Раздеваться… Когда я жила с мужем, это всегда означало перелезть в ночную рубашку в ванной, а потом при выключенном свете мышкой прошмыгнуть в постель. Закрываю глаза и представляю, как я медленно раздеваюсь перед Оливером Вендтом и как его темные глаза пристально наблюдают за мной сквозь облако серебристого табачного дыма. Но эта причудливая фантазия не успевает развиться, тут же вытесненная более привычной картиной – я снова стою в ванной, только что переодевшись в безликую молодежную ночнушку со стандартной нашлепкой «Снупи» на груди.

Все-таки права житейская мудрость – важны не слова, а действия. Сдернув с веревки все это оскорбительное и унизительное тряпье, я швыряю его в мусорное ведро. А как же иначе? Не могу же я, раздевшись перед Оливером Вендтом, остаться в таких позорных трусах.

На следующий день я деловито чешу не куда-нибудь, а прямиком в «Ажан провокатер» в надежде приобрести повышенное сексуальное самосознание и какой-нибудь приличный бюстгальтер. Эта задача оказывается куда более трудной, чем я предполагала.

В магазине все пестрит черным и красным кружевом. Томные сексуальные девицы в расстегнутых сверху блузах, выставляющих на всеобщее обозрение пышную грудь, стоят с безразличным видом за прилавками; на заднем плане играет тихая запись «Je t’aime» в исполнении чувственных голосов. Я робко пробираюсь между стойками, увешанными легким кружевом и атласом. Здесь есть все – стринги нежных пастельно-карамельных оттенков, максимально открытые бюстгальтеры тончайшего кружева, пояса, бюстье «на косточках» без бретелек, французские трусики и совершенно прозрачные игривые лифчики. Мерцающие огни розовых светильников придают этим кукольным одежкам несколько зловещий вид. Уж не знаю, когда Риа получила в подарок тот красивый комплект с вышивкой, но сейчас здесь такого нет. Я останавливаю взгляд на одной довольно консервативной шелковой паре, но примерить не отваживаюсь. По правде говоря, даже разглядывать ее мне как-то неловко, не то, что носить. Прослонявшись с полчаса среди этого многообразия, словно чумазый бродяга, забредший в видеосалон, я так и ухожу ни с чем.

Бродя по Сохо, пытаюсь припомнить, когда в последний раз занималась сексом, но ничего конкретного так и не всплывает в памяти. Старательно роюсь в воспоминаниях, но все напрасно. Тогда я расширяю задачу, решив включить туда пункт «даже сама с собой», но результат все тот же – экран моей памяти пуст. Если не считать детских фантазий об Оливере Вендте, которые всякий раз неизменно вяло сходят на нет, то я представляю собой не что иное, как подержанную девственницу, стыдливую и фригидную старую деву.

Угнетенная одним лишь этим выводом (а он действительно угнетает), я поставлена еще перед другой, еще более серьезной проблемой: я выбросила в помойку все свои трусы.

Что делать? После того как мне так и не удалось обрести сексуальное самосознание в «Ажан провокатер», выбора у меня в общем-то нет. Не идти же мне в «Маркс и Спенсер» – для обретения тайного сексуального самосознания слишком мрачная перспектива.

Я все же плетусь в сторону «Маркса», когда на небе начинают зловеще сгущаться тучи. Ускоряю шаг. Первые редкие капли переходят в град, и я ныряю под какой-то козырек в поисках укрытия. Несколько минут стою, стряхивая с себя капли, и жмусь к витрине, чтобы окончательно не промокнуть, потом замечаю, что попала не куда-нибудь, а в «Ла Перла».

Хотя теперь я и убеждена, что мое место отныне в монастыре, все-таки захожу внутрь.

Здесь белье совершенно другого уровня. Никакой вульгарности и пошлости. Сам магазин выглядит, как дорогая жемчужина в сверкающей золотой оправе – кремово-белые стены, пол светлого мрамора. Здесь не найдешь открытых вызывающих бюстгальтеров или дешевых «развратных» трусиков, на «демоническое» черное кружево нет даже намека. Здесь торгуют настоящим бельем, роскошным, дорогим и вместе с тем удобным для ежедневной носки (если, конечно, ты можешь позволить себе такую покупку).

Есть и покупатели – красивая моложавая парочка, скорее всего итальянцы – это заметно по манере хорошо и в то же время небрежно одеваться. Он выбирает для нее трусики, сразу несколько видов – с заниженными бедрами, шелковые стринги и какие-то совсем тоненькие прозрачные плавочки. Она, откинув назад длинные темные волосы, ждет со скучающим видом, будто они это делают каждый день, и ей гораздо интереснее было бы посидеть дома перед телевизором. Я чувствую себя немного вуайеристом, однако беру на заметку каждый из выбранных им предметов. Стало быть, такое белье нравится мужчинам?

Но прийти в магазин уровня «Ла Перла» означает не просто глазеть. После недолгих колебаний направляюсь к стендам, ко мне навстречу идет женщина-продавец. Сразу прихожу в волнение, так как в ней вижу образ мадам Дарио – тот же аристократический нос, тот же повелительный взгляд и скульптурно-безукоризненная прическа Маргарет Тэтчер.

– Судя по всему, вам нужна помощь, – говорит она медленно, с расстановкой, словно взвешивая каждое слово.

Все еще не опомнившись от впечатления, вызванного такой схожестью, и продолжая удивленно таращиться на нее, я неуверенно мямлю:

– Да… Мне… нужны трусики, то есть… белье. Только пока не могу решить какое…

Я даже не успеваю сообразить, что наплела, как она уже измеряет мою грудь.

– Тридцать два В. – Она оглядывает меня с ног до головы. – Думаю, внизу вам подойдет десятый размер. Для каких целей вы приобретаете это белье? Будете ли надевать его с какой-то особенной одеждой? Может быть, с платьем без бретелек?

– Нет-нет, просто на каждый день.

– Ну в таком случае, полагаю, лучше остановить выбор на белом. – И она указывает в сторону, противоположную экзотическим шелкам, которыми любовались итальянцы, на другой стенд, с бельем гораздо более сдержанного вида.

Итак, я вернулась к тому, с чего начинала, с той лишь разницей, что впятеро дороже. Тем не менее я следую за продавцом, и она протягивает мне бюстгальтер и трусики белого цвета.

– Хотите примерить? Почему бы нет?

– О да, конечно.

Меня ведут к примерочной размером побольше моей спальни, где стоит небольшой обитый белым бархатом диванчик и неназойливо, ровно горят светильники.

– Посмотрите, как они будут сидеть на вас, – говорит она, задвигая за мной занавеску.

Даже просто находясь в этой примерочной, успокаиваешься и расслабляешься. Я сажусь на диванчик и, стряхнув с волос капли дождя, расстегиваю пальто. Снимаю туфли и начинаю раздеваться. Белье «Ла Перла» по размеру подходит мне идеально. Гладкое, приятное на ощупь, с изящными кружевными вставочками, оно выглядит привлекательно, сидит как влитое, подчеркивает фигуру. Но можно ли назвать его сексуальным?

Я поворачиваюсь и осматриваю себя сзади. Там все просто замечательно. Кручусь. Все действительно очень хорошо. Укорачиваю одну бретельку на бюстгальтере. Поправляю чашечки так, чтобы грудь казалась выше, и с одобрением разглядываю свое отражение в зеркале. Вдруг я замечаю, что занавеска задернута неплотно и красивый итальянец, поджидающий возле примерочной свою жену, довольно бесстыдно наблюдает за мной.

Он видит, что я его заметила, но при этом не отворачивается и не отводит взгляд. Вместо этого он улыбается и едва заметно кивает мне. Его окликает жена, и он спокойно отвечает ей, продолжая смотреть на меня.

Сердце мое колотится, я чувствую, что покраснела, и в то же время ощущаю во всем теле какую-то томность. Внутренний сердитый голос возмущается: «Да как он смеет!», но озорные и дерзкие мысли вызывают во мне сладкий трепет. Занавеска шевелится, за ней раздается голос женщины-продавца:

– Ну как? Что вы думаете по поводу этого белья?

– Прекрасно, – говорю я, и голос мой почему-то звучит более глубоко и низко.

Она осторожно просовывает голову из-за занавески.

– О-о. Идеально. – Она одобрительно кивает. – Сколько комплектов вы хотели бы взять?

Я задумываюсь над этим вопросом, продолжая разглядывать себя в зеркале.

Итальянец исчез.

Я покупаю три комплекта белого цвета, два телесного и два черного. На эту примерку я потратила сил на месяц вперед, но дело того стоило.

Наконец после долгих исканий я нашла свое тайное сексуальное «я» – эта дамочка оказалась гораздо капризнее и требовательнее, чем я предполагала.

Теперь всякий раз, одеваясь, я радуюсь мысли о том, что позже буду раздеваться. Только одна вещь по-прежнему остается под вопросом – перед кем?

Макияж

Разве не будет удивительным, если ни одна из нас не станет нуждаться в нем? Увы, некоторые рождаются красавицами, но большинство из нас создают эту красоту искусственно. Макияж – это что-то вроде одежды для лица, и в городе женщина не мыслит о том, чтобы показаться на людях без макияжа – это все равно что выйти на, улицу абсолютно раздетой. Ничто так не освежит лицо и не придаст окончательного штриха ухоженности облику, как легкий слой помады на губах, черной туши на, ресницах и нежных розовых румян на щеках.

Однако несмотря на то что новые веяния, в косметической моде могут приходить и уходить, некоторые понятия навсегда, остаются вне изменений и времени. Если говоришь начистоту, то много – это всегда много. Важно заметить, что люди, делая вам комплимент, имеют в виду красоту ваших глаз, а, не наложенной на них косметики. И если вы обнаружили, что не способны привлечь внимание мужчины, не оставив у него на лацкане белого пятна от пудры (событие слишком ужасное для живописания словами!), то значит, настало время пересмотреть как цели, так и методы применения косметики. Декоративная косметика, может во многом преобразить ват облик в лучшую сторону, но она не оградит вас от старения, разочарований или от тысячи других проблем, вас волнующих. Одним словом, вам следует в разумной степени использовать возможности макияжа, однако при этом быть достаточно мудрой, чтобы знать, когда остановиться.