Она потянула Рейвен на кушетку, они уселись там, и Бринн не успокоилась, пока не узнала все, что произошло. От начала до конца.
Рейвен не скрыла от нее почти ничего. Рассказала, как ее похитил Шон Лассетер, как она очнулась в постели старшего Лассетера, о том, в какую ярость пришли ее родственники. Поведала и о том, что была вынуждена… посчитала чуть ли не единственным выходом из положения… выйти замуж за своего спасителя, Келла Лассетера. Принеся ему, как бы в благодарность, эту жертву.
Она не стала, конечно, упоминать о своих опасных, пусть и мимолетных, чувствах к нему — ведь они не имеют никакого отношения к тому главному, что уже произошло.
Когда она закончила рассказ, Бринн озадаченно нахмурила свой гладкий лоб под рыжими кудряшками. И потом сказала:
— Я мало что знаю о твоем мистере Лассетере. Слышала краем уха, что у него дурная репутация. Но мало ли что о нас говорят? Люсиан, кажется, немного знаком с ним, где-то они встречались. Зато наш Смельчак, наш Джереми Норт, хорошо знает его и посещает игорный клуб.
Джереми Адэр Норт, маркиз Вулвертон, по прозвищу Смельчак был в настоящее время признанным лидером Лиги адского огня. Многие молодые люди ценили в нем бесшабашность, храбрость, дружелюбие и умение наслаждаться жизнью. Превращать ее в непрерывную цепь удовольствий. За что вторым его прозвищем было Принц Наслаждений.
Услышав от Бринн это имя, Рейвен задумчиво кивнула. Конечно, уж кто-кто, а Смельчак должен многое знать о Келле Лассетере и о его темном прошлом.
— Интересно, что за человек твой мистер Лассетер? — спрашивала тем временем Бринн. — Напоминает своего брата, который тебя так преследовал?
— О нет! — решительно воскликнула Рейвен. — Слава Господу, они совсем разные. Келл, он…
Она замолчала, не зная, как описать человека, ставшего ее мужем.
Он опасный, таинственный, неотразимый, привлекательный, заботливый, решительный… И еще он — ироничный, умный, готовый защищать оскорбленных, а также тех, кто с ним одной крови… Что еще сказать?
Ничего этого она не сказала, а смущенно произнесла:
— Лучше, если ты сама составишь о нем мнение, когда увидишь.
— Прекрасно. Но где же он? Я горю от нетерпения познакомиться.
Рейвен отвела глаза.
— Кажется, он отправился к себе в клуб… Знаешь, — добавила она, — мы пришли с ним к соглашению не торчать над душой друг у друга. Наш брак, пойми это, Бринн, и не осуждай меня, просто деловое соглашение, заключенное в необычных обстоятельствах.
Теперь пришла пора призадуматься Бринн.
— Но как же?.. А жить ты будешь здесь?
— Какое-то время. Но только чтобы соблюсти внешние правила приличия. Впоследствии я переберусь в собственный дом. Где он будет, я еще не знаю.
Рейвен не удержала вздоха. Вздохнула и Бринн. Снова обе замолчали.
Бринн заговорила первая, нарочито веселым голосом, оглядывая комнату.
— А здесь все вполне прилично выглядит. У мистера Кел-ла Лассетера, как видно, очень неплохой вкус, несмотря на его занятия игорным бизнесом. Лучше, чем у многих истинных джентльменов, известных мне.
У Рейвен эти слова вызвали невольную улыбку.
— С первого момента нашей встречи, — сказала она, — Келл постоянно пытался мне доказать, что не хочет иметь ничего общего с теми, кого считают джентльменами. Только ему это не очень удавалось.
— Во всяком случае, — так же оживленно произнесла Бринн, — настоящий джентльмен все же не умчался бы с утра в клуб, оставив тебя одну в таком состоянии в чужом доме.
Рейвен покачала головой.
— Я не в обиде на него. Он и так сделал достаточно. Сама посуди: помог мне хоть как-то выпутаться из ужасного положения, спас, можно сказать, от полного краха. Принес в жертву собственную мужскую свободу. Конечно, не ради меня, а ради своего брата: чтобы мой дед не засудил его. Но все равно…
— Да, конечно… ты права… — Бринн проговорила это немного рассеянно, думая о чем-то своем, и сразу добавила: — Мы с Люсианом будем рядом с тобой. Я его заставлю, если он посмеет сопротивляться. И мы вместе подумаем, как тебе пережить период бури, пока погода не наладится. Одной тебе оставаться нельзя… А вообще тебе нужно как можно скорей войти в прежний ритм жизни. Возобновить прогулки в парке, визиты по вечерам. Пускай никто не думает, что ты скрываешься или боишься.
Рейвен слегка скривилась.
— Я не собираюсь скрываться и никого особенно не боюсь. Но в то же время, скажу тебе откровенно, не испытываю никакого удовольствия, когда думаю обо всех этих усмешках, о шепоте и переглядывании, о злорадном удовлетворении некоторых, что я не стала герцогиней.
Бринн сочувственно покачала головой.
— Понимаю и жалею тебя, но, как сказано в Библии, все это суета сует…
— …и всяческая суета, — подхватила Рейвен. — Но моя бедная мама так мечтала о чем-нибудь таком для меня. — Она вскинула голову, стараясь выглядеть бодрее, чем была на самом деле. — Что ж, чему быть, того не миновать. Ничего уже не поделаешь и нет смысла жалеть себя. Нужно искать преимущества в моем теперешнем положении, и мне кажется, — она с вызовом посмотрела на Бринн, — я уже кое-какие нашла. К примеру, не надо будет непременно присутствовать в качестве супруги герцога на десятках томительных, унылых приемов. Притворяться, что все это мне безумно интересно. А еще, я все-таки освободилась от назойливой пятки моей тетушки. — Рейвен помолчала, как бы вспоминая. — Что начало меня беспокоить с сегодняшнего дня, — продолжала она, — это новая опасность, которой может подвергнуться Келл. Герцог Холфорд в ярости, он мечет молнии против него и против меня.
— Могу себе представить, — сказала Бринн.
— Даже не можешь. Он был просто не похож на себя, когда кричал, что погубит его.
— Ничего, Рейвен. Надеюсь, ему будет не так уж легко это сделать, если мы с Люсианом будем на вашей стороне.
— Бринн… Я не могу допустить, чтобы вы до такой степени входили в мою жизнь. У Люсиана свой круг обязанностей, а тебе надо сейчас, перед рождением ребенка, вести как можно более спокойный образ жизни… У вас у самих хватает забот…
Рейвен имела в виду недавнее происшествие, связанное с вражескими агентами — ведь Британия продолжала воевать с наполеоновской Францией, — когда на Люсиана готовилось покушение. Оно было своевременно раскрыто, однако главный зачинщик по кличке Калибан остался на свободе. Значит, по-прежнему существовала угроза для жизни Люсиана и его жены. В последнее время он не разрешал Бринн никуда выходить из дома без двух телохранителей.
Тем не менее Бринн без обиняков заверяла Рейвен:
— Не думай, что мы оставим тебя в беде. Такого не будет!
Не скрывая радостной улыбки, Рейвен поспешила ответить:
— Конечно, я не думаю так. Но даже вы, мои добрые друзья, не во всем сможете помочь мне в моем положении.
Бринн явно не понравилось подобное предположение, и она энергично возразила:
— Ты рассуждаешь сейчас совсем не как та Рейвен, которую я недавно узнала и сразу полюбила. Где же твое бунтарство, твоя смелость? Неужели ты позволишь тем, кто называет себя высшим обществом, запугать тебя и диктовать свои условия? Нет, ты не сделаешь этого, а мы тебе поможем.
Рейвен с удивлением взирала на раскрасневшуюся подругу, и впрямь сейчас похожую на предводительницу восставших. Потом не выдержала и рассмеялась — легким искренним смехом, чего с ней не случалось уже два с лишним дня.
— Ты права, Бринн, — сказала она. — Прости мне минутную слабость и сомнение в вашей преданности… Нет, я не чувствую себя побежденной или запуганной. Битва продолжается. Я выхожу на тропу войны!
Теперь рассмеялась Бринн.
— Так-то оно лучше, дорогая. Узнаю прежнюю Рейвен.
— Клянусь, — продолжала та, — меня не заставят стать изгнанницей, как сделали с моей матерью! Они примут меня в свою среду, эти люди, а уж там посмотрим, захочу ли я находиться среди них…
Глава 9
Происшествие, затронувшее Рейвен и ее семью, стало притчей во языцех в определенных кругах Лондона. Толки о нем не умолкали, а разгорались с новой силой.
Однако, верная своему слову, Бринн делала все, что в ее силах, чтобы умерить градус злоречия и выставить Рейвен по возможности в самом лучшем свете, тем самым подтверждая справедливость изречения о том, что только в дни тяжких испытаний человек узнает, сколько у него настоящих друзей. К сожалению, многого при всем желании Бринн сделать не могла.
С ее помощью и участием Рейвен возобновила регулярные выезды ранним утром на верховые прогулки. Вместе с Бринн наносила дневные и вечерние визиты, ездила по магазинам, посещала выставки. Вступала в длительные задушевные разговоры, но не снисходила до объяснений или, тем более, жалоб. И не оттого, что испытывала стеснение и стыд, — просто считала, что еще не наступил для нее подходящий момент, чтобы проявить себя, свой характер. Она выжидала.
Да, она выжидала и потому бывала отнюдь не во всех домах и компаниях, в которых блистала раньше. Где недоброжелательные орды аристократов могли бы легко проглотить ее, как говорится, с потрохами. Или, во всяком случае, довести до слез. Ведь она нарушила — по своей вине или нет, дело десятое — все писаные и неписаные правила поведения, принятые в высшем свете. За это там не по головке гладят, а жестоко мстят. Она не хотела ни чтобы ее гладили, ни чтобы мстили. Соблюдая осторожность и выдержку, она готовила свой план битвы, которая не должна окончиться ничем, кроме полной победы. В чем заключался этот план и есть ли хоть какая-то надежда на победу, она, положа руку на сердце, не знала, но готовилась…
Более открытая в выражении своих чувств и всегда жизнерадостно настроенная, Бринн даже намечала устроить у себя дома бал по случаю замужества подруги, чтобы тем самым поддразнить наиболее ярых порицателей и бичевателей Рейвен. Доброжелатели отговаривали ее от этого, убеждая, что не нужно понапрасну дразнить зверя — тот может укусить совсем не ее, а Келла Лассетера.
"Экстаз" отзывы
Отзывы читателей о книге "Экстаз". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Экстаз" друзьям в соцсетях.