Ви Киланд - Эгоист

После того как он ушел, я смыла косметику и почистила зубы. Разумеется, несмотря на то что я зевала пару минут назад, сон как рукой сняло, как только я решила улечься в постель.

Вот такая у меня жизнь.

Я вспомнила о дневном разговоре с Дрю – казалось, прошла целая неделя с тех пор. Повелитель пролактина дал мне совет мастурбировать перед сном. Но я совершенно не была расположена думать о Болдуине после того, как узнала о его предстоящем свидании с Рэйчел.

Хотя…

Мне ведь вовсе не обязательно представлять именно Болдуина, правда? В моей голове внезапно всплыл образ Дрю. А ведь он определенно привлекательный…

Нет, я не должна этого делать.

Я повернулась на другой бок и заставила себя закрыть глаза.

Через час я протянула руку к прикроватному столику. Безумно хотелось заснуть после этого долгого утомительного дня.

Включив вибратор, я закрыла глаза, пытаясь расслабиться под его мирное жужжание.

Десять минут спустя я уже крепко спала с блаженной улыбкой на лице.

История с Алексой долгое время оказывала разрушительное влияние на мою профессиональную деятельность. После развода я видел отголоски собственного неудачного брака в каждой ожесточенной схватке, которую мои клиенты вели друг против друга. Все это напоминало мне, как много я потерял с той самой первой ночи с Алексой, когда полностью отключил голову и позволил своему члену принимать решения за меня. Все болезненные детали в делах своих клиентов я воспринимал как личные беды, и ежедневно как будто заново переживал худшие дни моей жизни.

В конце концов я научился разделять личное и профессиональное – в определенной степени. Но при этом я кое-что потерял. Моя работа стала для меня лишь источником денег, и я перестал получать от нее удовольствие. Хотя я больше не испытывал страх, спускаясь в свой офис, ощущение радостного предвкушения от работы начисто исчезло.

До сегодняшнего дня.

Я проснулся даже раньше обычного. После занятий в спортзале я пришел в офис к семи и принялся изучать материалы очередного дела. Генри Арчер был одним из немногих клиентов, к которым я на самом деле испытывал симпатию. Его бракоразводный процесс протекал довольно мирно, потому что он был действительно приличным парнем. В тот день на одиннадцать была назначена встреча, на которой я надеялся прийти к мировому соглашению и окончательно урегулировать его проблемы. Все участники процесса должны были собраться здесь для того, чтобы попытаться достигнуть окончательной договоренности. Странным образом, но к его без пяти минут бывшей жене я тоже не испытывал неприязни.

Я находился в копировальной комнате, когда услышал, что пришла Эмери. Ее каблучки громко цокали, когда она шла по коридору с большой коричневой сумкой в руке. Я отложил свои дела и направился к ней, чтобы забрать у нее сумку.

– Спасибо. Представь себе, никто в метро даже не уступил мне место с этой сумкой.

– Большинство людей просто козлы. Что, черт возьми, ты положила в свою сумку? У тебя там камни, что ли? – Я поставил сумку на ее письменный стол и открыл, даже не спрашивая разрешения. Внутри было массивное стеклянное пресс-папье, хотя казалось, что сделано оно не иначе как из свинца. – Эта хрень килограммов пять весит, не меньше. Ты что, боишься, что по офису пронесется ураган и сдует все твои бумаги?

Она выхватила пресс-папье из моих рук.

– Это награда. Я получила ее за статью, опубликованную в журнале «Психология сегодня».

– Да это настоящее орудие убийства. Просто счастье, что у тебя его не было под рукой, когда я в тот вечер обнаружил тебя в офисе.

– И правда, а то я могла бы оставить вмятину на твоей симпатичной мордашке.

Я ухмыльнулся.

– Так и знал. Ты считаешь меня симпатичным.

Я попытался разглядеть, что еще находится в сумке, но она шлепнула меня по руке.

– Не лезь куда не надо.

– Но ты же распаковывала мои вещи?

– Действительно. Ну, так и быть, тогда смотри.

– А теперь мне что-то расхотелось, раз уж ты разрешила.

– Знаешь, ты ведешь себя как капризный ребенок.

Я оставил свой телефон на копировальной машине и сейчас услышал, что он звонит. Я направился туда, чтобы ответить на звонок, но звонивший уже повесил трубку. Закончив копировать документы, я забрал стопку бумаг и снова остановился у кабинета Эмери, мне захотелось ее подразнить.

– Что-то ты сегодня рановато пришла. Последовала моему совету, чтобы уснуть пораньше?

– Вовсе нет, – быстро ответила Эмери… пожалуй, слишком быстро. За все те годы, что мне пришлось выслушивать свидетельские показания, я неплохо навострился замечать кое-какие подсказки – иногда едва неуловимые знаки наталкивали меня на неожиданную мысль и приносили весьма интересные результаты. Я нюхом почуял нечто интересное в ее поспешном ответе и немедленно взял след.

– Значит, у тебя прошлой ночью не было проблем с засыпанием, не так ли?

Когда она покраснела, отвернулась и принялась излишне усердно копаться в сумке, я понял, что на правильном пути. Сгорая от любопытства, я обошел письменный стол, чтобы видеть ее лицо.

Я наклонил голову и попытался поймать взгляд Эмери.

– Ты же прошлой ночью мастурбировала, я угадал?

Ее лицо залилось краской.

– А ты? – парировала она.

Уводит разговор в сторону. Прекрасно!

Мы же все понимаем, что это означает.

– Да. И утром тоже. Хочешь знать, о чем я думал, когда занимался этим?

– Нет!

– И тебе даже нисколечко не любопытно?

Она вспыхнула, но преодолела смущение и прямо взглянула мне в глаза – и мне это чертовски понравилось.

– Не пора ли тебе заняться делом, например, испоганить чей-нибудь брак, извращенец несчастный?

– Ну давай же, признай это. Ты мастурбировала прошлой ночью, вот почему так хорошо выспалась и в кои-то веки пришла вовремя на работу.

– А тебе какое дело?

– Не привык ошибаться.

– Ты действительно самый настоящий эгоманьяк.

– Мне это уже говорили.

– Ты от меня отстанешь, если я скажу правду?

Я кивнул:

– Конечно.

Она взглянула мне прямо в глаза.

– Да, ты прав. Я делала это.

– Что именно?

– Что значит, что именно? Ты знаешь, что я имею в виду.

Разумеется, знаю.

– Не уверен. Почему бы тебе не объяснить, что ты имеешь в виду?

– Пошел вон, извращенец!

– Скажи, что ты мастурбировала, и я уйду.

– Зачем? Чтобы ты кончал, представляя, как я мастурбирую?

– А я-то думал, что ты не хочешь знать, о чем я думал сегодня утром, когда себя обслуживал.

Я усмехнулся. Эмери пыталась казаться суровой, но, судя по голосу, была скорее смущена и слегка заинтригована, чем раздражена. В приступе великодушия, что было для меня вовсе нехарактерно, я решил снять ее с крючка, чтобы не испытывать судьбу.

– У меня сегодня в десять конференция, которая, возможно, перетечет в обед с клиентом. В правом верхнем углу стойки есть меню, если хочешь, закажи еду в офис.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Я остановился в дверях.

– Хочу еще кое-что узнать.

– Что?

– Скажи, ведь ты обо мне думала, когда мастурбировала?

Я сказал это просто, чтобы ее подразнить, но загнанное выражение на ее лице, как у оленя в свете фар, подсказало, что я попал в точку. Вот так поворот! Пребывание в офисе становится все более интересным. Какая-то часть меня (признаться, очень значительная часть) хотела задержаться и развить эту интересную тему дальше, но я внезапно превратился в подростка, не умеющего справляться со своими гормонами. Почувствовав стеснение в брюках, я молча развернулся и вышел. Благодаря своим грязным фантазиям маленькая мисс Оклахома в конце концов получила-таки отсрочку.

– Проблема вовсе не в этом. Проблема заключается в том, что ты просто не в состоянии приготовить еду без того, чтобы она не пригорела.

Подобные высказывания, да еще на повышенных тонах, были не в новинку в этих стенах. С той лишь разницей, что на этот раз их произносил не один из моих клиентов.

Я только что вернулся в офис после обеда с Генри Арчером, когда услышал раздраженный мужской голос, гулко отдающийся в коридоре. Дверь в кабинет Эмери была слегка приоткрыта, и я боролся с желанием заглянуть туда, чтобы удостовериться, что все у нее в порядке. Напрягая слух, я услышал, как она уговаривала некоего злобного типа успокоиться, а потом раздался другой, женский голос. Так что я вернулся в свой кабинет, решив на этот раз не вмешиваться в чужие дела.

Спустя минут пятнадцать скандал разгорелся с новой силой. Я разговаривал по телефону, когда тот же мужской голос прогремел в коридоре, достигнув моих ушей.

– Я с самого начала сомневался насчет женитьбы на тебе. Нужно было отменить свадьбу после того, как ты даже не смогла выносить нашего ребенка.

Я почувствовал, как волосы у меня на загривке встали дыбом. Да, он произнес ужасные слова. Но мне и раньше приходилось слышать, как супруги плевались друг в друга ядом в процессе развода. Так что меня мало что на свете могло шокировать. Но этот тип… волосы у меня встали дыбом не от того, что он сказал, а от того, как он это произнес. Его голос был просто пропитан ненавистью – он явно угрожал жертве, пытаясь запугать и унизить ее. Я не видел его лица, но внутреннее чутье подсказывало, что это не просто словесная угроза. К сожалению, за все эти годы я повидал немало мужчин, прибегавших к физическому насилию в отношении жен. Было что-то в голосе этих ублюдков, когда они выкрикивали оскорбления, что отличало их от обычного обмена любезностями, типа «ненавижу тебя» и «чтоб ты провалился, козел».

Я быстренько свернул телефонный разговор и пошел проверить, все ли в порядке у Эмери. Не успел я дойти до ее кабинета, как раздался ужасный грохот и звон стекла, и я стремглав бросился туда.