– Иначе уже нельзя, вас оставили в королевской семье не для того, чтобы вы висели на шее у герцога! Отпустите его, Екатерина, герцог не стоит вашего обожания. Если вы не сделаете это, то будете вечным посмешищем двора.

– Я не могу… – горестно прошептала Екатерина.

– Тогда лучше вернуться в Италию.

– Но я умру в монастыре.

– Можно сделать иначе. Немного перетерпите, мы найдем вам возможного супруга, а потом объявите, что согласны на развод, только мирный и тихий. Ну хотите, я напишу кардиналу Ипполиту? – Мария Сальвиати попыталась использовать последний довод, какой только могла найти. Она просто поражалась Екатерине: разумная и решительная во всем, та становилась просто глупышкой, едва речь заходила о Генрихе. Возможно, умом герцогиня и понимала, что не должна так любить своего супруга, что тот не стоит ее, но поделать с собой ничего не могла.

«Кто же тебя проклял, девочка? – покачала головой Мария. – Смотреть больно, как недалекий телок имеет над тобой столько власти, которая ему еще и не нужна, да что там не нужна, просто обуза!»


Двор был изумлен решением короля, ведь казалось, все определено: флорентийка едет обратно в Рим, а Генриха женят на красавице Луизе де Гиз, братья которой активно поддерживают Диану де Пуатье. Услышав это имя, Екатерина поняла, насколько была близка к полному краху! Конечно, кандидатуру дочери Клода де Гиза подобрала сама Диана. И вдруг герцогиня испытала странное чувство удовлетворения, но не тем, что все относительно хорошо закончилось, а тем, что и у Дианы бывают ошибки! Предложение красивой и очень активной Луизы было откровенной ошибкой: та не стала бы терпеть рядом с мужем никакой наставницы!

Но очень быстро двор нашел другую тему для переживаний и сплетен. И снова к волнениям оказалась причастна супруга герцога Орлеанского, и снова не по своей воле!


Начались новые военные действия против императора Карла, обоим сыновьям короля пришлось отправиться в армию, что оба сделали с удовольствием. Екатерина подозревала, что Генрих – с особенным. Это давало ему возможность попросту улизнуть от нелюбимой супруги и показать свои навыки в том, в чем он был силен. Сильный, выносливый Генрих действительно воевал отлично, как и старший брат Франциск. Но беда всегда приходит неожиданно…

В один из дней дофин Франциск, сильно разгоряченный игрой в мяч, попросил своего секретаря подать ему стакан воды. Тот выполнил приказание, но воду принес прямо из колодца, ледяную, такую, что зубы ломило. Казалось бы, что в этом страшного? Но дофину вдруг стало плохо, и он в одночасье скончался! Вскрытие показало давнишнюю запущенную болезнь легких и их отек, несомненно спровоцированный столь резким перепадом температур.

Неожиданная смерть дофина, которого все любили, вызвала ужас, его секретаря заподозрили в отравлении наследника в пользу императора Карла, и никакие врачебные заверения, что ни малейших признаков яда в теле умершего принца не нашлось, никого не убедили. Екатерина очень жалела дофина Франциска, ведь он был одним из очень немногих, кто относился к ней хорошо, даже после того, как флорентийка осталась бесприданницей. Но не менее ужасным оказалось для нее продолжение трагедии. Дело в том, что секретарем, столь неудачно подавшим Франциску-младшему злополучный стакан воды, был граф Себастияно де Монтекукули, то есть итальянец! Подозрения в отравлении немедленно связали с флорентийкой!

А как же иначе, ведь именно они с мужем больше других выигрывали от этой смерти: Генрих становился дофином, а Екатерина супругой наследника престола. Сама юная герцогиня была в ужасе. Мало того что ей пришлось отвечать за подлости папы Климента, так теперь обвинят во всех ошибках или преступлениях итальянцев, совершенных против французов?! О господи!

И снова она сидела, замкнувшись в своих комнатах, и снова ее откровенно сторонились, даже Генрих. Тем более Генрих! Это было страшно, супруг не поверил в ее невиновность, как и другие, считая, что она просто устранила дофина. Не сама, конечно, но была к этому причастна. Екатерине хотелось то ли выть, то ли кричать от боли. Неужели она навсегда останется настолько чужой, что даже Генрих будет использовать любую возможность ее в чем-то обвинить?!

Дофина Франциска похоронили, новым наследником был назван Генрих, но только Генрих, Екатерину дофинессой пока не назвали, король выдерживал время, пока допрашивали, а вернее, откровенно пытали Монтекукули. Нелепо, но теперь сама жизнь Екатерины находилась в руках этого человека, не выдержав жесточайших пыток, он мог просто оговорить ее. На счастье герцогини, этого не произошло – то ли секретарь оказался честным, то ли его о самой Екатерине не спрашивали. Хотя едва ли, потому что виновность флорентийки у всех была на языке. И своей вины итальянский граф тоже не признал.

Его казнили прилюдно, и Екатерина вместе с другими вынуждена была наблюдать эту казнь. Врачи еще раз подтвердили, что отравления не было, но это уже роли не играло, итальянца, и без того замученного пытками, лишили жизни. Король Франциск решил показать всем, что будем с теми, кто попытается покуситься на его семью!

А на Екатерину снова смотрели косо и почти показывали пальцами, и снова она отвечала за чужие просчеты и ошибки… Она справилась и с этим.


– Мадам, я хотела бы вас попросить…

Вид у Марии довольно жалкий, Екатерина поняла, что случилось что-то серьезное.

– Что, Мария, говорите, я все для вас сделаю!

Та набрала воздуха в грудь, словно при прыжке в холодную воду, и вздохнула:

– Отпустите меня в Рим!

– Там что-то произошло?

– Да, мадам, моя семья…

– Конечно… Надолго?

– Не знаю, возможно, навсегда.

Вот и все, закончился еще один период ее жизни, когда рядом была верная Мария Сальвиати, теперь она остается одна среди чужих людей. Не считать же родными камеристок или фрейлин, которые так и норовят сказать какую-нибудь гадость…

Еще немного погодя из Рима пришло известие, что… отравлен кардинал Ипполит! В этом убийстве открыто обвиняли его сводного брата Алессандро, которого через некоторое время тоже убили в отместку сторонники Ипполита.

Все, совсем одна! И возвращаться некуда! Муж сторонится, король до сих пор подозревает в причастности к убийству дорогого ему сына, вокруг одни недоброжелатели…

Измена

Она стояла у окна, бездумно наблюдая за происходившим во дворе. Если самой ни к кому не выходить, то и не вспомнят, что она существует, что жива, молода и очень хочет быть в обществе… Королева снова удалилась в свои покои и не зовет, остальные боятся. Стало невыносимо одиноко и тоскливо. За что же ей такое?

Наверное, это плата за какие-то будущие подарки судьбы – решила для себя Екатерина, если не верить в будущее, можно совсем сойти с ума от тоски. Ей еще так мало лет, а жизнь похожа на вдовью. И это при живом муже!

Легок на помине, Генрих вдруг показался внизу. Он куда-то ездил верхом, конечно, с Дианой де Пуатье. Екатерина буквально впилась глазами в супруга, хотелось крикнуть: ну посмотри на меня хоть так, хоть просто подними глаза на окно! Но для Генриха, теперь уже дофина, по-прежнему существовала только прекрасная Диана. И вдруг сердце Екатерины замерло, она уловила нечто новое в их общении. Не может быть… Да, конечно, они стали любовниками! Бедняга даже не смогла бы объяснить, что такое заметила, просто чуть более вольное движение, касание, взгляд…

Ну вот и все, теперь он совсем не станет приходить к супруге, и никакие королевские указы не помогут. Король Франциск знает цену страсти и не будет еще раз вставать на сторону флорентийки, тем более после подозрений в участии в убийстве старшего сына. Так и произошло, но это оказались не все подарки для Екатерины от супруга. То ли Генрих просто повзрослел во время военной кампании, то ли время пришло, но он в обществе приятелей стал пускаться во все тяжкие, и одна из таких легких интрижек на стороне привела к… беременности красотки!

Особенное унижение Екатерина испытала, когда узнала, кто именно должен произвести на свет незаконнорожденного ребенка ее мужа. Это была сестра пьемонтского конюха Филиппа Дучи! Генриха не смутило ни то, что она итальянка, ни то, что даже не купеческого, а вообще никакого рода! Оказались не важны ни родословная, ни смуглость кожи, ни отсутствие утонченности… Конечно, Екатерина понимала, что мужчины с легкостью занимаются любовью с горничными или даже дамами легкого поведения, но предпочтение мужа именно ее соотечественнице при полном невнимании к ней самой было особенно обидно.

Но Екатерине достались не все насмешки двора, эти взгляды и перешептывания она по праву разделила с Дианой де Пуатье. Пожалуй, вторая их получила даже больше. Придворные прекрасно знали, что Генрих влюблен в Диану, и то, что он изменил с какой-то сестрицей конюха, нанесло больше оскорбления именно красавице, не без оснований считавшей себя хозяйкой самой жизни сына короля. Если честно, то на мгновение Екатерина ощутила даже легкое злорадство, услышав новость, она едва справилась с желанием подойти к Диане и ехидно посочувствовать, что та на себе испытала муки ревности из-за измены.


А той действительно было дурно, впервые за столько лет оказаться объектом насмешек двора, и из-за кого?! Мальчишки, в которого она вложила столько сил! Если этот жеребец, обученный ею приличным манерам хоть в какой-то степени, станет наставлять рога вот так, в каждой конюшне с каждой подвернувшейся деревенской красоткой, то не лучше ли было вообще отказаться от королевского поручения?

Диана де Пуатье приехала в свое имение не просто не в духе, она рвала и метала. Слуги попрятались кто куда мог, если бы слугам в Анэ сказали, что их хозяйка приветлива и спокойна, бедолаги решили бы, что это не про мадам де Брезе, дома она таковой просто не бывала. Хозяйка вообще все чаще возвращалась к себе только зализывать раны и срывать свое недовольство. Но на сей раз прекрасная Диана была чем-то весьма озабочена.