока люди могли свободно ходить к источникам и на гору Ида, и Троил поил своих коней из колодца возле храма Аполлона Фимбрейского. Область к северу от города была, конечно, отрезана, и нижние притоки Скамандра стали недоступны. Это лишило троянцев прибыли, которую они получали, снабжая питьевой водой проходящие корабли. Но с этим пришлось смириться. Гектор решил отправить отряд на восток, в Дарданию и Абидос, чтобы проверить, не добрались ли туда греки. Он отобрал несколько мужчин, и они пустились в путь через леса, по тропкам, известным только охотникам. Лазутчицы-проститутки тем временем в избытке снабжали нас сведениями о жизни греков в лагере — сведениями, может, и не стратегическими, но очень забавными.

Выяснилось, что Агамемнон выстроил себе деревянный дом и битком набил его наложницами. Почти все время он проводит с ними, лишь иногда, с дрожащими коленями и отупевшим лицом, выходит на свет, чтобы сделать смотр войску. Невоздержанный на язык Терсит снискал славу тем, что сквернословит и поносит Агамемнона за его спиной. Все смеются, слушая его. Мне было невыносимо знать, до какого безобразия опустился Агамемнон, пока Клитемнестра ждет его в Микенах, оплакивая дочь. Мерзкая тварь, лишенная человеческого облика!

Менелай бродит по лагерю, стеная и разговаривая сам с собой. Никто не видел улыбки на его лице. Одиссей, напротив, жизнерадостен, осыпает красавиц любезностями и охотно приглашает в постель. Только когда приходит время платить, он всегда оказывается не при деньгах. Идоменей завел прекрасный стол, с обилием вин и разных затей, столь изысканный, словно он живет у себя во дворце на Крите. В любовных утехах он сдержан по причине возраста, зато платит щедро. Об обоих Аяксах — и Большом, и Малом — отзывы поступили отрицательные. Один слишком велик, другой слишком мал, но скупердяи оба одинаковые. Агентура в полном составе пришла к единогласному мнению, что в искусстве любви у греков всех превосходит Диомед.


Геланор с утра до вечера был занят тем, что изучал, как «наши союзники из числа растений и животных», как он их называл, могут помочь нам в нашей борьбе. Он прекрасно разбирался в ядовитых растениях Греции. Теперь он собирал сведения о местных растениях, которые можно использовать, чтобы обрабатывать стрелы или получать ядовитый дым. Существуют виды растений столь ядовитые, что даже мед, полученный из их цветов, и дым, образовавшийся при сжигании веток, обладает смертельной силой. Конечно, при использовании дыма основная трудность связана с тем, что при перемене ветра он с таким же успехом может поразить и нас. Использование ядов вообще требует величайшей осторожности. Следует изготовить колпачки для стрел, чтобы защитить самого лучника от ядовитых наконечников, или особый горшочек для хранения яда, чтобы окунать в него стрелу в последний момент перед выстрелом. Обдумывал Геланор и возможность использования животных: например, снаряды, начиненные скорпионами и осами, которые сбрасывают на противника, или своры бешеных собак, которых натравляют на него. Конечно, подобное оружие предназначено для самого крайнего случая, поскольку оно почти неуправляемо.

Единственное исключение в этом смысле представляла смесь земли и камней, которая при нагревании на солнце воспламенялась. Отличное средство, чтобы метать в шатры и повозки, но и у него есть свой недостаток: для этого нужно находиться довольно близко к поражаемой цели.

— Подумать только, что обычный лук считается оружием, сопряженным с мошенничеством, — сказала я Геланору. — Да лук выглядит оружием героя по сравнению с ядовитым дымом, падающими с неба скорпионами, зараженным чумой платьем!