Бриттани Черри - Элеанор и Грей

– Что вы здесь делаете? – гаркнул он, судя по всему, потрясенный происходящим.

– Я, гм, услышала ваши крики. И зашла, чтобы убедиться, что все в порядке.

– С тобой все хорошо, папочка? – раздался тоненький голосок.

Мы взглянули на дверь, где с обеспокоенным видом застыла Лорелай.

Грейсон откашлялся и, пытаясь успокоиться, выпрямился и поправил галстук.

– Ты кричал, – сказала Лорелай, все еще беспокоясь за отца.

В этот момент в дверях появилась Карла.

– Что с тобой? – спросила она.

– Ничего. Я в порядке! – огрызнулся он, и мы все вздрогнули от его резкого тона. Он закрыл лицо ладонями и вздохнул. – Простите. Все хорошо. Прошу, займитесь своими делами.

– Но папочка… – начала было Лорелай, и у нее на глазах выступили слезы.

Я улыбнулась девочкам, желая утешить их.

– Папа в порядке, Лорелай. Это всего лишь плохой сон. Давай вернемся в столовую и закончим ужинать.

– И вовсе он не в порядке! – гаркнула Карла, не сводя глаз с отца. – У него все плохо! И в этом доме все плохо, а мне надоело притворяться, будто здесь все замечательно, когда это не так! – крикнула она и торопливо заковыляла прочь.

Лорелай застыла на месте со слезами на глазах.

– Лорелай, не волнуйся, – сказала я ей. – Возвращайся за стол, я сейчас приду.

Лорелай неохотно повиновалась, и я, наконец, смогла перевести дух. Обернувшись к Грейсону, который смотрел в окно, стоя спиной ко мне, я спросила:

– С вами действительно все нормально?

Он обернулся ко мне. Его слегка передернуло, и, стиснув пальцы, он ответил:

– Да, Элеанор. У меня все нормально.

– Если нет…

– Элеанор.

– Да?

– Закройте за собой дверь.

Я сделала, как он велел, чувствуя, что он на грани, но не желая и дальше испытывать его терпение. После маминой смерти у меня случались подобные кошмары. Для меня это было вполне привычно. Такое происходит с людьми, пережившими настоящую трагедию. Я помнила, что боялась закрывать глаза, не зная, когда жуткие видения повторятся снова. И сейчас меня беспокоили не его кошмары, а то, что Грейсон упорно ни с кем не желал делиться своими переживаниями.

Он держал свою боль при себе, а это был прямой путь к погибели.

В тот вечер, уложив Лорелай в постель, я еще некоторое время посидела вместе с ней, потому что девочка все никак не могла прийти в себя из-за случившегося с папой. У взросления существует странная особенность – чем ты старше, тем страшнее кажется тебе жизнь, а Лорелай как раз вступала в тот возраст, когда все начинало казаться более пугающим.

– У тебя все хорошо? – спросила я, присаживаясь на край ее кровати.

Она кивнула и обняла свою подушку.

– А у папочки тоже все хорошо?

– Да. Ему просто приснился плохой сон.

– Ему часто снятся плохие сны, – тихо и испуганно прошептала она.

– Правда? Он часто кричит во сне?

– Да. Иногда я даже просыпаюсь от этого. С ним правда все в порядке?

Я улыбнулась, хотя мне далось это нелегко. Я погладила малышку по волосам и, наклонившись, нежно поцеловала в лоб.

– Да, с ним все хорошо. Просто ему необходимо время, только и всего.

Она кивнула, оказавшись понятливее, чем любой другой ребенок ее возраста.

– Я скучаю по нему.

– Скучаешь?

– Да, раньше он играл со мной, но теперь… – Она осеклась и нахмурилась. – И по маме я тоже скучаю. Они мои лучшие друзья, она и папочка.

О, милая…

– И Карла тоже. Она была моей лучшей подругой, но больше она не хочет играть, – объяснила Лорелай. – Теперь она стала сердитой и раздражительной.

Мое сердце сжималось от боли за нее. За них всех. Их жизни были исковерканы ужасной трагедией, и ничего нельзя было изменить.

Когда Лорелай наконец уснула, я собрала вещи, чтобы идти домой, но проходя мимо кабинета Грейсона, заметила, что дверь распахнута настежь, чего в этом доме никогда не было.

Он стоял перед камином, сжимая в руке стакан с виски, и его взгляд был мрачен. Грозно нахмурившись, он прерывисто дышал. Как же мне хотелось проскользнуть в его голову и прочитать его мысли… Он так много думал, но ни с кем не делился своими переживаниями. И потому на его плечах лежала неимоверная тяжесть.

– Эй, – тихо окликнула я, и он резко обернулся. На его лице промелькнуло смущение, он явно не понимал, для чего я заговорила с ним. – Я, э-э-э, как раз собиралась домой. Девочки в своих комнатах.

Он кивнул.

– Спасибо.

– Лорелай напугана произошедшим.

– Нет ни малейшего повода для беспокойства.

– Не соглашусь… – Я сделала шаг к нему и понизила голос: – Лорелай сказала, что такое происходит не в первый раз.

– Что происходит?

– Ваши ночные кошмары.

Склонив голову набок, он смерил меня холодным взглядом.

– У меня не бывает ночных кошмаров.

– Нет. – Я помотала головой. – Бывают, и это абсолютно нормально после трагедии, которую пережила ваша семья. Когда умерла моя мама, я не могла спать. Помнишь? Ты звонил мне. Звонил, и мы молчали вместе в трубку и…

– Прошу, не надо.

– Чего не надо?

Он шагнул ближе ко мне, и его голос, казалось, надтреснул, когда он произнес следующие слова.

– Пожалуйста, не делай этого.

– Чего?

– Не надо намекать мне на то, что из-за меня разваливается семья.

Тоска, сквозившая в его словах, была душераздирающей.

– Нет. Я вовсе не имела это в виду. Просто на ваши плечи слишком много всего обрушилось. Не думаю, что справилась бы и с половиной, когда вокруг столько проблем. И вы делаете все, что необходимо для ваших дочерей. Они постоянно чем-то заняты, они посещают психологов, но вы должны и о себе подумать. Вы с кем-нибудь разговариваете?

– Нет. Не вижу в этом необходимости.

Он как ни в чем не бывало лгал мне прямо в лицо. Возможно, в глубине души он и сам поверил в эту ложь, но в действительности дела Грейсона обстояли хуже некуда. Он жил с вечным пламенем боли в душе, сжигавшим ее дотла, но ничего не предпринимал, чтобы погасить огонь внутри.

Возможно, он просто не знал, как.

А быть может, считал, что заслуживает этот ад.

– Нет ничего страшного в том, чтобы попросить о помощи, – заверила я его. – Помнишь, ты учил меня этому в детстве. Ты тогда очень помог мне, Грейсон.

Он покачал головой.

– Ты просто устала, понимаешь?

– От чего?

Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул, а затем провел ладонью по отросшей щетине и мягко ответил:

– От всего.

– Грейсон… – начала было я, но тот покачал головой.

– Хорошего вечера, Элеанор. – Он указал на дверь, давая понять, что разговор окончен.

Я понимающе кивнула и шагнула назад, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

– Доброй ночи.

– Итак, что у нас с эпизодом о давних любовниках? – спросила Шай, когда мы уютно расположились на ее диване, собираясь устроить еженедельный просмотр реалити-шоу. – Как у тебя с Грейсоном?

– Между нами с Грейсоном ничего нет, вот и все реалити-шоу.

– Ага, значит, мы застряли во втором эпизоде «Отрицание любви». Ах, это так волнующе! Не терпится узнать продолжение, ведь это означает, что приближается эпизод «Медленно разгорающаяся дружба»! Не могу дождаться, когда между вами снова, как бы случайно, вспыхнут приятельские чувства.

– Ты что, пьяна? – рассмеялась я. – Ты ведь выпила всего лишь бокал вина, поэтому вряд ли, так ведь?

– Нет, я просто хорошо разбираюсь в подобных вещах. Писатель сразу видит суть истории, а ваша с Грейсоном идеально подходит для романтической комедии. Ты как Мег Райан, он – Билли Кристал, а я… Нора Эфрон!

– Не понимаю, о чем ты.

У Шай округлились глаза.

– В смысле не понимаешь? Элли, это же «Когда Гарри встретил Салли» – лучшая романтическая комедия всех времен.

– Не смотрела.

Она изумленно отшатнулась от меня.

– Да что с тобой такое?

Недоумение кузины вызвало улыбку на моем лице.

– Ладно, если он главный герой в фильме, а я – главная героиня, кто тогда эта Нора Эфрон? Эксцентричная лучшая подруга?

Шай взглянула на меня с таким видом, словно я на ее глазах расправилась с беспомощным животным. А затем указала на дверь.

– Убирайся ко всем чертям из моей квартиры.

– Что?!

– Я не шучу. Вон отсюда! Нора Эфрон, упокой Господь ее душу, была одним из величайших сценаристов романтических комедий на этой планете. «Вам письмо», «Когда Гарри встретил Салли», «Неспящие в Сиэтле», Элли! Ну ты даешь! Нет, я люблю тебя, но иногда, когда ты говоришь подобные вещи, я начинаю всерьез беспокоиться за твои умственные способности.

Я расхохоталась.

– Прости, но не все такие фанаты кино, как ты, Шай.

– Я же говорю, она была легендой.

– Погоди, ты только что сравнила себя с легендой?

Она с ухмылкой пожала плечами.

– Почему бы и нет… – Она вскочила с дивана и отправилась на кухню, чтобы разогреть в микроволновке упаковку попкорна. – Лучше давай вернемся к главной теме сегодняшнего вечера: тебе и Грейсону.