Я шла быстро, не видя ничего вокруг, только стук сердца в ушах, казалось, разобьет сейчас перепонки, и прохладный ветер холодил мокрые дорожки на щеках. Он шел сзади, я знала. Не слышала, но чувствовала. Я остановилась. Он рядом. Не оборачиваясь к нему, спросила:

– Зачем это все? Ты же видишь, мне больно, зачем мучаешь еще сильней? Мне плохо без тебя, но и с таким тобой я просто не смогу. Отпусти. Дай пережить это все и забыть. Я не одна из твоих девочек, я не смогу с этим мириться.

– Когда-то один придурок был слеп в своей ярости и наказал не виновную. А потом сотни раз пожалел о случившемся. Не повторяй его ошибки. Дай мне шанс объяснится. – Его голос был тихим, в нем чувствовалась боль.

Он только что назвал себя придурком? Я не ослышалась?

Я медленно повернула голову в его сторону.

– Я не изменял тебе. И прошу дать мне шанс доказать это. Если после всего ты по-прежнему захочешь уехать от меня – отпущу. – Сколько раз я видела в фильмах, что от недосказанности и от необоснованных обид рушатся семьи, и думала, что никогда не буду настолько глупой, чтобы оказаться на их месте. И вот сейчас делая шаг ему на встречу, я попыталась быть не глупой. Надеюсь, что не пожалею об этом.

НИКОЛАЙ

Видеть ее после долгой разлуки и не сорваться с места, а медленно подходить, чтобы не спугнуть, было для меня пыткой. Так хотелось прижать к груди с такой силой, чтобы не было сил вздохнуть и вместе с тем, мечтал сдувать пылинки с ее тела. Она мое все, такая трепетная и нежная и вместе с тем, бойкая и остра на язык. Боль в ее глазах отражалась в моем сердце.

И эта маленькая лгунья хотела уйти от меня и даже не планировала сообщать о беременности?

Ее беременность это вообще другой разговор. Никогда не хотел детей, ну не было у меня такого желания. Сообщи мне одна из бывших, что ждет ребенка, был бы только один ответ – «сколько нужно на аборт?». А с ней как-то даже мысли подобной не возникло. Почувствовал радость и что-то сродни облегчению. И я даже не знаю, чему больше радовался, будущему рождению своего ребенка, или же тому, что наконец-то привязал ее к себе навсегда. Больше никаких побегов только здесь, только со мной – навеки.

Эпилог



Поглаживая рукой огромный живот, я смотрела вниз на разбросанные бумаги. Вот как можно быть настолько неуклюжей? И это все нужно было бы как-то поднять, а я уже устала по десять раз на дню собирать упущенные мною же бумаги. Хотя собирала я их редко, постоянно под боком находился кто-то желающий помочь. В большинстве случаев это была новая секретарша, которая пришла на Машкино место.

Он нашел, действительно виновную, в том происшествии, и ей оказалась Маша. Я часто задаюсь вопросом, а узнал бы он тогда, что виновная Маша, наказал бы так же? Я даже Николаю как-то задала этот вопрос. А он посмотрел на меня как-то странно, как будто засомневался в моих умственных способностях.

Стою и смотрю, и не от куда ждать помощи. Да и не удивительно, кто будет шастать просто так, по кабинету директора, особенно когда его самого здесь нет. Можно было бы кого-то позвать, да как-то неудобно – не инвалид ведь. И как бы долго и умоляюще я не смотрела на эти бумаги, сами по себе они собираться все же не хотели. Вздохнув с чувством вселенской несправедливости и поддержав рукой живот, я все же наклонилась в позу рака и стала собирать по одному листику.

Сзади отворилась дверь, кто-то вошел, дверь тут же закрылась на щелчок. Не успела я подняться, как ощутила крепкую мужскую руку на своей торчащей в гору пятой точке.

– Коля, я сейчас упаду. – Но он не спешил отойти. Обхватил меня двумя руками за бедра и потерся об мою не скромно торчащую к верху попу своим уже сильно возбужденным пахом.

– Давай подойдем к дивану, и ты покрепче обопрешься. – Он помог мне разогнуться и уже подталкивал в сказанном направлении.

– Ты вообще стыд потерял? – Моему возмущению не было предела. Сколько ж можно? Пора было бы угомонить несколько свои аппетиты. Хотя если честно, на сами аппетиты я не жаловалась, но учитывая мою слегка изменившуюся форму, стоило бы отказаться от экспериментов в рабочем кабинете. Как-то не удобно закрываться на пол часа, а потом ходить раскрасневшейся перед коллегами. Ведь не маленькие дети – понимают причину.

– У меня его отродясь не было.– Я чувствовала, что он улыбается, щекоча поцелуем мою шею.

– Коля!– Хоть бери да ножкой возмущенно притопни.

– Ты просто не ставай больше так, а то я как животное – живу инстинктами. – Он для наглядности крепко сжал мою попу.

– А твой инстинкт не говорит тебе оберегать беременную жену?

– Мой инстинкт говорит мне – «бери, пока есть шанс, а то потом неизвестно когда дадут мне насладится, этим лакомым кусочком, два орущих комочка».

– И кто же это еще два месяца назад радостно плясал со мной на руках прям в кабинете УЗИ, од того что у него будет сразу два мужика в доме?

– Два мужика это хорошо, но пустая холодная постель это оооочень плохо.

– Я уже дала свое согласие на няню, чего ты еще хочешь? – Я обреченно вздохнула. Мне нелегко далось это решение. Доверить кому-то чужому своих маленьких ангелочков? Но я понимала правоту слов Николая, одной с двумя детьми справиться очень сложно. Я хочу сама растить и воспитывать своих детей, а няня как помощница, а не замена мамы. Моя мама дала мне безоблачное детство, я для своих детей сделаю не меньше, и надеюсь играть эту роль мне не понадобиться. Николай будет реальным и хорошим папой, а не моей выдуманной сказкой на ночь.

– Тебя хочу. У меня как у животного, перед возможной голодовкой увеличивается аппетит.– Он уже целенаправленно подводил меня к дивану, и вот эти поцелуи в ушко просто не давали мне, сказать ему «нет». И надо же было его назвать в порыве страсти животным. Теперь все свое нетерпение списывает на животные инстинкты.