Бриттани Черри - Элеанор и Грей

– Послушайте, я не хочу больше вас отвлекать. Я просто зашел сказать вам, что любовь вашей дочери стоит того, чтобы за нее бороться. И когда вам будет совсем невмоготу, позвоните мне. И я помогу вам пройти через это. Как вдовец вдовцу я вам говорю, что солнце все еще сияет. Просто надо очнуться и увидеть это.

Он взял визитку и медленно кивнул.

– Спасибо, Грейсон.

– Не за что. И вот, возьмите это. – Я протянул ему книгу. – На случай, чтобы вам было о чем поговорить.

Я направился прочь, и он снова окликнул меня.

– Грейсон?

– Да? – я оглянулся.

Он вытер нос и откашлялся.

– Вы о ней позаботитесь?

– Да, сэр, обещаю. Я буду с ней до самого конца.

В годовщину маминой смерти я улучила момент, чтобы поблагодарить ее, потому что не сомневалась, что именно она помогла нам снова воссоединиться с Грейсоном. Я знала, что она всегда находила способ выразить мне свою любовь.

– Нам надо поехать на Лори-Лейк, – предложил Грейсон, обнимая меня. – И почтить ее память.

– Мне бы очень хотелось.

Девочки гостили у Клэр, и мы отправились вдвоем, а когда подъехали к озеру, я вдруг ощутила невероятный покой. Словно мама была рядом. Мы направились через лес к нашему секретному месту, и внезапно мое сердце замерло, когда я увидела отца, стоявшего ко мне спиной.

– Папа? – потрясенно пролепетала я.

Он с печальной улыбкой обернулся ко мне.

– Привет, Сникерс, – прошептал он. Рядом с ним стояло множество коробок и стопка картонных конвертов. А в руках он держал книгу. – Дошли, наконец, руки до этого Гарри Поттера, о котором ты всегда говорила. Очень даже неплохо.

Я попыталась заговорить, но мой голос сорвался. Попыталась снова, но смогла лишь прошептать:

– Что ты здесь делаешь? – Я взглянула на Грейсона, который понимающе улыбнулся. Очевидно, он имел к этому самое прямое отношение.

– Я кое-что забыл в машине. Пойду вернусь, – сказал Грейсон.

Я взволнованно потянулась к нему, не зная, что делать, и слегка стиснула его ладонь.

– Ты не обязана его прощать, Элли, но стоит выслушать его. Все будет хорошо, а я подожду тебя около машины, хорошо?

Я кивнула.

– Хорошо.

Он ушел, а папа переводил взгляд с воды на меня и обратно. Я подошла поближе, но по-прежнему молчала. Мне так много хотелось ему сказать, но ничего не получалось.

Кашлянув, он потер затылок.

– Думаю, что я бы учился на факультете Когтевран. А ты наверняка на Пуффендуе, судя по тому, что я читал и знаю о тебе.

– А это что такое? – спросила я, непонимающе оглядываясь по сторонам.

– О, это… гм… это… – Его мысли путались, и я понимала его, потому что чувствовала себя точно так же. – Это шестнадцать поздравительных открыток и шестнадцать подарков на Рождество, которые я тебе не подарил. Я, гм… – Он поскреб в затылке, а затем шлепнул себя по губам. – Я так много упустил и понимаю, что ты меня не простишь, но я просто хочу, чтобы ты знала, что мне… мне очень жаль, Элли.

– Ты меня бросил, – прошептала я. – Ты бросил меня на долгие годы, а теперь думаешь, что какие-то открытки могут это исправить? Мне не нужны были твои подарки, папа. Мне был нужен ты.

– Я знаю и понимаю, что не заслуживаю прощения. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, но я все для этого сделаю. Я очень хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Элли, после смерти твоей мамы во мне что-то надломилось. И я не знал, как все исправить. Я видел тебя… твою улыбку, глаза… Твоя мама оживала в тебе, и мне не хватало сил с этим справиться. Я облажался, прости. Я знаю, что все эти годы уже не вернуть, но я сожалею, что оказался таким паршивым отцом. Ты заслуживаешь отца лучше, чем я.

– Да, – согласилась я.

Он опустил голову, ужаленный моими словами.

– Но несмотря на это, мне нужен только ты.

Отец поднял голову, слезы катились по его щекам, и я расплакалась в ответ.

– Я столько натворил, Элли.

– Я знаю. Но я тоже много натворила и не буду скрывать, я все еще ужасно на тебя зла. Мне до сих пор больно, и потребуется много времени, чтобы я полностью могла тебя простить.

– Да. Я понимаю.

– Но, если ты готов попробовать… – предложила я.

Его глаза засияли.

– Да, я готов. Я на все готов.

– И мы сделаем это вместе, – сказала я ему. – Если упадем, то вместе. Если сломаемся, то как один, но никогда больше не оставим друг друга, ладно, пап? Мы будем бороться. Бороться за нашу семью. За нас.

– Все за одного, – прошептал он.

– И один за всех, – закончила я, обнимая его.

Конечно, нам требовалось время. И не один и не десять разговоров по душам. Я знала, что этот процесс может затянуться на годы, и мы так никогда и не станем теми отцом и дочерью, которыми были, но лучше так, чем вообще ничего.

Семья всегда стоит того, чтобы за нее бороться. Несмотря ни на что.

Когда я вернулась к машине, папа шел рядом. Он собирался погостить у нас несколько дней до возвращения во Флориду, чтобы мы могли начать заново строить наши отношения.

В ту ночь, забравшись в постель к Грейсону, я изо всех сил обняла его.

– Ты сделал это для меня? – спросила я, имея в виду отца.

– Конечно, Элли. Я готов сделать что угодно, лишь бы ты была счастлива.

– Грей?

– Да?

– Можно ты останешься моим навсегда? Знаю, я уже это говорила, но хочу еще раз сказать. Можно?

– Да, Элли. – Он слегка усмехнулся и поцеловал в лоб, засыпая. – Я твой.

Прошел год с тех пор, как мы с Грейсоном начали создавать историю своей любви, и это была самая прекрасная история на свете.

Жизнь налаживалась. И хотя папа снова вернулся во Флориду, он стал чаще звонить мне. Мы часто разговаривали, и когда он говорил, что приедет, то всегда сдерживал обещание. Он старался, и я была ему очень благодарна.

Когда спустя несколько месяцев он приехал на Рождество, я была поражена.

– Можно открыть подарки?! – закричала Лорелай, вбегая в гостиную в рождественский праздник.

Клэр, Шай и я только что закончили готовить угощение, пока мужчины сидели перед телевизором, смотря спортивные передачи. К нам на ужин забежал даже Лэндон, утверждавший, что просто оказался неподалеку. Я знала, как важно для Грейсона встретиться со старым другом, и Лэндон был рад поддержать его. Он всегда готов был отложить свои дела ради Грейсона.

И хотя он не слишком нравился моей кузине, он был отличным лучшим другом.

– Только после того, как поедим и загадаем желания, – сказала Клэр Лорелай, которая стонала от нетерпения, желая поскорее увидеть подарки.

Шай зашла на кухню и незаметно заглянула в гостиную, в который раз разглядывая мужчин. Точнее, Лэндона.

– Знаешь, что меня больше всего бесит? – спросила она.

– Что?

– Лэндон Гаррисон. Представляешь, когда мы сегодня встретились, у него хватило наглости поздравить меня с Рождеством. Каков засранец!

Я хихикнула.

– Грубиян.

– Точно! Словно он что-то задумал. – Она фыркнула, и ее щеки покраснели. Она так смущалась в его присутствии. И это выглядело чертовски мило.

– А может, он действительно просто хотел поздравить тебя с Рождеством, – предположила я.

Она задумчиво нахмурилась.

– Может, и так. Ладно. Пусть будет так. Всего лишь поздравление с Рождеством. Ничего личного.

В этот момент Лэндон заглянул на кухню и усмехнулся.

– Нужна помощь, леди? – спросил он.

– А ты готовишь? – поинтересовалась Шай, нахально уперев руки в бока.

– Иногда.

– И почему я в это не верю? – съязвила она.

– Не знаю, но, если хочешь, я могу приготовить для тебя чудесную сосиску. – Он подмигнул ей, и я рассмеялась.

Шай застонала.

– Ты просто отвратителен.

– Просто мне кажется, это самое чудесное блюдо, которое ты пробовала за последнее время. И если память мне не изменяет, ты уже говорила, как тебе нравится сосиска в моем исполнении.

– Заткнись, Лэндон, – прошипела Шай, сделавшись пунцовой. – Ты совсем обнаглел.

Он усмехнулся, радуясь, что разозлил ее.

– Я прав, да?

– О, отвали, Лэндон, – выдохнула она, хлестнув его посудным полотенцем, и он тут же исчез.

Она растерянно заправила волосы за уши.

– Что за кретин, – пробормотала она. – Не могу дождаться, когда он провалит обратно в Калифорнию.

– А я не могу дождаться первого сезона эпизода один вашего с Лэндоном шоу, – пошутила я. – Мне нравятся истории, в которых заклятые враги влюбляются друг в друга.

Она погрозила мне пальцем.

– Этому не бывать. Никогда.

Я понимала, что это неправда. Шай и Лэндон играли в кошки-мышки, и мне почему-то казалось, что их отношения непременно выйдут на новый уровень.

Наконец все мы собрались за столом, и началось пиршество. Здесь было столько смеха, разговоров и улыбок, что моя душа расцветала от счастья. А после ужина Клэр вручила всем листочки бумаги и стеклянные круглые шарики.