Ви Киланд - Эгоист

Дрю дотянулся до нижнего ящика и открыл его. На сей раз я его остановила:

– Разве ты можешь мне все это рассказывать? Ты забыл, что должен соблюдать конфиденциальность в отношении информации, доверенной тебе твоим клиентом?

– Если что, я изменил имена этих не столь невинных овечек. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня, в отличие от супруг моих клиентов, все еще остаются хоть какие-то моральные принципы. – Он указал на ящик: – Хочешь еще один пример? Думаю, что история несчастной любви лейтенанта О’Коннора придется тебе по вкусу. Вот уж действительно душещипательная история. Жена спала с его братом все то время, что он воевал в Ираке, и она…

Я снова его оборвала:

– Все понятно. Но ты упускаешь один важный момент – возможно, эти пары не распались бы, если бы прибегли к помощи профессионального психотерапевта. Ты же имеешь дело с безвыходными ситуациями – когда люди уже отчаялись и не пытаются бороться за свой брак.

Дрю уставился на меня:

– Ты действительно веришь, что брак можно спасти?

Я немного подумала, прежде чем ответить:

– Конечно, не любой. Но, уверена, большинство разводов можно было бы избежать. Взаимная открытость и стремление к общению может многое исправить в отношениях.

Дрю покачал головой:

– Какая наивность. То же самое, что надеяться снять недвижимость подобную моей, на Парк-авеню, за две штуки баксов в месяц.

– Да пошел ты… – разозлившись, прошипела я и бросилась назад в свой кабинет.

Всю оставшуюся часть дня я держала дверь закрытой. Около семи вечера в дверь постучали, и я даже вздрогнула от неожиданности. В тот момент я сосредоточенно расшифровывала свои записи, сделанные во время сегодняшних сеансов, – пишу я как курица лапой, а свои электронные досье на каждого пациента стараюсь вести всегда очень прилежно.

– Входи, – буркнула я.

Дверь приоткрылась на маленькую щелочку, достаточную лишь для того, чтобы просунуть в нее руку. Которая, собственно, оттуда и появилась. Это определенно была рука Дрю, и он размахивал чем-то белым.

Чем это он машет? Подозрительно похоже на нижнее белье.

Весь день после нашей ожесточенной перепалки я просто клокотала от гнева, и это уже начало меня угнетать. Его выходка придавала ситуации оттенок легкомыслия, что в тот момент нам обоим и требовалось.

– Входи, – повторила я, уже более приветливо.

Дверь приоткрылась еще на пару дюймов. На сей раз вслед за рукой с импровизированным белым флагом с осторожностью появилась голова.

– Надеюсь, ты уже перестала беситься и не собираешься практиковать на мне страшные приемы крав-мага?

Я рассмеялась.

– А надо бы. Ты заслуживаешь того, чтобы хорошенько надрать тебе задницу. Но я, так и быть, воздержусь.

Дрю широко улыбнулся и, распахнув дверь, целиком появился на пороге.

– Полагаю, мне следует извиниться перед тобой за то, что сегодня тебе наговорил.

Я откинулась назад в кресле.

– Следует, – подтвердила я, стараясь не улыбаться.

Он с виноватым видом опустил голову. Его поза напомнила мне маленького мальчика, который только что нашкодил – например, искупал собаку в красной краске. Это было так мило. И сам он был просто душка. Но я все равно намеревалась заставить его пресмыкаться и унижаться передо мной. Не поднимая головы, Дрю посмотрел на меня из-под темных ресниц умилительным взглядом, полным раскаяния.

– Прошу прощения за сегодняшнее.

– За что именно ты просишь прощения?

Он снова опустил взгляд.

– Ты же все равно от меня не отстанешь, верно?

– Даже не сомневайся.

– Хорошо. Извини меня за то, что назвал тебя наивной.

– Ладно, за что еще?

Я смотрела на его лицо, на котором отражалась тяжелая работа мысли.

– За то, что подслушивал твою беседу с клиентом.

– И это все?

– А что, разве есть еще что-нибудь? – На мгновение мне показалось, что он по-настоящему занервничал.

– Да.

Секунд через тридцать он щелкнул пальцами, как будто его осенило, и он явно был чрезвычайно горд собой.

– За то, что пялился на твою задницу.

Мои брови невольно поползли вверх.

– Это когда же ты пялился на мою задницу?

Он пожал плечами:

– При каждом удобном случае.

Больше я не могла сдерживаться.

– Извинения принимаются, – со смехом сказала я.

Он поднял голову и улыбнулся. Шутки шутками, но было видно, что он явно испытал облегчение. Да, у этого мужчины была весьма брутальная внешность. Но иногда за такую брутальность можно принять просто очень толстую броню, скрывающую довольно ранимую душу.

– Как насчет того, чтобы я угостил тебя гамбургером, чтобы загладить свою вину? – Он подмигнул. – Куплю тебе самый большой, чтобы ты объелась и с тебя снова слетела юбка – на этот раз специально для меня.

– Могу я задать тебе личный вопрос?

– Нет, – быстро отрезал Дрю.

– Нет? – Я разочарованно скривила губы. – Знаешь, как правило, когда люди сидят за обеденным столом и болтают, если один спрашивает, можно ли кое о чем спросить, другой обычно отвечает согласием. Правила хорошего тона, ты о них когда-нибудь слышал?

– У меня свои правила. Когда меня спрашивают, можно ли задать вопрос, я обычно отвечаю отказом.

– Но почему?

– Потому что, если тебе потребовалось мое разрешение на то, чтобы что-то спросить, значит, это, скорее всего, будет вопрос такого рода, на который я в любом случае не захочу отвечать.

– Но как ты узнаешь это, если даже не выслушаешь вопрос?

Дрю откинулся в кресле.

– Ну и о чем ты меня хочешь спросить, Эмери?

– Теперь мне что-то расхотелось что-либо узнавать у тебя.

Дрю пожал плечами и одним глотком допил пиво.

– Нет так нет.

– В твоей жизни что-то случилось, из-за чего ты так негативно относишься к семейным отношениям?

– А говорила, что тебе расхотелось спрашивать.

– Я передумала.

– Ты как заноза в заднице. Знаешь об этом?

– А ты циничный, желчный наглец, вот мне и хочется узнать, что сделало тебя таким.

Как ни пытался Дрю это скрыть, но я все же заметила, как скривился уголок его губ в некоем подобии улыбки.

– Ладно, расскажу тебе, почему я такой желчный наглец, если ты соизволишь рассказать мне, каким образом ты стала занозой в заднице.

– Но я вовсе не считаю себя занозой в заднице.

– Может, тебе стоит сходить к психологу и он вытащит из тебя все это дерьмо?

Я смяла салфетку и швырнула ему в лицо, угодив точно в нос.

– Поступок зрелого человека, – невозмутимо заметил он.

– Никакая я не заноза в заднице. Просто ты заставляешь меня вести себя так.

Он ухмыльнулся.

– Но какая великолепная, смею заметить. И если уж разговор зашел об этой части тела, могу помочь тебе расстегнуть молнию, если ты наелась, чтобы тебе было удобнее.

Вот ведь самоуверенный нахал.

– Вижу, ты никогда не перестанешь напоминать мне о моем позоре в нашу первую встречу, так ведь?

– Даже не надейся.

Я потягивала мерло, чтобы добро не пропадало, но, если честно, в меня уже ничего не лезло, так как я до отвала наелась чудовищным по размерам гамбургером, который Дрю мне заказал. Честно говоря, я только и мечтала поскорее добраться до дома и расстегнуть юбку, хотя и не собиралась признаваться в этом Дрю.

– Итак, вернемся к моему исходному вопросу. Почему ты так скептически относишься к семейным отношениям?

– Я с утра до ночи занимаюсь разводами. Довольно трудно сохранить позитивный взгляд на семейные отношения, если постоянно являешься свидетелем измен, лжи, воровства, когда имеешь дело с людьми, которые поначалу жили в любви и согласии, а теперь получают удовольствие, заставляя друг друга страдать.

– Значит, твой цинизм связан с профессиональной деятельностью. А у тебя самого не было отношений, которые могли бы так ожесточить?

Дрю какое-то время смотрел на меня, поглаживая большим пальцем свою полную нижнюю губу и, как мне казалось, обдумывая ответ. Я невольно следила за его пальцем. Черт, до чего же красивые у него губы. Я представила, как они прижимаются к моим губам с жадным поцелуем.

К счастью, подоспела официантка и прервала мои излишне смелые фантазии.

– Не желаете ли еще чего-нибудь? – спросила она.

Дрю взглянул на меня:

– Может, возьмем какой-нибудь десерт?

– Нет, спасибо. В меня уже ничего не лезет.

Дрю повернулся к официантке и сказал:

– Просто принесите чек. Спасибо.

Она забрала наши тарелки, а когда ушла, на минуту повисло неловкое молчание. Он так и не ответил на мой вопрос, и я уже подумала, что Дрю постарается снова сменить тему разговора. К моему немалому удивлению, он все же ответил:

– Я разведен. Наш брак длился пять лет.

– О, понятно… прости.

– Это не твоя вина.

Я видела, что это признание далось ему с большим трудом, и по-хорошему его следовало бы оставить в покое, и все же я не смогла удержаться от вопроса:

– Это были отношения на расстоянии?

– Не в физическом смысле. Так что нынешний мой скепсис в отношении твоих клиентов обусловлен профессиональным опытом в бракоразводных делах. Основная причина, по которой люди в конечном итоге оказываются у меня в офисе, – они слишком мало времени проводят вместе.

– Готова признать, что большая часть проблем моих клиентов связана именно с этим. Не всегда речь идет о супругах, разделенных расстоянием, как те, беседу с которыми ты слышал сегодня, но в большинстве случаев семейные пары действительно мало времени проводят вместе. Они либо слишком заняты работой и им не хватает времени друг для друга, либо каждый живет своей жизнью, как это было до брака.

– Послушай, а ведь мы занимаемся похожими делами. Подумай, может, тебе стоит предлагать своим подопечным мою визитку, когда твои методы не срабатывают?