На самом деле, со своей «бутылкой вина» Белов, сам того не подозревая, попал в точку. Все мои одногодки уже пережили не одно алкогольное опьянение, кто-то курил, а кто-то уже бросил, кто-то попадал в переделки, кто-то выстраивал серьезные отношения, кто-то просто флиртовал направо и налево, а я всего этого была лишена. Стыдно признаться, но я начала вести себя как бешеная собака, сорвавшаяся с поводка, — металась туда-сюда сознанием, бесцельно и не задумываясь о последствиях, лишь бы наверстать упущенное.

В общем, позвонив маме и предупредив, что останусь у Миры до позднего вечера, я уговорила ее на пьяные девичьи посиделки. Подруга удивилась, но согласилась без долгих споров.

Странно, но я не опьянела. А вот у Миры глаза довольно быстро заблестели. Мы разместились уже прямо на полу возле дивана и, довольные, потягивали красную, не слишком-то приятную на вкус жидкость из бокалов. Хватали со смехом с тарелки сыр и разговаривали.

— Так что у вас там с Костиком? — очевидно, что речь не могла пройти мимо обсуждения мальчиков. Мальчиков! А не Белова.

— Ты о чем, дорогуша? — я сделала вид, что не понимаю.

— Ну, любовь там или что? Вы прямо заметно освежили свои отношения в последнее время, — она подмигнула.

— Ну Мира, — устало отмахивалась я, хотя почему-то хотелось смеяться. — Что за бред? Какая любовь?

Она недовольно скуксилась, но мгновенно переключилась:

— А кто из мальчиков нравится?

— Никто, — я с грустью пожала плечами. Конечно, я, как и все, хотела, чтобы мне дарили цветы и приглашали в кино. Как и все, я бы хотела влюбиться.

— Не переживай, Дашуля! Скоро кто-нибудь обязательно понравится, а ты понравишься ему, — она участливо похлопала меня по руке, делая очередной глоток вина. — Лишь бы не мой брат! — спохватилась она.

— За это не волнуйся! А ты сама? Присмотрела уже себе парня? На тебя-то вся школа любуется, только свистни.

— Мне тоже никто, — она печально вздохнула. — Там, в Москве, у меня был один мальчик. Мы целовались с ним столько раз! — она вдруг зашептала, нагнетая таинственности, но потом снова заговорила громче: — Но как-то чтоб прям влюбиться — такого не было… А тут кто? Костик твой, если только…

— Белов?! — я вывалила глаза на линолеум.

— А что? Хорошенький, умненький, беленький, сероглазенький, чего ты так удивляешься? Но я его кандидатуру не рассматриваю — не хочу влезать в ваши отношения.

Это было чуть более оскорбительно, чем тот факт, что у красавицы Миры настолько дурной вкус.

— Какие еще отношения? Бери — дарю!

— Попридержи-ка пока свой подарок! — на это я только возмущенно фыркнула. — У вас же прямо классический любовный роман: любовь из ненависти.

Эту тему я продолжать категорически отказывалась. Надо было переходить к более важному, но я не знала, какие можно задать вопросы, чтобы не обидеть девушку. Решила начать издалека:

— А что случилось с приемным отцом Макса?

Она погрустнела:

— У него сердце больное было. Умер в больнице. Он… не сказать, чтобы прямо шикарным отцом был, но очень многое сделал для Макса. Все же очень жаль.

— Мира, а когда его усыновили? И почему ты осталась в детском доме?

— А, — отмахнулась она снова, как всегда это делала в таких случаях. — Долгая история. Потом как-нибудь расскажу.

Этим она обозначила безусловную границу — дальше вопросы задавать смысла нет. Ну и как же, господин Хорошенький и Беленький, вести допрос в таких условиях? Потянулась за бутылкой и с удивлением обнаружила, что жидкость там плещется на донышке. Ну ничего себе мы! Я, кажется, выпила меньше Миры, но все равно довольно много — почему же я не пьянею?

Мы перемусолили косточки всем одноклассницам, перешли на учителей, но вскоре вернулись и Макс с Беловым.

— О! Костик! — радостно поприветствовала Мира.

— Ого, — прокомментировал Макс, так и оставаясь у стены.

Белов тем временем уже уместился между нами:

— Да я смотрю, вы тут неплохо сидите! Не помешаем?

Мира потрепала его светлую шевелюру:

— Не помешаете. Ну чего ты такой хорошенький, а? Почти как Макс.

Костя чуть было не положил ей благодарную голову на плечо, но встрепенулся:

— Как это «почти»?

— Ну да, — терпеливо пояснила девушка. — Макс — самый красивый. А ты после, уж извини!

Сам предмет ее обожания приподнял бровь, видимо, не приходя в восторг от состояния сестры.

— Если бы Макс не был моим братом, я бы его сразу захомутала! — продолжала Мира.

— Если бы меня кто-то и захомутал, — подхватил Макс, — то только ты. Так что нам крупно повезло, что мы родственники. Мне уж точно. Не хотел бы я быть… захомутатым.

Белов расхохотался, а я поднялась на ноги. Ну как поднялась… Покачнулась и чуть не рухнула обратно, сумев приземлиться на диван. При этом было не стыдно, а очень смешно.

— Ого-го, — в мой адрес Макс выдвинул чуть более развернутую рецензию.

— Бухая Николаева… — с каким-то диким восхищением протянул Костя. — Уж и не думал, что доживу до такого дня.

— Костик, — снова встрепенулась Мира и только сейчас я поняла, что она по сравнению со мной была вполне себе трезвой. Лишь немного навеселе. — А оставайся опять сегодня у нас? Кино посмотрим!

Опять? Хм. Но меня мама бы ни за что не отпустила на такую ночевку…

— Да легко! Только мне домой надо — вещи там, форма, учебники. Макс, свозишь туда-обратно?

Макс достал из кармана ключи, но его сестра сказала:

— Слушай, а пошли пешочком? Вдвоем. Мне прогуляться надо. Поболтаем, погуляем?

Ее брат убрал ключи обратно в карман, посчитав вопрос решенным. А Белов посмотрел на меня, будто спрашивая, до чего я уже успела докопаться и откуда начинать копать ему. Я же в это время соображала — а мне-то что делать? Но Мира и тут вставила свое слово:

— Даш, мы купим еды какой-нибудь на обратном пути. И еще вина! А ты свари картошки, пожа-а-алуйста, — она умоляюще заломила руки.

— Без проблем! — ответила я, качнувшись в сторону кухни.

Макс присоединился ко мне после того, как закрыл за ними входную дверь. Сел за стол и заявил:

— Я готовить не умею, так что на меня не рассчитывай.

— Да ничего, — я достала большую кастрюлю с верхней полки. — Я сейчас быстро почищу и поставлю!

Меня заметно шатало и хотелось смеяться. Понимая, что это действие алкоголя, я держала себя в руках, но где-то внутри какие-то барьеры оставались размытыми.

— Макс, а если бы твоя сестра влюбилась в Белова, что бы ты сказал?

Он уперся локтями в стол.

— А что я должен говорить?

Я чистила картошку, но и успевала посматривать на него. Такой же тухлый тухляк, как и всегда.

— Ну, ты не был бы против?

— А с чего мне быть против? Даша, тот факт, что ты ненавидишь Костю, не означает, что все его должны ненавидеть.

У меня от возмущения даже картофелина выпала из руки и плюхнулась в воду.

— То есть у меня никаких объективных причин нет?

— Даша, успокойся. Давай сюда, я почищу.

Он решил, что я настолько пьяна, что могу порезаться? Я не отдала ему нож, показывая, что раздражена его словами.

— Даш, — он примирительно продолжил. — Ты тогда, в самом начале, не была готова к такой ситуации, поэтому и стала жертвой. Теперь готова — разве сама не видишь разницу? А Костя… ты для него стала точкой отрыва. Он до тебя тоже к такой ситуации готов не был. Постоянные упреки от отца, бесконечное сравнение со старшим братом, который, в отличие от него, на олимпиадах брал первые места. Мать, которой и дела нет до сыновей — только салоны и спа. У него это не находило никакого выхода. И тут ты, безропотно принимающая всю его накопленную злость… Вот его и понесло.

Ничего себе! Удивлена, что Макс знает о жизни Белова такие подробности.

— И по-твоему, это его оправдывает? Я должна после этой информации забыть обо всем?

— Никому ты ничего не должна. Я просто высказал свое мнение, — ругаться с Максом совершенно невозможно. Даже неинтересно. Значит, не будет и возмущения, если я перейду границу?

— Сменим тему? Мира рассказала мне про твоего приемного отца. Он был хорошим человеком. Мне очень жаль.

— На самом деле, не был, — ответил Макс, но, словно не замечая этого за собой, почесал пальцем висок. — Но для меня он был хорошим. Спасибо.

— Расскажи мне о нем, — я решила немного надавить.

— Да как-то и нечего особо рассказывать, — он задумался. — Он усыновил меня в пятнадцать. Всегда был рядом. Потакал моим прихотям.

— Прихотям? — это в исполнении Макса прозвучало как-то особенно фальшиво. — У тебя вообще есть прихоти?

— Ну ладно. Моей единственной прихоти, — смирился собеседник. — Даже первую проститутку он сам привел ко мне, — оценил удивленный взгляд. — Уверен, что если бы не он, я бы, возможно, и спятил. А так — живу себе, получаю удовольствие.

— Макс, — я отложила нож и вытерла руки полотенцем. — Мне очень интересно, а как ты это делаешь? И почему это так важно для тебя?

— Я сейчас не готов прочитать тебе курс по соблазнению. А важно… наверное, потому, что все остальное для меня неважно. К тому же, удовольствие в неограниченном количестве — через мой «фильтр» по внешности и поведению проходят многие, я не привередлив.

— А я вот даже не целовалась ни разу, — зачем-то заметила я.

— И к чему ты мне это говоришь? Чтоб я посочувствовал?

Вино это во мне, приподнятое настроение или предыдущий разговор с Мирой, а скорее — все накопленное за два года, вылилось в дальнейшее:

— Нет! Но… Слушай, а я бы прошла твой «фильтр»?

Он смотрел на меня теперь еще более серьезно.

— Нет, — на удивление в глазах решил ответить: — Потому что я тебе даже не нравлюсь. Поверь, я это очень четко ощущаю — наверное, поэтому проколов практически и не бывает.