— Да ничего особенного. Просто так и живу, волнами.
Макс тоже приземлился на кровать:
— Так а что случилось-то? Расскажи, раз уж я так случайно заглянул на огонек. Костя что-то сделал?
— Да нет, — дыхание постепенно выравнивалось. В этот раз я приходила в себя куда быстрее — вот что значит опыт! — У нас с ним нет ничего такого, из-за чего мне стоило бы сильно переживать. Он просто хочет, чтобы Мире было так же больно, как ему.
— Объяснимо, — легко согласился Макс. — Это пройдет у него.
— И еще он сказал… — я замешкалась. — Что мы с тобой, как и он с Мирой, никогда друзьями не будем. Что мы извращенцы, больные…
— Согласен, — и он это понимает! Ну вот что еще добавить?
Я посмотрела на него, спохватилась:
— Слушай, Макс, иди в душ, согреешься. Или в одеяло завернись.
— Да нет, все нормально. Ты мне только дай время отдохнуть, а не выгоняй прямо сейчас, — он отмахнулся. — И нам с тобой лучше обойтись без моего посещения твоего душа.
Еще бы подмигнул! Настолько хитрая физиономия у него была в этот момент. Ну конечно, друзья. А я на секунду представила, каким именно образом он собирается выбираться отсюда.
— Оставайся! Родители до обеда меня точно не потревожат! А там как-нибудь придумаю, как тебя вывести!
— И что, даже рядом разрешишь полежать? — в него Белов, что ли, вселился? Или это после произошедшего, вызвавшего прилив азарта?
Я уже совсем пришла в себя.
— Ты же к девушке друга приставать не собирался!
— А я и не собираюсь, — он вдруг откинулся на подушку и похлопал рядом, зовя присоединиться. — Иди сюда, расскажу подробности. Ты будешь смеяться.
Заинтриговал. Я легла рядом и повернулась в его сторону. Он так и остался лежать на спине, разглядывая потолок.
— Ну давай же, смеши меня уже, — не выдержала я паузы.
Он вдруг приложил ладонь к лицу, задрав локоть вверх. Неужели стесняется чего-то? Это Макс-то?
— Э-э… Я, в общем, перед тем, как лезть, презервативы все вытащил, в машине оставил, — он смеялся. — Чтобы точно не начать приставать. А то думаю, ты как восхитишься моим идиотизмом, потом в душ греться отправишь, а там уже не до таких тонких материй, как «не преследуй меня» и «почти девушка друга».
Я расхохоталась в подушку. Представление, как он об этом размышлял в машине, доводило до истерики. Кое-как успокоилась, перекатилась на живот и уперлась локтями в кровать, чтобы видеть его лицо. Обстановка располагала к интимным разговорам на грани фола:
— А что, без презерватива приставалка не заводится?
Он мельком скользнул по моему лицу одним глазом и снова уставился в потолок.
— Вообще ни разу не было. Мне Сан Саныч прямо сказал, что если я чего подхвачу, то он убьет и меня, и Миру. Так что считай, что у меня фобия.
Во мне проснулся бесенок. То ли от легкости после пережитого шока, то ли он давно ждал своего часа. А скорее, потому, что Макс впервые был настолько уязвим передо мной. И что-то женское во мне заставляло давить на это, дразнить.
— Макс, а сколько у тебя было женщин?
— Не считал, — явно недовольно буркнул он.
— Макс, ну хотя бы приблизительно. Двадцать, тридцать, сотня, тысяча?
Теперь он закрыл лицо и второй ладонью.
— Макс, ты чего там прячешься? Тебе стыдно или ржешь?
Он оторвал руки от лица и с улыбкой все же посмотрел на меня:
— Я, пожалуй, пойду. Что-то тут мне не рады.
Попытался сесть, но я нажала на его грудь, не давая двинуться дальше. Тут же убрала руку.
— Всем оставаться на своих местах! Ну что ты, спайдермен, почему не хочешь откровенничать? Мире-то точно все рассказываешь!
— Ну то Мира, — протянул он. — С тобой это… как-то… не знаю. Ты и без того относишься ко мне… Зачем тебе-то в эту тему углубляться? Думаешь, что если узнаешь каждую грязную подробность, то тебе станет настолько противно, что перестанешь меня так сильно хотеть?
Настала моя очередь отвести взгляд. Но что-то в самой ночи есть такое, что размывает грани. Поэтому и ночные разговоры совсем другие, чем дневные.
— Макс… А если бы у нас были отношения, то какие?
Он резко повернулся на бок, подложив под голову руку, и посмотрел мне в глаза:
— Не могу сказать точно. В идеале — вообще без секса.
— Что?
— Да. Мне кажется, что только так. А секс, страсть — это все так накаляет эмоции… Поэтому они и умирают со временем. Причем у всех, просто с разной скоростью.
Мне стало и грустно, и смешно одновременно:
— Представляю: две ночные твари, соблазняющие всех вокруг, по утрам заворачиваются в теплый плед, один на двоих, и пьют какао.
— Ну, это в идеале. Хотя сомневаюсь, что это реально. Это было бы реально, если бы ты была другой, ну… соблазняла бы всех вокруг.
— Ты не умеешь ревновать, да? — на самом деле, мне очень хотелось коснуться его лица. Но это уже было бы совсем лишним.
— Почему же? Вполне себе ревную. Просто у меня приоритеты иначе расставлены, — он никогда не был настолько откровенен, и поэтому я ловила каждое слово. — Мне неприятно от мысли, что кто-то другой… неважно. Это все ерунда. Но вот думать о том, что ты кого-то другого так же за руку держать будешь, физически не могу.
— А ты так уверен, что тебя я хочу держать за руку?
Он протянул ко мне ладонь, но отдернул ее.
— Не знаю. Но уверен, что ты сама в этом уверена.
— Макс…
— Давай, спи уже. Вряд ли у нас с тобой еще будет возможность просто выспаться рядом.
Я притихла, понимая, что и без того сказано слишком много. Думала, что не смогу отключиться, но вероятно, пережитое сказалось на мне сильнее, чем я предполагала. Уже засыпая, а значит, потеряв остатки контроля, я придвинулась ближе. И он тут же обнял меня, укрывая своим едва уловимым запахом.
Когда утром я открыла глаза, его в комнате уже не было.
Глава 21. Будь осторожен в своих желаниях
Я так и лежала, наверное, часами. Боясь нарушить изгиб смятой с его стороны подушки. Едва кончиками пальцев касалась его, но не давала себе свободы погрузиться в анализ своих ощущений. Страшилась прийти к мысли, что я готова на любые правила, если мы хоть иногда будем спать вот так рядом.
Это грустно, все это очень-очень грустно, но я улыбалась. Потому что точно знала, что других у него не было, что он уже не играет. Он множество раз засыпал рядом с чьим-то безымянным телом, но сегодняшнее для него впервые. И это чувство внутренней уверенности в собственной значимости для того, кто так значим для меня, было потрясающим.
Окно было закрыто изнутри. Это говорило о том, что он вышел через квартиру, и поскольку криков я так и не услышала, Макс остался никем не замеченным. А может, лучше бы мама сейчас прибежала в ужасе, рассказывая, что к нам забрался вор? Тогда бы я хоть наверняка знала, что эта ночь мне не приснилась.
Когда раздалась мелодия звонка, я подскочила от смутной надежды. Но, к моему вящему разочарованию, входящий был от Белова:
— Здарова, подруга. Твои сегодня тоже банкетиться уезжают? Я вечером к тебе приду.
Да, родители сегодня собирались на вечеринку куда-то за город. Но зачем ему сюда приходить? Извиниться за вчерашнее? Но теперь я уже вообще для этого не видела оснований.
— А к Танаевым не пойдем?
— В жопу Танаевых. Короче, буду часов в шесть.
Отключился. Ладно, пусть приходит. Наши разговоры обычно обоим шли на пользу.
Весь день мысли то и дело соскальзывали на ночные приключения с элементами экшена и нежности. Как бы я ни пыталась отвлечься, все время запутывалась в своих ощущениях. Да, наверное, приход Белова — идея очень неплохая, а Танаевых, как он выразился, «в жопу». Хотя бы на один день передышки. Притом я вздрагивала от каждого звука, как натянутая струна, словно ожидая, что услышу стук в окно. Но Макс даже не звонил.
— Будем очень поздно, возможно, завтра! — оповестил довольный отец.
Мама предварительно поинтересовалась о моих планах на вечер, на что я честно ответила, что в гости заглянет Костя. Кажется, она до сих пор радовалась каждый раз, когда я проводила время не с Танаевыми. Ехать родителям предстояло в загородный дом своих друзей, путь неблизкий, поэтому насчет «очень поздно» или даже «завтра» отец ничуть не преувеличил. Наверняка проще будет остаться там. А уж раз я даже не собираюсь покидать пределы квартиры, то им и вовсе не о чем беспокоиться.
Белов пришел ровно в шесть. Зироу-зироу. Я пропустила его внутрь, отметив, что огромный пакет в его руках подозрительно позвякивает.
— Ты чего принес?
— Бухла, — он выставлял на кухонный стол по очереди несколько бутылок вина, какие-то конфеты, сыр и черт знает что еще.
— А-а, тогда понятно, — я заперла дверь и подошла к нему. — Чего задумал, неугомонный?
Только сейчас, посмотрев на него внимательно, я отметила, что он какой-то измученный. Потускневший, что ли. Похоже, гуляния в ночных клубах способны потрепать и его.
— Я задумал нажраться, тебя напоить, а потом мы с тобой переспим по пьяни. Так все обычно и делают! Обещаю — буду нежным! — он одарил меня голливудской улыбкой.
Почему у него глаза такие пустые? Очевидно, что случилось что-то очень плохое.
— Окей, договорились, — ответила я. Подумала и спросила: — Костя, проблемы с отцом?
Он уже сам достал бокалы из шкафа и теперь что-то искал, обшаривая взглядом полки.
— Да нет, все отлично. Он вообще ко мне не лезет. Но, думаю, его скоро просто разорвет, если он не выскажется! — Белов даже отвлекся от поисков. — Так и вижу: он такой раздувается, раздувается, а потом — бабамц — взрыв, и из него вылезают миллиарды маленьких игорёшек, которые потом захватят мир! Где штопор?
"Экзамен по социализации" отзывы
Отзывы читателей о книге "Экзамен по социализации". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Экзамен по социализации" друзьям в соцсетях.