Екатерина Носкова - Его выбор

Я настолько сильно устала за сегодня, что уснула, как только голова коснулась подушки.

Разбудила меня Соня. За окном только-только отступала ночная мгла. Я непонимающе посмотрела на сестру.

— Я встала воды попить, а тут он, — с этими словами она протянула мой телефон, который я забыла на кухне. Он стоял на беззвучном режиме и продолжал вибрировать. Звонил Максим.

— Да! — ответила взволновано. Руки тряслись, как у алкаша.

— Вась, все получилось, — шепотом сказал Максим. — Тимур согласился.

— Что? Кто? — спросонья, я не понимала о чем говорит Киреев.

— Тимур — адвокат, с которым я тебя сегодня познакомил. Он согласился помочь.

— Господи, спасибо! — пробормотала еле слышно.

Максим сказал, что все обсудим завтра, попрощался и отключился. А я опять разрыдалась, только теперь от облегчения.

Скоро мы вытащим тебя, любимый!

Седовласый мужчина сидел в своем кресле, медленно затягивался сигаретой и не сводил пристального взгляда с помощника. Он был не доволен выполненной работой его людей. Мужчина тяжело вздохнул. Он думал, что на него работают профессионалы. Истинные мастера своего дела. Конечно, если так можно выразиться о тех, кто крутиться в теневом бизнесе. Думал… Но воз и ныне там, как говориться.

— Ты меня разочаровал, Сокол.

— Шеф, его уже приводят в сознание. Я гарантирую, что следующая… Процедура даст результат, — мужчина усмехнулся. Процедура… Интересно же Сокол завуалировал слово пытки.

— Он в вашем распоряжении уже несколько дней, а толку нет. Так с чего бы ему сейчас открываться?

— Это особенная процедура, — хищно усмехнулся Сокол.

Мужчина задумался. Ему нужна информация. И она была у «гостя», который благодаря ребятам Сокола «комфортно» устроился в одном из ангаров, находящихся в поместье.

— Я даю тебе три дня, Сокол, — жестко сказал мужчина. — Три дня и информация должна быть у меня. В противном случае… Кто-то из твоих молодцев получит повышение. Ведь должность неожиданно освободиться по причине внезапной кончины их предводителя. Ты меня понял, Сокол?

— Да шеф.

— У тебя три дня и полный карт-бланш. Ступай Сокол и не разочаровывай меня.

Когда за подчиненным закрылась дверь, мужчина тяжело вздохнул и облокотился на спинку кресла. Сделав еще одну затяжку, он затушил бычок в мраморную пепельницу.

Все-таки все эти разборки уже не для него. Ему бы внучку няньчить, а тут проблемы с доставкой товара. И вроде бы виновник найден, но молчит. То ли парень крепкий оказался, то ли его подчиненные не справляются со своей задачей.

Что за молодежь пошла? Он в молодости, на первом часу бы расколол паршивца и уже через несколько часов груз был бы доставлен куда надо.

Он бы и сейчас смог, но возраст не тот. Да и здоровье не блещет. Точнее сказать, его уже вообще практически не осталось. Еще несколько месяцев врач назвал срок. Год… Один год жизни… Конечно, за год можно многое успеть. Но вот такие неразберихи с товаром только мешают наслаждаться оставшимися мгновениями.

Часики-то тикают. А еще нужно разделить сферы бизнеса, чтобы легальный и теневой никак не пересекались. Искать приемника. И сделать так, чтобы после его кончины, Наденька была в безопасности, комфорте и ни в чем не нуждалась.

В этот момент дверь кабинета приоткрылась и показалась сонная головка маленькой девочки.

— Деда, а ты мне почитаешь? — сонно потерла глазки девочка. Она словно источала свет в темной и мрачной жизни мужчины.

Русые волосы заплетены в две аккуратные косички, голубые глаза смотрели на мир открыто и любознательно. На девочке была одета пижама с единорогом, что только добавляла ее виду умиления. Мужчина был хорошим дедушкой, поэтому знал, что этого странного розового единорога звали Пинки Пай.

— Конечно, милая, — сказал мужчина, поднимаясь с кресла. — Что бы ты хотела послушать сегодня?

— Спящую красавицу, — тихо ответила девочка и улыбнулась любимому дедушке. — Я люблю сказки про принцесс.

Если его любимая внучка хочет сказку про принцессу — она ее получит. Он уже не в том возрасте и не в том состоянии, чтобы отказывать Наденьке.

А все дела подождут до завтра.

***

Соколов Григорий Иванович был мужчиной ответственным. За годы своей деятельности проявил себя как смекалистый и верный кадр. Именно поэтому шеф метит его в приемники. Он единственный знал о состоянии здоровья своего руководства. И понимал, что никто его убивать не будет. Но даже без этих угроз он не хотел разочаровать шефа.

Сокол был акулой теневого бизнеса. Кто-то бы осудил его за выбор деятельности, например уголовный кодекс. Не сказать, чтобы его самого устраивала стезя криминала. Но тут сказывалось детство, проведенное в детском доме. Поэтому отсутствие голода и наличие больших сумм на банковских счетах сглаживали все углы его профессии.

Григорий Иванович не собирался откладывать дела до утра, поэтому выйдя из кабинета шефа, направился в самый дальний ангар. Один из тех куда Наденьке — любимой внучке начальства, запрещалось ходить. Именно поэтому около ангаров всегда дежурила охрана. Нечего маленькой девочке делать в филиале ада на земле.

Сокол, слегка пружинистой походкой, подошел к ангару, кивнул охраннику и вошел в темное холодное помещение, которое для отвода глаз было завалено всякими запчастями.

Войдя в неприметную дверь, он словно оказался в другом измерении. Металлические столы для особенных «процедур», крюки и цепи всегда вселяли ужас в «пациентов» этой комнаты.

Не отличился в этом и теперешний гость. Молодой мужчина был подвешен за руки, так чтобы его ноги едва касались пола. Мужчина был в одних трусах, а его тело уже «украшали» ссадины, порезы и гематомы.

— Ну что? Вспомнил, где груз? — спросил жестко Сокол.

Молодой мужчина по причине своего плохо состояния смог только сплюнуть и с ненавистью посмотреть на Сокола.

— Что ж… Будем и дальше пытаться открыть твои резервы памяти и способность к сотрудничеству, — затем мужчина развернулся и кивнул одному из своих помощников. — Альпат, кажется, наш гость замерз. Давай-ка его согреем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бугай, по кличке Альпат, который ранее оказывал услуги в особых «процедурах» молодому мужчине. Он подошел к одному из металлических столов, на котором стояла включенная горелка. Альпат жестко усмехнулся и перевернул предмет, напоминающий кочергу другой стороной. Так словно хотел, чтобы она лучше раскалилась.

Молодой мужчина сразу понял, что имел в виду Сокол, говоря про согревание. И от осознания перспектив шумно сглотнул.

— Я ничего не знаю, — в который раз просипел мужчина.

— А вот у меня другая информация, — хлестко ответил ему Сокол и мотнул головой Альпату.

Специалист по «особенным процедурам» через прихватку взял раскаленную арматуру и медленно направился к молодому мужчине.

— Что ж ты такой упертый, Савин, — с поддельным сочувствием покачал головой Сокол.

В следующее мгновение дикий, душераздирающий крик боли пронесся по всему ангару.

Василиса

После звонка Максима, Соня осталась со мной. Мы крепко прижались друг к другу, как часто делали в детстве.

Я никогда не устану благодарить родителей, Бога и судьбу, что у меня есть близняшка. Да мы одинаковые внешне, но всегда старались отличаться друг от друга.

Однажды, когда мы учились в шестом классе, мне взбрело в голову покрасить волосы. И не абы как, а сделать перья. Синие.

Я не стала ничего говорить сестрам, а просто после школы пошла к подружке и она меня покрасила. Вышло криво, нелепо, но тогда мне нравилось. Что поделать, такой возраст. Представьте мое удивление, когда дома я вошла в ванную, а там сушила волосы Соня… Она тоже решила покраситься… И тоже в синие пряди.

— Ну, это уже слишком! — возмущенно воскликнули мы с ней одновременно.

Сеня потом над нами долго смеялась, даже после того, как мы перекрасились обратно.

Насколько мы с Соней похожи внешне, настолько отличаемся внутренне. Я всегда была боевой, такой себе девчонкой-сорванцом, а Соня нежный, стеснительный цветочек. Когда я приходила домой вся в ссадинах после игры в футбол, Соня обрабатывала мне раны. Процедура всегда была одна и та же: перекись, лейкопластырь и подбадривающая улыбка в конце. Я думаю, что именно эта улыбка всегда делала меня сильнее.

Вот и сейчас, когда слезы стихли, сестра начала рассказывать о книге которую недавно начала читать — про забавных героев и увлекательный сюжет. На ее губах была та самая улыбка, которая наполняет окружающих счастьем.

По секрету скажу, я рада, что Соня не много замкнутая и не общительная. Я боюсь, что однажды ее сильно обидят, предадут или разобью сердце. И тогда я больше никогда не увижу эту улыбку. Для меня это страшно.

Мы провалялись в кровати несколько часов, болтая ни о чем. Потом Соня начала собираться в университет. И когда за ней закрылась дверь — я позвонила Кирееву. Время релаксации закончилось.

— Максим, нам надо поговорить, — сказала после приветствия. — Где мы можем встретиться?

— Я уже еду к вам. Через пятнадцать минут буду. Свари мне кофе, — ответил он и сбросил вызов.

Этого времени мне хватит, чтобы переодеться. Он хоть и родственник, но я не горю желанием встречать его в пижаме.

Когда Максим вошел в кухню, его ждала чашка крепкого кофе и бутерброды.

— Значит так, — сказал Максим, после первого глотка бодрящего напитка. — Тимур на днях с тобой свяжется. Не знаю, откуда, но у него уже есть твой номер. Сказал, что к этому моменту у него уже будут доказательства невиновности Марка. Нам сейчас остается только ждать.