Зания сделала так, как я приказал, и встала на колени. Я склонился над ней и всосал её сосок в рот, при этом выйдя из неё.

Вместо члена, я погрузил в истекающую соками киску два пальца и Зания закричала. Это были сладчайшие звуки от наслаждения.

Я развернул Занию, и она встала на руки и колени, а я... уткнулся в её киску сзади, касаясь языком.

Черт, этот грёбаный вкус свёл меня с ума.

Как же он может быть всё тем же, как раньше?

И я вспомнил, как нам обоим было от этого хорошо.

Я поедал киску Зании, пока она не кончила, а у меня не заболел рот. Она всё так же стояла на коленях, и я вонзился в неё сзади, прижав большой палец к её клитору.

Я глубоко и сильно толкался в ее лоно и смотрел, как её соки бежали по её бёдрами. Обезумев, я вышел из неё и снова сильно вошёл. Этого хватило, чтобы отправить Занию за грань. Её киска плотно стиснула меня, но я всё никак не мог кончить.

– Корд, – закричала она, когда я опять слишком сильно вошёл.

Но я прикрыл ей рот рукой и продолжил трахать.

– Возьми мой член, как большая девочка, – прорычал я.

В прошлом у Зании всегда были проблемы с тем, чтобы принять всю мою длину и этот раз не стал исключением.

Вот это то и было частью проблемы – ничего не изменилось.

Я всё ещё хотел её.

Я всё никак не мог избавиться от гнева и злости, и эти чувства держали мой член твёрдым очень-очень долго, пока Зания не стала плакать от боли.

Тогда я сжалился над ней и замедлил толчки.

Я перевернул её на спину и развёл ноги, поднимая их за лодыжки. Опустил голову и снова прильнул языком к её киске.

Сегодня был первый раз, когда я положил свой рот на неё и думаю, жребий был брошен, когда я застрял в ней своим языком второй раз за ночь. Её вкус был всё таким же, как я и помнил: сладкий, горячий и пряный.

Я не смог сдержать рычания, вырвавшегося у меня из груди, когда пировал её киской. Я ласкал её языком, пока Зания не кончила дважды и почти что потеряла сознание от интенсивных оргазмов.

Тогда я опустил её ноги и снова вошёл.

Несколько секунд спустя в её глазах вновь вспыхнула похоть, и это ещё больше возбудило меня.

Сделав несколько толчков, я вышел из неё и, схватив за голову, поднёс член к её пухлым, манящим губам.

– Посмотрим, помнишь ли ты, – прорычал я.

Она посмотрела на меня горящими похотью глазами и, высунув язык, провела ним вдоль щели члена.

Она продолжала дразнить меня, при этом смотря на меня взглядом сирены, какой она впрочем, и была. Я грубо схватил её за волосы, заставляя полностью принять мой член до самого горла, стараясь разорвать её магию надо мной.

Зания стала задыхаться, но быстро вспомнила, что нужно расслабить горло и дышать. Она сглотнула и приняла ещё несколько сантиметров в свой тёплый рот, заставляя меня рычать меня от удовольствия.

Я медленно трахал её горло, держа голову.

– Я не кончу тебе в рот. – Прорычал я.

Мне пришлось побороться за свой член, чтобы отнять его у неё и мне тут же вспомнилось, как она любила дарить мне оральные ласки.

Я отмёл от себя мысль, что она могла делать то же самое кому-то другому, и проскользнул в её киску.

Сегодня я ещё больше шагнул с нею за грань, но всё же не сделал последний шаг к нашей интимности.

Я не поцеловал её губы.

Даже когда она смотрела на меня умоляюще.

– Нет, – прорычал я, и слезы, побежавшие из её глаз, громче всяких слов сказали мне, что она всё поняла.

Я оставался внутри Зании до рассвета. Я брал, а она отдавала.

Мы оба пытались забыть всё дерьмо, что происходит вокруг нас.

Утром, полностью измождённые не только от секса, но и душевных терзаний, мы попытались заснуть.

Где-то часа через три нам надо было быть в больнице у нашей принцессы.

Но сон так и не пришёл к нам.

Вместо этого мы повернулись друг другу лицом и встретились взглядами.

В них можно было прочитать все, что происходит между нами.

Боль, гнев, злость, страх, любовь…всё.

И в этот момент мне захотелось покончить с тайнами и вновь начать жить, оставив всё позади.

Вместе побороть болезнь Миа и забыть все, что было плохое как страшный сон.

Глава 15.

Мы провели весь день в больнице, снова став друг для друга незнакомцами. Между нами не было сказано ни одного слова с прошедшей ночи.

Вместо этого мы сосредоточили все наши силы на нашей дочери. Миа было заметно лучше, чем вчера, но всё равно она была не в лучшем состоянии.

Мы сохраняли счастливое притворство, только ради неё, не показывая всей смуты, что творилась внутри нас.

Напряжение в комнате было ощутимым только для нас.

Весь день я искоса посматривал на Занию и проклинал себя за то, какой я дурак.

Мой член привёл меня назад к тем временам, когда мы были счастливы вместе и гнев за это становился ещё больше. Мне не нравилось то, что я почти попал её сети повторно. Но я попытаюсь бороться с этим дерьмом. Я не собираюсь давать ей ещё один шанс.

Только в глубине души я боялся, что это не сработает и от этого злился ещё больше. Честно говоря, страх за то, что она вновь уйдёт, сковал меня и я точно знал, что не переживу ещё такого удара.

Мама попыталась несколько раз ко мне дозвониться, но я умышленно проигнорировал её звонки. Также умышленно пропустил парочку звонков от Камиллы.

Я был уверен, что мы сказали друг другу все, что нужно было сказать.

Зания наверняка знала о моей «невесте», но никогда не спрашивала о ней. В больнице ходило много сплетен обо мне и Камилле, и светская хроника пестрела новостями о нашей предстоящей свадьбе. Хотя я предупреждал всех, что буду судиться и наказывать за эти сплетни.

В тот вечер мы уехали с уверенностью, что завтра сможем забрать нашу девочку. Мы оба устали от событий прошлой ночи и всё что я хотел так это быстро принять душ, перекусить и лечь в кровать.

Как только мы вошли в квартиру, Зания направилась в одну из ванных комнат, а я пошёл на кухню приготовить нам что-нибудь поесть. У меня это уже вошло в привычку.

Я готовил ужин когда, услышал, что что-то обрушилось со стены и с громким звоном разбилось. Я поспешил посмотреть, что, блядь, происходит.

Зания, одетая только в трусики и топ, стояла посреди ванной комнаты в окружении осколков от разбившегося огромного зеркала со стены.

Взгляд на её лице привлёк моё внимание. Она была белой как простыня.

– Какого чёрта...? – Шагнул я дальше в комнату, ожидая объяснений.

Я не позволял нам всё это время сломаться под гнётом сложившихся обстоятельств и делал всё, что было в моих силах, стойко нести удар судьбы в связи с болезнью Миа. Но видимо Зания всё же сломалась. Да, она носила бремя намного дольше, чем я, но это было не по моей вине.

– Я задал тебе вопрос, что за чертовщина здесь произошла?

Я и не думал, что ответ Зании сломает меня через секунду.

– Я не беременна. – Прошептала она.

Её голос был полон боли, невыносимой боли, которую я почувствовал как свою.

– Я не беременна, Корд.

Господи, за что нам всё это?

Я попробовал взять себя в руки, и хриплым голосом спросил.

– Откуда ты знаешь?

Она помахала обёрнутым тампоном мне в лицо, как доказательством, прежде чем упасть на сиденье туалета.

Я принял удар и, отступив назад, развернулся и покинул комнату.

Горькое чувство разочарования расползлось внутри меня, разрывая душу.

Схватив пиджак со стула, я выскочил за дверь, испытывая вдобавок к боли от того, что у нас ничего не получилось, угрызения совести, что оставил Занию в таком состоянии одну. Но я был чертовски опустошён и просто не мог оказать ей поддержку.

Я сел в машину, желая поехать в больницу и увидеть дочь. Мне нужно было увидеть её миленькое личико, чтобы убедиться, что она всё ещё здесь и жива.

Я знаю, что поступил как мудак и просто сбежал от её матери в тот момент, когда она нуждалась в поддержке. Это был ещё один п*здец с моей стороны, но я ничего не мог с этим поделать.

Я просто хотел спасти свою девочку, разве это так ужасно?

Мы оба сделали Миа без проблем, так почему же случилось так, что Зании сложно забеременеть в этот раз?

Я уже был на пути в больницу, когда тяжёлая правда ударила по мне.

Какого хрена я делаю?

Я позволил своей ненависти и гневу скопиться до такой степени, что потерял из виду все приличия.

Я желал побыстрее сделать ребёнка, который помог бы исцелить Миа. Я не думал о нём как о маленьком человечке, у которого есть права и нужды. Я как бы обезличивал его всё время. Как будто он был научный проект.

Глубоко вдохнув, я съехал на обочину и положил голову на руль, пытаясь взять себя под контроль.

В голове стучала только одна мысль: наш будущий с Занией ребёнок будет частью меня, нас.

Он или она тоже нуждаются в любви и безопасности как любой ребёнок.

Чёрт, что творится в моей голове?

Когда же я стал таким мудаком?

Я почувствовал себя ещё более больным, и мне пришлось сражаться с тошнотой. Не имеет значение, что я чувствовал к Зании и тому дерьму, что она сделала – это был мой собственный ребёнок, а не средство достижения цели.

Я возненавидел себя за тот момент в прошлом месяце, когда довёл до абсурда свои действия и словно зверь насиловал Занию.

Кем я стал? Монстром. Но я исправлюсь ради Миа, ради…Зании и себя.

Я укрепил свою решимость сделать всё лучше и полюбить этого ребёнка пока он или она не были даже зачаты.

Надеюсь, когда он или она всё же появятся на свет, то никогда не узнают, каким козлом был их папа.

Обхватив руками голову, я вздохнул, потом сделал разворот и направился обратно к дому. К Зании.

Я собирался навестить нашу дочь без неё, когда точно знал, что она, наверное, тоже хотела увидеть ее. Чтобы как то успокоить себя я порадовался, что Миа с нами. Я вспомнил, как впервые увидел её. Как узнал о её болезни. Я вспомнил, как страдал вместе с ней с каждым приступом её боли.