Наша троица уже через час наглыкалась. Не буду утверждать за остальных, но меня тянуло и танцевать, и выпить еще, и признаваться в вечной любви к Мире. В общем-то, это я и делала, поощряемая друзьями.

Мы не держались изолированно — к Белову вообще постоянно кто-то подходил, ну а уж Мира просто плавала в обжигающих взглядах парней. Один потащил ее танцевать, но она со смехом вывернулась, чтобы снова присесть поближе к Косте. Мне стало интересно — а она сама замечает, насколько уже влюблена, или до сих пор думает, что играет в свою игру? Ей стоило больших усилий не касаться его невзначай, не делать их близость очевидной для окружающих. И вот в этой ситуации меня в очередной раз поразил Белов. Он очень хорошо видел, как она, в прямом смысле, тянется к нему, подсознательно желая обозначить остальным «свою территорию», но при этом никаких встречных шагов не делал. И уж точно не ради нашей легенды, нет! Я видела по его глазам, как он наслаждается ее мучениями, дает ей возможность привыкать к новому восприятию и себя, и его в ее жизни. Я даже засмеялась от осознания, что это был тот самый момент, когда он ее, а не она его, подсадил на поводок, громко щелкнув застежкой. Надо поскорее заканчивать ложь про нашу с ним любовь, и тогда у них начнется что-то настоящее. Хотя… почему-то уверена, что уже очень скоро это произойдет само собой, потому что страсть нельзя долго держать в вольере. Особенно когда она настолько взаимна.

Откуда мне знать о страсти и о том, что с ней можно, а что нельзя делать? Когда это я стала экспертом? Понасмотрелась сериалов, поначиталась книг — и вот, держите профессионального сексолога… Снова навалилась тяжесть, которая теперь пыталась одолеть меня часто, но я не давала ей спуска. Но тут еще и алкоголь подвывал свой лейтмотивчик, заставляя искать глазами в толпе Макса. К моему большому облегчению, к нам подошли очередные Костины друзья, помогая отвлечься.

Дима, хозяин вечеринки, нагло втиснулся на диван между мной и Беловым. Потом закинул руки нам на плечи:

— Ну че, любовнички, когда свадьба? — поинтересовался он у обоих.

— Послезавтра в четыре, — ответил Белов, я только хмыкнула.

— Ах, черт! — возмутился Дима. — Не успел я вовремя твою Дашу разглядеть под жуткими очками. Это она от любви так расцвела или от того, что твоя шпана перестала ее донимать?

Я удивилась, что он знает мое имя, ведь мы никогда не общались лично. А он добавил, теперь обращаясь только ко мне:

— Отец у тебя — вообще нормальный чувак. Его конторка сильно матери помогла, когда мои разводились. Если бы не он, жили бы мы с моей прелестницей не в этом доме, а где-нибудь в общаге. В лучшем случае. Причем, вначале ведь он даже и не был уверен, что сможет получить гонорар!

Дима сказал это серьезно, подчеркивая благодарность. Не знала, что папа занимается и бракоразводными делами, но совершенно не была удивлена тем фактом, что он способен бескорыстно помогать людям. Хотя в профессии юриста слова «бескорыстно» не существует — даже неоплачиваемые, но громкие дела влияют на репутацию, что является более важным козырем, чем единоразовая прибыль.

— Да, отличный дом! — я решила ответить хоть что-то.

Дом на самом деле был шикарным: трехэтажный, спокойно вместивший в себя несколько десятков гостей, часть из которых разбрелась по многочисленным комнатам.

— То-о-очно, — поддакнул он. — Маманя укатила с подружкой в Таиланд на недельку, а я решил по-быстренькому воспользоваться ее отсутствием, — сказав это, он снова повернулся к Белову. — Я тут девушку твою кадрю, между прочим, хотя бы изобрази ревность!

Костя наклонился чуть вперед и глянул на меня, будто оценивая, насколько ему нужно внедряться в свою роль, а потом заявил:

— Чет влом.

— Кусок идиота, — резюмировал Дима, встал и протянул мне руку. — Пошли, Даша, танцевать тогда со мной. Пусть он тут поплачет. Мира, ты с нами? — та отрицательно качнула головой, улыбкой поощряя его.

Я продемонстрировала Белову язык и приняла приглашение. На импровизированном танцполе было не продохнуть, а музыка играла, скорее, тяжелая, чем располагающая к романтике, хотя это никого не смущало.

Дима крутанул меня рукой вокруг оси, заставив засмеяться. Он танцевал просто прекрасно, насколько могла судить я, до сих пор танцевавшая только в шутку с Беловым или с папой на семейных вечерах. Парень был высокий, наверное, даже выше Макса и Кости, и обладал светло-русыми волосами, глазами темного оттенка и постоянно искрящейся улыбкой от уха до уха. Очень милый, хоть и не такой яркий, как Белов, и не такой таинственно-притягательный, как Макс. В очередной раз прижав меня совсем близко, он вдруг спросил прямо в ухо:

— Так что, у вас там прям любовь?

Он, конечно, имел в виду мои отношения с Беловым. Алкоголь в крови кричал: «Не-е-ет! Давай, еще разок меня покрути!», но остатки здравого смысла выдали:

— Ага.

В конце концов, я не имела права в индивидуальном порядке принимать решение об огласке.

Дима развернул меня спиной к себе и, продолжая танцевать, заметил только:

— Жаль.

Я посмотрела на Белова. Тот, глядя на нас, ткнул указательным пальцем себе в грудь, потом в нас и двумя пальцами показал на свои глаза — ироничный жест, означающий «я за вами слежу». Изобразил-таки ревность, вызвав только наш смех.

После танца парень вслед за мной присоединился к нашей компании, чем только упрочил мое приподнятое настроение. Еще немного алкоголя, еще немного безбашенного Димы, еще немного веселья — и я стану абсолютно счастливой. Я даже не выхватила собственную руку из его ладони, когда он незаметно для остальных поймал ее. Неужели он всерьез вознамерился приударить за «девушкой» друга? Или уже почуял неладное, ведь Костя не особо напрягался демонстрировать ко мне любовь, едва сдерживаясь, чтобы не начать ее демонстрировать к Мире. Внимательный зритель уж точно бы уловил, что эти двое за весь вечер ни разу друг от друга не отошли.

Мы же с Димой отплясывали без стеснений, а потом пили пиво из одного стаканчика и уже смеялись без какого-либо повода. Может, я влюбилась? Вот так молниеносно — в его легкость и простоту. Любовь с первого взгляда, чем черт не шутит! Пусть и немного ускоренная атмосферой и пивом, но такая ошеломляющая!

Я даже не сопротивлялась, когда Дима меня утащил в какой-то пустой коридорчик, подальше от шума.

— Не знаю, зачем вы врете, но Костику точно наплевать на тебя, а тебе на него, — он улыбнулся хитро.

При этом его руки еще сильнее сжали мою талию. Не знаю, хотел ли он наклониться, чтобы поцеловать меня. Не знаю, ответила ли бы я ему. И никогда не узнаю, потому что — ну кто бы мог подумать? — как из бездны ада, раздался равнодушный голос:

— О, Даш, а где Мира?

Пришлось посмотреть на Макса и ощутить, как вся моя влюбленность летела коту под хвост. Очень изящно он мне отомстил за тот срыв с Яной. Перевела взгляд на Диму, неожиданно для себя удостоверяясь, что даже и хорошо, что дело не зашло дальше. Он никогда не нравился мне раньше и не будет нравиться завтра — милый балбес, на которого я обратила внимание лишь потому, что он обратил внимание на меня.

Махнула рукой в сторону гостиной, отвечая на вопрос Макса, — поди не потеряется. Он тут же исчез в указанном направлении.

— Мутный этот Танаев. Прямо даже и не знаю, что у него на уме. В кино классические маньяки как раз такие. Но баскетболит безупречно, будто не родился, а вылупился из мяча… — отвлекся на него и Дима.

Отвечать было нечего, но поскольку напряженный момент был упущен, мы с Димой вместе направились обратно. Меня вся эта ситуация сильно разозлила. В тот момент я не отдавала себе отчет в том, что все мои эмоции стократно увеличены выпитым. С такой же силой, как недавняя легкость, теперь накатила тоска. До слез. До желания накричать. Я кое-как сдержалась, но настроение кануло в небытие. Теперь и шутки Димы не казались такими же забавными, просто захотелось домой, о чем я и оповестила друзей. Мое предложение было встречено недоумением — настолько внезапно я обратилась из души компании в строгую пуританку. Дима даже не скрывал своего разочарования, а Костя с Мирой только переглянулись и согласились уйти немедленно. Макс, как обычно, вообще не собирался реагировать. Он свое уже получил, ему тут больше делать нечего.

Однако стоило нам покинуть этот приют разврата, громкой музыки и реки алкогольных напитков, эта недо-парочка заявила, что пойдет пешком и непременно без нас. Бедолаги весь вечер держались, они заслужили хотя бы уединенную прогулку. На улице было морозно, но очень сомневаюсь, что сейчас они способны были это ощущать. Поэтому я плюхнулась на переднее сиденье рядом с Максом, соблаговоляя разрешить отвезти меня домой.

В голову лезло что-то неприятное — не мысли даже, а просто фон. Это, наверное, опьянение отпускает, а вместе с ним и эйфория. Ничего, приду домой, высплюсь, потом подумаю об оценке сегодняшнего вечера. Разговаривать с водителем не было никакого желания, а он редко заводил разговор первым. Но не в этот раз. Его голос даже заставил меня вздрогнуть от неожиданности:

— Даша, ты извини, что я так не вовремя вмешался. Даже и не знаю, что на меня нашло.

Почему мне хочется плакать? Навзрыд, чтобы прямо в голос орать. Никаких ведь причин нет.

— Да ничего страшного, Макс.

Замолчала. Даже лень было соображать, чем продолжить разговор. Он сделал это сам:

— Этот… как его… тебе понравился? В одной гимназии учимся, несложно скооперироваться. Это не проблема.

Мозг вообще сдавило в плоскость, тут даже думать нечем стало. Но я пыталась сохранить лицо:

— Да, скооперируемся с Димой. Потом. Не проблема.

Макс вдруг свернул к обочине, притормозил, потом развернулся ко мне.

— Даш, что-то не так? Тебя тошнит?

Меня не тошнило, но почему-то очень захотелось, чтобы меня вырвало. Кое-как сообразила, что веду себя совсем глупо.