Меня в какой-то степени увлекла игра в кошки-мышки. Дарить ей призрачное чувство победы, видеть ее увереность в собственные силы. И я уже даже хотел подарить ей эту победу, но ее агрессивный выпад напомнил кто именно передо мной. Нет, это не игристая милая кошечка, это самая настоящая сука, двуличная сука. На вид вся такая честная и праведная, а на самом деле...

И мне сорвало крышу. Агрессия переросла в дикое возбуждение, а мелькание ее оголенных бедер только этому еще больше способствовало. Я отбросил все тормоза. Я взял то, что так долго возжелал. Брал с такой жаждой, как путник, находящийся в пустыне три дня без глотка воды, припадает к источнику. Меня не могли остановить ни ее крики, ни слезы, я это все слышал где-то там далеко, а здесь, здесь было удовольствие. Дикое животное удовольствие и жажда получить разрядку. И я шел к этому невзирая ни на что. И даже несвойственная сухость там, меня не останавливала. Перед глазами стояла красная пелена, я возжелал цель и шел к ней. Но когда кончил вместе с удовольствием пришло осознание того что я натворил. Сразу почувствовался привкус горечи во рту, а себя ощущал самым настоящим дерьмом.

Когда она выходила с кабинета, на щеках еще не высохли слезы, лицо красное, губы припухшие, но не от страстных поцелуев, а искусанные в агонии. Я корил себя за свое животное поведение и уже готов был любыми путями замаливать грехи, пока не взглянул в ее глаза. Холодные и полные ненависти. Там не было больше слез, даже боли я там не увидел – холодное превосходство. Она смотрела на меня как на мерзость, и невзирая на то что так оно и есть, меня это задело. Другая бы чувствовала себя униженной и покоренной, одним словом была бы обычной женщиной. Рита же была бойцом, сильным и непокорным, даже после всего, что я с ней сделал. Она бросала мне вызов, может не осознано, но я не мог его не принять.

Она сполна заплатила за свой поступок, за предательство. Я унизил, растоптал. И готов был отпустить, понимая, что после такого ни о какой общей работе не может быть и речи. Но вот этот ее взгляд полный превосходства. Эта ее гордость и чувство достоинства, непоруганное и не помятое. Такое ощущение, что трахнули здесь меня, и именно я чувствовал себя грязным униженным и растоптанным. Почему я так реагирую на нее. Всех остальных женщин мне хочется как-то защитить, а ее наоборот хочется провоцировать, доводить до белого каления. Хочется увидеть ее женщиной покоренной мною, а не независимой и свободной. Вот именно свободы я ей и не дам. А мое недавнее предложение в силе, только теперь это уже не предложение, это требование, которому она будет подчинятся. Я в силах заставить ее это сделать. И я заставлю.

Глава 16



   РИТА

Я пришла на работу как обычно. Старалась вести себя, так как всегда – непринужденно и спокойно. Возможно, в чем-то даже переигрывала, пытаясь за фальшивой, приклеенной улыбкой скрыть то, что творится внутри.

Работы меня сегодня ожидало в разы больше. То, что выполняли еще вчера другие сотрудники, сегодня Николай Петрович или «чмо», как мысленно обращалась к нему я, требовал с меня. Я еще раз задумалась, зачем я вообще явилась сегодня на работу. Чувство гордости кричало бросить все к чертовой материи уйти, громко хлопнув дверью. А трезвый разум напоминал, что у мамы сейчас дорогостоящая реабилитация и я просто не имею права остаться на улице без копейки денег. Сейчас на лекарства, уходит чуть ли не вся моя зарплата, а мамину пенсию и учитывать особого смысла нет. Я вряд ли найду работу с таким окладом, да и время на поиск нужно, а у нас его нет. Это если учитывать только явные обстоятельства. А как относится к его угрозам? Я не хотела это серьезно воспринимать, мне казалось это смешным. Это вчера вечером я была напугана до предела, и все казалось таким пугающим, а сегодня я на это смотрю по-другому. Мне сейчас они кажутся пустым запугиванием. Хотя что-то внутри подсказывало отнестись к тем его словам более серьезно.

Я вчера половину ночи не спала, раздумывая над всем этим. После нескольких часов проливания слез в подушку, я поняла, что нет смысла себя жалеть. Случаются ведь ситуации и хуже. Скорее всего случаются, это я просто о них не знаю. А мне нужно как-то дальше с этим жить. И обязательно отомстить этому гаду. А месть, как говорят блюдо, которое подается холодным, так что стоит все обдумать, трезво оценить ситуацию и решать, что делать дальше.

И невзирая на кучу работы, все же облазила весь интернет в поисках информации о том, можно ли привлечь это «чмо» к ответственности за вчерашние действия. Нарыла кучу всякой информации, и не меньшее количество слезливых историй подобного характера, которые скорее напоминали эротические рассказы, чем реальное описание ситуации. И как оказалось многих женщин это возбуждает, и они сами мечтают побывать на месте изнасилованной. Наверное, об этом думают только те, кто в реальности с этим никогда не сталкивался. Эта грязь, унижение, отпечатки липких пальцев, которые потом пытаешься толи смыть, толи содрать с кожей. Как можно хотеть подобного?

Со всего этого я поняла, что доказать факт изнасилования будет очень сложно. Все улики смыты, и остается только мое слово против его. Приблизительно так писал какой-то юрист – «Факт случившегося секса вы сможете доказать с помощью экспертизы. Но если насильник не был груб и не оставил никаких видимых повреждений, на теле жертвы, доказать факт изнасилования, а не просто добровольный секс будет сложно. Ваше слово против его, а побеждает тот, кто более убедительно доказывает свою правоту».

Я втыкнулась в компьютер и на какое-то время зависла на этих двух строчках, понимая, что сделать что-то в этом направлении я бессильна. Я еще не успела закрыть все открытые окна, как высветилось послание по внутренней почте.

– «Я отрицать факт секса не буду, только уточню, что все было по обоюдному согласию. И прекращай заниматься ерундой. У тебя еще куча работы».

Окна с ссылками он сам позакрывал войдя в мой компьютер, а через некоторое время удалил и свое послание. У меня прям руки зачесались, так хотелось ударить его по наглой холеной морде.

–Привет! И о чем это ты задумалась! Не уж то обо мне. – Ромка свалился как снег на голову. Я так устала делать вид, что все хорошо, а теперь еще и перед ним с удвоенной силой стараться. Он ведь меня знает, и сразу что-то заподозрит, если я как-то не так буду себя вести. А значит, с ним нельзя притворятся, просто нужно придумать более-менее правдоподобную историю, объясняющую мое состояние.

– Рита, что-то случилось? – Я грустно улыбнулась – все-таки он слишком хорошо меня знает.

– Нет Ром, все нормально, я просто слишком устала. Видишь, работой завалили сегодня, как никогда. – Хоть в этом не соврала, работы действительно было невпроворот.

– Работа не волк. Пошли пообедаем. Сколько не было бы работы, а обеденный перерыв твое законное свободное время. Так что пошли, используем его по назначению. Я даже готов сводит тебя в суши бар, и наплевать на свой урчащий желудок, только бы поднять тебе настроение.

– Не стоит таких жертв. Я спокойно могу перекусить сэндвичем.

–Да сэндвичем ты можешь перекусить, а наслаждаешься то только суши. Так что пошли кушать суши и никакие возражения не принимаются.

Как это у Ромы получалось, увлечь меня пустой болтовней так, что я уже напрочь забывала о своем плохом настроении. И сейчас я не заметила, как пролетел обеденный перерыв. На рабочее место я возвращалась в прекрасном настроении с улыбкой на лице.

Проводив меня к столу, Ромка как всегда наклонился поцеловать меня в щечку на прощание. И как раз в это время, Николай Петрович, выходя из своего кабинета, чуть не натолкнулся на нас с Романом. Рому эта ситуация совсем не смутила, он обнял меня на прощание и пошел в свой отдел, на ходу кивая Николаю Петровичу в знак приветствия.

Я себя, от всей этой ситуации, чувствовала как-то неловко. Не то чтобы я собиралась хранить хоть какое-то подобие верности этому... этому... не знаю даже как его назвать. Но все же чувство какой-то неловкости было. Как будто меня застали за чем-то постыдным и не правильным.

Усевшись и включив компьютер, я принялась за разгребание всей той кипы документов, что на меня сегодня свалили. Боковым зрением видела, что он подошел к столу и наклонившись оперся руками, создавая впечатление нависшей надо мной скалы. Я всеми силами игнорировала его присутствие, хотя делать это было не легко.

– Я не хочу больше видеть его рядом с тобой. – Его голос был спокойным, но от того не менее зловещим.

– Можно было бы и сейчас не созерцать. Закрыли бы просто глаза. – Выпалила я первое, что пришло на ум. Ромкина легкость передалась и мне, а вместе с ней и смелость. Я взглянула на нависающего надо мной мужчину и поняла: « Не так страшен волк, как его рисуют». При свете дня и полном людей офисе я чувствовала себя в безопасности. И пусть он злится и кипит, мне от этого только приятней. Мой вчерашний страх казался глупостью. И еще большей глупостью казались все его вчерашние угрозы. Ну не Бог же он всесильный!

– Девочка моя, кончай эти игры, проигравшей, все равно окажешься ты. Я не привык делиться своими игрушками. На худой конец легче самому игрушку сломать, нежели кому-то отдавать.– На его лице появилась полу улыбка полу оскал, и вся моя смелость куда-то улетучилась. Он меня пугал. Я не знала, что ему ответить, но он, кажется, этого и не ждал, поскольку, оттолкнувшись от стола, сразу же вернулся в свой кабинет. И зачем он только выходил од туда, чтобы испортить мне на миг поднявшееся настроение? Если по этому, то у него получилось.

До конца дня я доработала с трудом. От предложения Ромки подвести отказалась, соврав про встречу с подругой. Он разочаровался, но не настаивал. Ромка мягкий, очень мягкий и уступчивый, не то, что некоторые.

Неделя прошла достаточно спокойно. Ни с Николаем, ни с Ромой я не пересекалась. Они оба были загружены больше некуда, новым заказом. И мне кажется, в том, что Ромка ко мне не заходил, был виновен Николай, заваливший его работой. Я этому была даже рада. Рома звонил несколько раз, извинялся, что не может уделить внимание, так как очень занят. Я приходила на работу, они уже были здесь, уходила – они еще оставались. Судя по горам грязной посуды, которую я заставала по утрам, они здесь оба и ночевали.