Кто выиграет от того, что Шон Лассетер окажется в тюрьме? И так ли она хочет его там видеть? Зато для Келла, ни в чем не повинного, последствия могут оказаться роковыми: его наверняка заподозрят в сговоре с братом…

Получится, что она отплатила Келлу за помощь, за спасение черной неблагодарностью. А ведь он вел себя вполне благородно в этой дурацкой истории. Во всяком случае, вряд ли на его месте многие мужчины поступили бы так же. А еще нельзя забывать, что она чуть не убила его…

Рейвен глубоко вздохнула и ответила тетке тоном, в котором не было и тени сомнения:

— Я совершенно не знаю, кто они. Ведь на всех были маски, эти люди не разговаривали друг с другом, только кричали на меня грубыми голосами. А потом я получила удар по голове и потеряла сознание…

Краем глаза она смогла уловить удивленный взгляд Келла, что вдохновило ее на продолжение рассказа.

— К счастью, тетя, этот джентльмен сумел спасти меня. Освободить из их рук. Это мистер Келл Лассетер… Мистер Лассетер, познакомьтесь с моей тетей, леди Кэтрин Далримпл.

Он коротко поклонился, леди Кэтрин ледяным тоном произнесла:

— Как? Лассетер? Из дербиширских Лассетеров?

— Да, миледи.

— Значит, вы старший сын Адама Лассетера?

Он не стал отрицать и этого, и она продолжила тем же высокомерным тоном:

— Мне известна ваша отвратительная репутация, сэр! Вы содержатель игорного дома, ваша мать какая-то ирландка. Все говорят, что вы убили собственного дядю.

Он еще раз поклонился, на этот раз насмешливо, но в глазах была угроза.

— Хотелось бы знать, уважаемая леди, какой из этих изъянов вы считаете наихудшим? То, что я игрок, то, что во мне ирландская кровь, или то, что я, по вашим сведениям, убийца?

Старая леди не посчитала нужным отвечать на этот издевательский вопрос, только поднесла руки к покрасневшим сморщенным щекам и с чувством произнесла:

— Праведный Боже! Мы погибли! Ты нас погубила, Рейвен! — Она уставилась на племянницу. — Как ты могла?.. И в довершение всего привела этого убийцу к нам в дом!

Рейвен вздрогнула от резкого, перешедшего на крик голоса тетки, к которому присоединился слабый, но выразительный вопль деда:

— Что? Убийца? Где?

Лорд Латтрелл в домашнем халате с трудом спускался по лестнице, держась дрожащей рукой за перила, на лице у него был написан ужас, невообразимый ужас.

Указывая палкой на Лассетера, он приказал:

— Схватите этого человека!

Команда, видимо, отдавалась двум лакеям, продолжавшим стоять в отдалении.

Они не сразу осознали, что приказ относится к ним, а когда поняли, поспешили исполнить его и, подскочив к Лассете-ру, попытались схватить его за руки.

Однако молниеносным, почти незаметным движением он уклонился от них и так же быстро нанес каждому из нападавших несколько сильных ударов.

Рейвен с чувством сострадания смотрела на двух стонущих здоровенных молодчиков, распростертых на блестящем паркете.

Келл Лассетер тоже морщился от боли — видимо, рана, нанесенная ею, давала о себе знать.

— Проклятие! — закричал лорд Латтрелл окрепшим голосом. — Я сказал, задержите его!

На повторное приказание откликнулся только пожилой дворецкий, больше было некому. Он сделал нерешительный шаг в сторону Лассетера, но тут Рейвен бросилась между ними, широко раскинула руки и воскликнула:

— Броуди, остановитесь!

Обратившись к деду, она добавила:

— Что вы делаете? Вы же не знаете всего, что произошло.

— Прекрасно знаю! — отвечал разбушевавшийся старик. — И хочу, чтобы негодяя немедленно арестовали и посадили в тюрьму!

— Вы ошибаетесь, дедушка. Негодяй совсем не он!

— А как же назвать человека, похитившего мою внучку?

— Но он не делал этого! Напротив, спас от рук похитителей, которые держали меня как заложницу. — Она ненадолго замолчала, потом, решившись, продолжила: — Больше того, дедушка, защищая меня, он получил серьезное ранение. Так что своей свободой я обязана ему и должна благодарить именно его.

— Наконец-то слышу это от вас, — донеслись до ее слуха негромкие слова Келла.

Рейвен повернулась к нему, увидела насмешливый блеск спокойных темных глаз и подумала, что только очень сильный и умеющий владеть собой человек может сохранять хладнокровие в такой обстановке.

У ее тети, судя по выражению лица, было совершенно другое мнение об этом человеке, которое не изменилось даже после слов Рейвен. Что ж, недаром ее называют Драконом — ей пристало без устали изрыгать огонь и злобу на всех.

И Дракон заговорил:

— Очень сомневаюсь, племянница, в правдивости тех сказок, которыми ты нас кормишь. Уверена в другом: с первого дня своего прибытия сюда ты ожидала подходящего момента, чтобы покуражиться над нами. И этот момент наступил.

— Вы совершенно не правы, тетя! Что вы такое говорите? Получается, я склонила кого-то похитить меня?

С удивлением и благодарностью Рейвен увидела, что Лассетер приблизился к ней, как бы желая поддержать, даже защитить в этой словесной битве.

И Рейвен готова была продолжить борьбу, но сначала хотела принять участие в судьбе несчастных лакеев, все еще валявшихся на полу.

— Броуди, — сказала она, — помогите им, пожалуйста. Отведите куда надо, пускай они чем-то смажут синяки.

Бросив опасливый взгляд на хозяйку, дворецкий подошел к поверженным, помог встать на ноги и повел в глубь дома.

Наступившая пауза, казалось, только прибавила леди Дал-римпл сил и агрессивности.

— Что бы ты ни говорила, Рейвен Кендрик, — заявила она, — я не потерплю в своем доме этого… — Презрительный взгляд в сторону Келла. — Этого дикаря!

Рейвен с испугом взглянула на Лассетера, но тот оставался невозмутим и спокойно произнес:

— Мне очень не хочется огорчать вас, миледи, однако я не собираюсь покидать ваш дом до тех пор, пока для меня не прояснится положение в нем вашей племянницы.

Предваряя ответ тетки, Рейвен сказала:

— Мистеру Лассетеру трудно стоять из-за ранения, пускай он сядет. И дедушке тоже следует присесть. Вообще он напрасно поднялся с постели.

— Он бы не угодил туда, если бы не ты! — язвительно заметила леди Кэтрин.

— Почему бы нам не пройти в гостиную и не поговорить там? — предложила Рейвен.

Не ожидая ответа, она сделала шаг к двери и с удовлетворением отметила, что все трое последовали за ней. Однако на стул там присел только дед.

Беспокойство, даже страх вызвало у нее только что прозвучавшее обвинение Лассетера в убийстве. Хотя она не слишком верила слухам, которыми пробавлялась ее тетка, ей захотелось как можно скорее побольше узнать о его прошлом, и, разумеется, только правду.

Однако еще больше беспокоилась она о собственной судьбе. Что же будет? Она уже видела, что мирного, приемлемого для всех сторон разрешения вопроса ожидать не приходится. Худшее еще впереди. Неизвестно, как перенесет случившееся дедушка, и перенесет ли вообще. И оставит ли он мысль засадить в тюрьму Келла Лассетера. Или, чего доброго, тряхнув стариной, вызовет его на дуэль. Предположение само по себе дикое, но вся ситуация разве не такая же?..

Сна не желала ничего плохого деду, невзирая на жестокость, которую тот проявил к ее матери; не таила злобы и по отношению к суровой малоприятной тетке — что ж, они такие люди, Бог им судья. Никогда она не собиралась мстить своим родственникам, а сейчас тем более. Она сознавала, что ввергла их в малоприятную историю, жалела и деда и тетку… Но чем она могла сейчас помочь им… и себе? Как могла защитить семью от скандала, от позора, которому с такой легкостью подвергают людей в кругах, к коим они имеют честь принадлежать?.. Бежать из Англии? Но куда? И разве ее побег развеет сгустившиеся над семьей тучи? Наоборот — тучи сделаются темнее и плотнее.

И значит, единственный разумный выход — не дать пламени скандала вокруг ее имени разгореться. Загасить его на корню. Но как?.. Как?..

Дед молча сидел в кресле, понурив голову. Тетка не садилась и продолжала что-то бубнить. Рейвен, отвлекшись на свои невеселые мысли, с запозданием услышала дребезжащий голос деда:

— Кэтрин, быть может, ты позволишь Рейвен наконец толком объяснить, что произошло и кто в этом замешан?

Воспользовавшись заминкой, Рейвен поторопилась сказать:

— Прошу прощения, дедушка, но у меня нет объяснения тому, что случилось. Одно только могу сказать честно и открыто: я и в мыслях не имела причинить вам какие-либо неприятности. И если бы что-то зависело от меня, постаралась бы уберечь вас от них.

И тут леди Кэтрин вновь захватила инициативу и заговорила:

— Не знаю уж, как оно было на самом деле, но теперь мы все в ужасном положении. Сотни людей знают о том, что герцог Холфорд понапрасну ждал тебя у алтаря. Ты надругалась над ним! Конечно, мы сразу объявили о твоей внезапной болезни, но разве этому поверят? Наверняка обвинят в уклонении от данного слова. Холфорд за прошедшие сутки уже три раза наведывался к нам, требуя свидания с тобой. Что мы могли ему сказать? В последний раз он окончательно рассвирепел и объявил, что не верит нашим словам. Что умывает руки и разрывает с нами все отношения… Даже у лорда и леди Уиклифф появились сомнения по поводу того, что с тобой случилось в действительности.

Последние слова тетки были особенно неприятны Рейвен. Эта семейная пара весьма тепло относилась к ней с момента ее приезда в Англию, а Бринн Тремейн, леди Уиклифф, стала ближайшей подругой. Почему же ни дед, ни тетя не посчитали нужным сказать им чистую правду? Почему не открыли истину жениху? Что позорного для человека в том, что его похитили среди бела дня какие-то неизвестные негодяи? Неужели сословная спесь сильнее, чем подлинная трагичность того, что произошло, что могло произойти? И как смели они из-за своего высокомерия, из боязни, что станут предметом общественного обсуждения, оставить ее в беде? А ведь так они и поступили! Вместо того чтобы рассказать людям правду, сообщить в полицию… Люсиан, муж ее подруги, служит в министерстве иностранных дел, он поставил бы на ноги весь Лондон, все бросились бы ее искать…