– До выходных у девочек запрет на употребление сладкого, но когда они отправляются в дом бабушки, там им позволено абсолютно все. И если, придя в понедельник утром будить девочек, вы обнаружите их в гипогликемической коме – это заслуга Клэр. Здесь комната Лорелай, а напротив – комната Карлы. Дальше по коридору свободная комната, где вы будете оставаться, когда Грейсон будет задерживаться на работе допоздна или уезжать из города. А там… – Она с величественным видом зацокала каблучками дальше по дому, и я с трудом поспевала за ней. Она показала мне кухню, вторую ванную, столовую, семейную комнату, гостиную, и это было совсем не одно и то же, что гостиная, как я раньше считала, и еще множество других мест, одновременно обрушивая на меня тонны информации.

И чем больше она говорила, тем сильнее я начинала путаться. Порывшись в сумочке, я выудила телефон, открыла записную книжку и принялась торопливо печатать все, что она рассказывала. Бросив взгляд через плечо, Эллисон улыбнулась.

– Думаю, надо было предупредить, что у меня есть папка с подробной информацией. Не беспокойтесь, сейчас я просто рассказываю об основных моментах. Это работа из тех, где все становится понятным по мере того, как вы все больше втягиваетесь в процесс.

– Не сомневаюсь. Но очень много нюансов.

– Их стало больше в последнее время. Я хочу, чтобы вы знали, что это непростая работа. Нелегко быть няней, но в этой семье – особенно. Здесь много своих подводных камней. Я хочу напомнить, что вам предстоит проводить здесь дни напролет, а иногда и ночи.

Я сомневалась, что была к этому готова, если честно. Все это выглядело чересчур сложно.

– Должна признаться, я слегка удивилась, когда мне предложили эту работу.

– А я не сомневаюсь, что вы справитесь. Я давно работаю у мистера Иста и уверена, он знал, что делает, нанимая вас. И все же… вы седьмая няня, с которой я веду этот разговор за последние десять месяцев, поэтому могу и ошибаться.

Она продолжила экскурсию по дому, а затем мы остановились около закрытой двери. Она указала на нее и произнесла, понизив голос:

– Это кабинет мистера Иста. Скорее всего, он сейчас там. Большую часть времени он проводит дома, запершись в четырех стенах, и работает. Если дверь закрыта, входить нельзя.

– А если открыта? – поинтересовалась я.

Эллисон недоуменно уставилась на меня.

– О, нет, она всегда закрыта. – Она повела меня дальше, и когда мы обошли весь дом, то вернулись в кухню, и Эллисон вручила мне внушительных размеров папку с тремя металлическими кольцами, набитую бумагами. – Это вам немного поможет. Я составила подробный справочник, как управляться с хозяйством Истов.

Я просмотрела бумаги, впечатлившись ее особенным вниманием к деталям.

– Ух ты, это просто потрясающе. Удивлена, что вы сами не заняли эту должность.

– Поверьте, – ухмыльнулась она, – у мистера Иста не хватило бы денег, если бы я согласилась стать няней его детей.

Это прозвучало так, словно 65 тысяч долларов для нее – сущие гроши.

И это было забавно, потому что самой мне казалось, будто я выиграла в лотерею целое состояние. Она же говорила об этом как о мелочи, вроде куска жвачки, прилипшей к подошве туфли.

Мы слишком разные, решила я.

– Прежде чем я вас оставлю, хотелось бы коснуться одной деликатной темы, – заявила Эллисон. – Это касается девочек, в основном Карлы.

– О?

– Когда несколько месяцев назад произошла та авария, вся семья ехала в автомобиле. Все получили травмы, но Карлу выбросило с заднего сиденья через лобовое стекло, потому что она не была пристегнута.

Я в ужасе ахнула, закрыв рот ладонью.

– О боже.

– У нее, гм, иногда возникают проблемы при ходьбе. После аварии ей сделали операцию на левом бедре, и теперь у нее одна нога немного короче другой. И потому она прихрамывает. Это бросается в глаза, но мы изо всех сил стараемся не замечать этого. Но Карла станет это делать. Она постарается сделать так, чтобы вам было неловко. И еще у нее шрамы.

– Шрамы?

Эллисон кивнула.

– Она сильно порезала лицо. Вылетев из машины, она ударилась лицом о дерево. С этим ничего нельзя было поделать. Вы заметите шрамы у нее на лице, но постарайтесь не выдать своих чувств. Карлу это злит. И это только еще сильнее все осложнит для вас.

– Постараюсь.

Она улыбнулась.

– А чтобы немного вас приободрить, скажу, что Лорелай – настоящий лучик света.

– В глубине души я думала, что ее назвали в честь героини сериала «Девочки Гилмор», – пошутила я.

– Да, ее назвали именно в честь Лорелай Гилмор. Это была идея Николь.

Мне это понравилось. По крайней мере, Грейсон женился на умной женщине.

Эллисон распрямила плечи.

– Ладно, думаю, на этом все. Мне пора идти, а вы располагайтесь и начинайте понемногу осваиваться. Мистер Ист знает, что вы здесь, поэтому не стесняйтесь, ходите по дому спокойно. Если вам что-то понадобится, мой номер есть в папке, или можете написать. Надеюсь, что ваш первый день пройдет гладко. Клэр приедет в понедельник, чтобы удостовериться, что все идет хорошо.

Я не умела скрывать своих чувств, и они наверняка отразились у меня на лице, потому что, взяв пальто и сумочку, Эллисон слегка стиснула мое плечо.

– У вас все получится, Элеанор. Нет ничего невозможного. Вы меня поняли. Пообщаемся на следующей неделе, расскажете, как идут дела.

– Отлично. Спасибо, Эллисон.

Она ушла, и я, переведя дух, пролистала несколько страниц в папке. Затем снова прошлась по дому, запоминая расположение комнат. В доме Грейсона стояла мертвая тишина, и в ней чувствовалось нечто гнетущее. Дом окутывала темная атмосфера, пробуждающая навязчивую тоску. Здесь было темно не из-за недостатка света, а на уровне энергетики. Это место переполняло уныние.

Это было жилое здание, но не дом в его настоящем понимании.

Если бы я не знала его обитателей, можно было бы подумать, что здесь вообще никто не живет.

Это место казалось заброшенным, словно давнее воспоминание.

Возможно, всему виной были мои размышления о той трагедии, что случилась в жизни обитателей этого дома. Если учесть количество прочитанных мной книг, можно было с уверенностью сказать, что я была склонна драматизировать ситуацию.

Возможно, это все напомнило мне отцовский дом после смерти мамы. Словно мы оба замерли в одном мгновении. И это, пожалуй, была одна из главных причин, по которой я уехала, – стены того дома буквально душили меня.

Я вернулась в кухню, продолжая просматривать папку, окончательно запутавшись в распорядке дня девочек. Я не могла представить, как среди череды школьных уроков, занятий по плаванию, карате, уроков музыки, лечебной физкультуры и сеансов у психолога они находили время для обычной жизни.

– Элеанор.

Я вздрогнула, услышав свое имя, и, обернувшись, увидела Грейсона с пустым стаканом в руке. На нем был деловой костюм с галстуком, и это показалось мне ужасно странным.

Кто носит костюм с галстуком у себя дома?

Я могла разгуливать по дому в трусах, когда оставалась одна.

– О, Грейсон, привет. Прости, что я все еще здесь. Эллисон показывала мне дом и разрешила еще немного осмотреться.

– Она предупредила меня.

Ух ты. Он ответил мне сразу, а не молчал, как в прошлый раз. Прогресс.

Я улыбнулась ему, но он не улыбнулся в ответ, и это было так непривычно. Прежний Грейсон всегда отличался улыбчивостью.

– У тебя красивый дом, – заявила я, не зная, о чем еще говорить. – Такой большой. Раз в десять больше нашей с Шай квартирки. – Он безучастно смотрел, как я неловко переминалась с ноги на ногу. – И мне нравится интерьер, – ляпнула я и тут же мысленно обругала себя, едва слова сорвались с моих губ. Просто уходи, Элеанор. Не надо вести себя нелепо. – Эти диванные подушки в гостиной просто умопомрачительны. Откуда они у тебя?

– Все выбирал дизайнер по интерьеру, – сухо откликнулся он.

– О, конечно. Мой внутренний дизайнер интерьера обычно черпает идеи на распродажах в T.J. Maxx, – пошутила я. – Ну, или иногда в Target.

Он снова не засмеялся, возможно, потому что это было не смешно.

И я подумала, когда же в последний раз он смеялся.

Неужели он не находит больше ничего забавного в этой жизни?

Мы продолжали смотреть друг на друга в неловком молчании, но я словно оцепенела. Возможно, я смотрела на него слишком долго, но а как иначе? Мы не виделись больше пятнадцати лет. Поэтому и не могла насмотреться на него.

Наконец Грейсон откашлялся, нарушив неловкую тишину.

– Элеанор?

– Да?

– Я пришел попить.

– О? – Я смотрела на него с глупым видом, мои глаза сделались огромными, как у оленя в свете фар, и я ждала, что он еще скажет, что он как-то объяснит свой интерес к внезапному желанию выпить воды. Может, предложит и мне выпить? Может, мы выпили бы воды и поговорили? И я, наконец, смогла бы узнать, как он стал генеральным директором отцовской компании в столь молодом возрасте? Что произошло с его отцом?

Он прищурился, и уголки его губ недовольно поползли вниз. Он кивнул.

– Гм? – спросила я.

Он кивнул снова, на этот раз более раздраженно, в сторону того, что находилось у меня за спиной.

Я обернулась и поняла, что застыла прямо перед холодильником, не давая ему подойти к кулеру. Я отступила в сторону, мысленно ругая себя на чем свет стоит.