Бриттани Черри - Элеанор и Грей

Для занятий в свободное время? Но для этого родители нанимают приходящую няню. Очень скоро меня заменят тринадцатилетней девчонкой, которая будет рада сидеть с Рили за двадцать баксов.

Я с ужасом ждала того дня, когда Сьюзан, мать Рили, попросит меня встретиться с ней за обедом, пока ее муж проводил с Рили «папин день». Приглашение на обед не сулило ничего хорошего, единственным плюсом были внушительных размеров бокалы с шампанским, которые я поглощала, чтобы успокоить нервы.

– Мне действительно очень жаль, Элеанор. Вы были для нас как святая с тех пор, как мы взяли вас на работу пять лет назад. Черт, я хочу сказать, вы ведь пришли к нам, когда Рили было всего четыре месяца, и без вас мы бы просто не справились. Но в следующем году Рили пойдет в детский сад… – Она умолкла, заерзав на стуле.

Сьюзан сильно волновалась. Я подумала, что ей впервые приходилось кого-то увольнять. И эти слова давались ей нелегко.

– Я все поняла, Сьюзан, правда. Не стоит переживать.

У нее выступили слезы на глазах, и она стиснула ладони.

– Но я в самом деле переживаю. Вы так долго были частью нашей семьи, и потому нам трудно с вами расставаться.

– Что ж, вы можете забеременеть еще раз.

Я шутила, но в каждой шутке есть доля правды. Забеременей снова, Сьюзан.

Она усмехнулась, и весь ее вид говорил о том, что она никогда в жизни больше не решится на подобное, а затем осушила свой бокал с шампанским.

– Но до начала нового учебного года еще есть время, – заметила я. Я пыталась ухватиться за любую возможность еще хоть немного продержаться на этой работе, а тем временем подыскать себе замену.

Но Сьюзан отняла у меня эту возможность. Она поморщилась.

– На самом деле, Элеанор, мы решили закончить раньше. В этом семестре мне удалось устроить Рили в программу 4k, а летом мы отправляемся в семейное путешествие по Италии. Ну а когда вернемся, просто пригласим для Рили приходящую няню.

О.

Это уже удар ниже пояса, Сьюзан.

Она употребила ужасные слова – «приходящая няня».

Я столько лет подтирала задницу ее ребенку, а она даже не удосужилась дать мне время, чтобы все уладить?

Я изо всех сил старалась не выдать своих чувств, но я всегда была открытой книгой для других. Если я была расстроена или обижена, окружающие мгновенно это считывали. Я не умела изображать бесстрастность. Все, что я чувствовала, отражалось у меня на лице. Эту неудобную черту я унаследовала от мамы.

– О, чудесно. Это то, что вам нужно, – ответила я.

Она нахмурилась.

– Да, это так. Да, вот еще что… – Она порылась в своей сумочке и выудила конверт. – Я приготовила это для вас, чтобы как-то сгладить вину за столь стремительное увольнение.

Она вручила мне конверт, и я поблагодарила ее.

– Правда, это очень важно для меня.

– Конечно, дорогая. Это меньшее, что мы можем для вас сделать. Еще я написала адрес моей близкой подруги Клэр. Они с мужем как раз ищут няню для своих девочек. Я уже позвонила ей и рассказала о вас. Они проводят собеседование на следующей неделе, и я дала вам отличные рекомендации. Думаю, вам стоит попробовать устроиться на работу к ним.

От этих слов мне стало чуточку легче.

Что ж, луч надежды снова забрезжил впереди.

– Спасибо, Сьюзан. Это больше, чем я заслуживаю.

– Мне это ничего не стоило. – Она распрямила спину и улыбнулась. – А теперь верните, пожалуйста, ключи от дома и BMW.

– О? А я думала, что машина – это прощальный подарок, – пошутила я.

На этот раз она не засмеялась. Просто натянуто улыбнулась и протянула ладонь.

Что ж, ладно.

Я вернула ей ключи, и она встала из-за стола, оставив деньги за свою часть счета.

– Ладно, удачи вам, Элеанор! Я желаю вам всего самого лучшего. Счастливо оставаться и веселого Нового года!

Она поспешила прочь, оставив меня удивляться тому, как быстро все произошло.

Открыв конверт, я увидела в нем две купюры по двадцать долларов.

Сорок баксов…

Она заплатила мне сорок баксов, уволив без предварительного уведомления!

Да уж, это действительно самое меньшее, что она могла сделать.

Вытащив деньги, я положила их на стол, чтобы оплатить свою половину счета, раздраженная тем, что она даже не удосужилась угостить меня ланчем.

Подозвав официантку, я постучала по бокалу с шампанским.

– Нам понадобится еще шампанское, причем срочно.

У меня всегда были проблемы с собеседованиями. Когда я была подростком и устраивалась приходящей няней к Молли, я буквально выплакала себе работу, разрыдавшись перед миссис Лэйн. Она похлопала меня по спине, дала салфетку и заявила, что все не так страшно, как я себе придумала, а затем сказала, что я молодец. Я не сомневалась, что она взяла меня на работу из жалости. Что-то вроде материнских чувств.

Собеседование у Сьюзан мало чем отличалось от собеседования у матери Молли, но Сьюзан недавно родила и была немного не в себе, и это сыграло мне на руку.

Возможно, мне и на этот раз удастся выплакать работу, подумала я, оправляя свою черную юбку.

Мои бедра вспотели и скользили о складной стул, когда я сидела в гостиной дома моего нового работодателя. Я не обращала внимания на длину юбки, пока не уселась на этот стул. Если бы юбка оказалась хотя бы на дюйм короче, я не сомневалась, что во время собеседования некоторые части моего тела были бы видны во всей красе.

Да, мне была нужна работа, но не настолько.

И я все еще размышляла над вариантом со слезами, хотя и понимала, что это просто смехотворно. Взрослая женщина, рыдающая, чтобы добиться своего, выглядела излишне театрально. И я решила, что на этот раз обойдусь без драмы.

В комнате кроме меня было еще несколько женщин, претендовавших на ту же должность. Они выглядели гораздо увереннее меня, и я заволновалась. Почему пот не катится с них градом? И зачем только я нацепила светло-голубую блузку?

Пятна пота, выступившие у меня под мышками, были просто отвратительны. Стоило бы мне только поднять руку, и все присутствующие сразу заметили бы, что я сегодня совершенно не в форме.

Слава богу, что я воспользовалась стойким дезодорантом.

Достав мобильный, я отправила Шай смс.

Я вздохнула. Она была права.

Отправляя свое резюме, я разузнала подробности о вакансии, и нет нужды говорить, что это была самая высокооплачиваемая работа в моей жизни. Сьюзан платила мне тридцать тысяч долларов, а эта сумма была более чем в два раза больше.

В своих мечтах я уже представляла, как трачу эти деньги, что часть отправляю папе, как путешествую и оплачиваю долги по кредиткам.

А теперь я думала лишь о том, как не выскочить за дверь в течение следующих тридцати минут.

Захлопнув крышку телефона, я принялась барабанить пальцами по чересчур оголенному бедру. Боже, в этой комнате действительно так душно или дело во мне? Нет, в комнате было душно. Все окна были закрыты, но в начале января это не выглядело странно. И все же они могли бы хоть немного убавить отопление. И как окружающие умудрялись не задохнуться в этой комнате, абсолютно лишенной кислорода? Ведь мы все бесконечно вдыхали и выдыхали один и тот же пыльный воздух.

Ожидание становилось невыносимым. Мы все словно оказались в преддверии ада. Я не могла дождаться, когда меня пригласят из гостиной в столовую для первого этапа собеседования. Первого этапа.

Интересно, кто, нанимая няню, устраивает собеседование в несколько этапов? Мы и так уже получили рекомендации и прошли проверку у агентств по услугам нянь. Почему я должна была беседовать сначала с одним членом семьи, а потом еще и со вторым?

Я работала няней с восемнадцати лет и понимала, что это ненормально даже для Чикаго.

И кто же этот работодатель? Сьюзан не называла имени, а когда я написала на почту, которую она мне дала, ответила помощница работодателя.

Неужели за этой дверью скрывалась сама Бейонсе? Неужели я стану водить на прогулки Блу Айви и близнецов, пока их родители гастролируют по миру?

Все это казалось мне немного странным, ну да ладно. За 65 тысяч в год они могут быть такими, какими им заблагорассудится.

– Элеанор Гейбл? – донесся до меня чей-то голос, и я подняла голову. Я тут же вскинула руку и завопила: «Здесь!»

Все головы повернулись в мою сторону, и множество глаз впились в мою подмышку.

Гадость, Элли. Немедленно спрячь.

Я опустила руку и встала. Откашлявшись, я сказала:

– Я Элеанор? – и мой ответ прозвучал словно вопрос.

– Вы уверены? – поинтересовалась женщина, вскинув бровь.

– Да, уверена. Я – Элеанор.

Женщина взглянула на меня и улыбнулась. Она была уже немолодой, далеко за шестьдесят, и хотя я и казалась чудачкой, надежда, судя по всему, ее не покидала.