Бриттани Черри - Элеанор и Грей

Я протянула ему мизинец.

– Клятва на мизинцах?

Он сцепил свой мизинец с моим. Я пыталась не обращать внимания на бабочек, порхавших у меня в животе, потому что они не имели права на существование.

Когда пришло время уходить, я встала и направилась к двери. Иссиня-черное небо утопало в звездах. Засунув руки в карманы, Грейсон вышел со мной на крыльцо.

– Спасибо, что осталась, – сказал он.

– Не за что. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.

Он кивнул.

– Увидимся в понедельник.

– Это означает, что у меня по-прежнему есть работа? – спросила я, шутливо намекая на мою новую функцию группы поддержки.

– Если ты по-прежнему желаешь у меня работать, то да.

Я улыбнулась.

– До понедельника, Грейсон.

– Элли… – Он коснулся пальцем подбородка и слегка пожал плечами. – Ты можешь звать меня Грей.

– О боже, неужели это пони?! – Когда в субботу днем до меня донесся изумленный вопль, показавшийся мне голосом Лорелай, я подумал, что ослышался, потому что девочки всегда оставались в доме бабушки до воскресенья. – О БОЖЕ, ЭТО ПОНИ!

Я выпрямился в кресле. Это определенно были возгласы моей младшей дочери.

Я вышел из кабинета и направился туда, откуда доносился шум. Что-то явно происходило на заднем дворе. Чем ближе я подходил, тем громче становились звуки. Я слышал не только голос Лорелай, но и множество других голосов.

И здесь действительно собралась целая толпа народу.

Дворик был празднично украшен, на ветках деревьев покачивались розовые с золотом воздушные шары. В двух мангалах пылал огонь, и Лэндон с Джеком жарили котлеты для гамбургеров.

Друзья, которых я не видел долгие месяцы, собрались во дворе со своими детьми, играя, хохоча и отлично проводя время.

– Что здесь такое… – Я распахнул дверь, и все, вероятно, сразу же заметили мое изумленное лицо.

– Папочка! Папочка! Посмотри! Поооооони! – закричала Лорелай, как раз катавшаяся на маленькой лошадке.

Это действительно был самый настоящий пони.

Мысли путались в моей голове. Затем, бросив взгляд в сторону, я заметил радостно улыбающуюся Элеанор. Она поспешила ко мне и водрузила мне на голову праздничный колпак.

– Отличный праздник, Грей, – сказала она. – Лучший детский праздник, который мне доводилось видеть.

У меня замерло сердце, и я с трудом перевел дух.

– Это ты придумала? Для Лорелай?

Она покачала головой.

– Не только для нее. И для тебя. Мы сделали это для тебя, – сказала она, указывая на собравшихся во дворе людей, которые когда-то были мне дороги.

Все они пришли. Хотя я месяцами не желал общаться. Не отвечал на звонки. Отталкивал их. Но они все равно пришли ко мне.

И они даже представить не могли, сколько это для меня значило.

Элеанор не представляла, что ей удалось совершить.

– Спасибо, – с трудом выдохнул я.

– Пожалуйста, – откликнулась она. – А теперь пойдем! Поздоровайся со всеми! Это ведь праздник, так что давай веселиться. – Она дунула мне в лицо из своей праздничной дудки и радостно улыбнулась.

Я уже собрался уходить, но остановился. Обернувшись, я вдруг обнял ее. Я так сильно прижал ее к себе, что казалось, раздавлю ее, но я ничего не мог с собой поделать. К счастью, она не просила меня отпустить ее. Наконец, я отпрянул от нее, сгорая от смущения. Эти внезапные объятия были совершенно не в моем характере, но почему-то сейчас мне думалось, что я все сделал правильно. Только так я мог искренне выразить ей свою благодарность.

И она не выглядела потрясенной моим внезапным порывом. Она снова ласково улыбнулась и кивнула в сторону моих друзей.

– Иди повеселись, Грей, – сказала она.

Веселье.

Я уже забыл, что это такое, но постарался сделать так, как она сказала. Я подошел к Лэндону и похлопал его по плечу.

Он взглянул на меня и пошло ухмыльнулся.

– Крутая вечеринка, чувак! Ты должен рассказать, кто здесь не замужем, – пошутил он.

– А ты что здесь делаешь? – спросил я, удивленный тем, что мой лучший друг оказался в Иллинойсе.

Он пожал плечами.

– Просто оказался по соседству.

– Еще вчера ты отправлял мне голосовое сообщение из Лос-Анджелеса. Ты был на другом конце страны!

Он искренне улыбнулся и похлопал меня по плечу.

– Для тебя, Грейсон, я всегда по соседству.

И это значило для меня больше, чем он мог представить. Я сжал переносицу.

– Слушай, я знаю, что последнее время был невыносим…

– Еще раз извинишься, Грейсон, получишь по яйцам, – предупредил Лэндон.

Я примирительно вскинул руки.

– Ладно, ладно.

– Смотри-ка, а Элеанор повзрослела, да? И, черт подери, она ничего такая.

Она всегда была красива, просто большинство людей этого не замечало.

Лэндон поскреб бороду, которую отращивал для предстоящей роли в боевике.

– И… она не замужем?

Я закатил глаза.

– Только не начинай, Лэндон. Ты не станешь спать с моей няней. Кроме того, много лет назад ты уже спал с ее кузиной Шай.

– Шай… Шай… – Он задумался, пытаясь вспомнить женщину с этим именем среди множества своих подружек. А затем вдруг включился и шлепнул меня по руке. – Твою мать, Шай Гейбл. Моя первая любовь!

Я расхохотался.

– Если именно это ты называешь любовью, мне становится страшно. Ладно, пойдем выпьем.

– Не откажусь, – согласился Лэндон. – Только EastHouse производит нормальный виски, все остальное – ослиная моча, – пошутил он, и я усмехнулся, отмахнувшись от него. Похоже, я впервые искренне рассмеялся за долгие месяцы.

Все друзья общались со мной так, будто и не было моего затворничества весь прошлый год. Они приветствовали меня радостными улыбками и объятиями. В тот день у меня было очень много объятий.

И уик-энд, от которого я не ждал ничего хорошего, принес мне радость.

Глядя, как веселится Лорелай, я чувствовал, что сердце наполняется теплом. Мне казалось, что она уже в сотый раз проезжает по кругу на своем пони. А вот Карла так и не вышла к гостям из своей комнаты.

Когда праздник закончился, я отправился к ней с куском торта с единорогом. У меня все сжалось внутри от волнения, когда я постучал в дверь дочери.

Она взглянула на меня из-за компьютера и приподняла наушники.

– Что? – пробурчала она, глядя на меня так, словно я был самой большой неприятностью на свете.

– Я, гм, принес тебе кусочек пирога, – начал оправдываться я, заходя в комнату.

Она прищурилась.

– Зачем?

– Подумал, что ты захочешь попробовать. – Я присел рядом, но она по-прежнему враждебно смотрела на меня. – Как было бы замечательно, если бы ты тоже присоединилась к празднику. Все спрашивали о тебе.

– Понятно, – пробубнила она, снова уставившись в монитор.

– Карла, я думал…

– Слушай, может, не будем, а? – огрызнулась она, снимая наушники. – Не знаю, что на тебя нашло, или же ты вдруг осознал, что был ужасным отцом весь этот год, но у меня нет времени на эти разговоры. Вчера был день рождения Лорелай, а ты отослал нас из дома. Вчера была годовщина маминой смерти, а ты даже не удосужился побыть со своими дочерьми. И если другие безумно счастливы, что ты выполз на свет божий и стал вести себя более-менее по-человечески, то мне абсолютно неинтересно, что заставило тебя решиться на это.

Я открыл рот, но не смог произнести ни слова. Она словно изо всех сил ударила меня в живот, и мне не удавалось перевести дух. А что самое ужасное, она была права. Последний год я совсем забросил их с сестрой.

– Мама бы никогда нас не оставила, – дрожащим голосом произнесла она, впервые показав не только свою злость, но и глубокую тоску.

– Карла… – начал было я, потянувшись к ней, но она отдернула руку.

– Уйди, папа, – прошипела она, снова надевая наушники. – И забери свой дурацкий пирог.

Я глубоко вздохнул и взял тарелку. Мне хотелось сказать ей что-нибудь, объяснить, что я чувствую, но я не понимал, как это сделать. Я не знал, как исправить то, что я сотворил со своей семьей.

Я вышел и закрыл за собой дверь. Идя по коридору, я услышал голоса и, заглянув в ванную, увидел, что Элеанор помогает Лорелай вымыть руки. Она с ног до головы перемазалась в шоколаде и сахарной глазури, и обе хихикали, словно две лучшие подружки.

– Думаю, мы справились, – заявила Элеанор, коснувшись кончика носа Лорелай.

– Хорошо. А я пока съем еще кусочек пирога! – Выскочив из комнаты, Лорелай остановилась передо мной, и ее глаза радостно засияли. – Привет, папочка!

– Привет, малышка, – ответил я, слегка улыбнувшись ей.

Она бросилась ко мне, обхватила меня за ноги и крепко обняла.

– Спасибо за самый лучший день рождения, за пони, за пирог, за гамбургеры и… и… ты лучший папа на свете! – Она снова крепко обняла меня, а затем выхватила у меня из рук тарелку и прокричала:

– И спасибо за эту вкуснотищу!

Элеанор уже собиралась броситься за ней, но я покачал головой.

– Ничего страшного. Проблему со сладким решим потом.

Кивнув, она прислонилась к двери в ванную, глядя на меня.