– Мне действительно, очень нужны эти деньги. И я не играться пришла. Скажите уже, сможете помочь или нет. Зачем все эти игры? – Я была накручена до предела. Все эти двое суток нервного стресса, плюс его своеобразные приколы, мне казалось, что еще немного, и я просто взорвусь.

– Девочка моя, какие игры? Я все сказал, и деньги готов дать хоть сейчас, а у тебя как я понимаю, особого выбора нет. Так что можешь раздеваться и показывать, так сказать, товар.

– Если бы я захотела работать проституткой, я бы вышла на окружную. Никогда не думала, что вы так низко падете. Да вы правы, выбор у меня действительно не большой, но если я и надумаю продаться, то уж точно не вам.– Я была взбешена. И меня в эту минуту не пугало ни то, что я злю большого сильного мужчину, с которым нахожусь наедине, ни то, что он мой начальник, и я могу в этой сложной финансовой ситуации остаться и без работы. Я была безумно злая, руки просто чесались, так хотелось дать пощечину. Но вовремя сдержалась. Я развернулась, и уходя громко хлопнула дверью, кажется оставив его в растерянности.

Как же я много раз успела пожалеть о том своем поступке. Я ненавидела его всей душой, но корила себя за свою несдержанность, за глупую гордость. За то, что не воспользовалась предложением, каким бы унизительным оно не было. За эти три дня я успела оббегать все инстанции, от банков и частных лиц, нелегально одалживающих денег, до благотворительных фондов. Я обзвонила всех друзей и знакомых, насобирав у всех понемножку, только двадцать пять тысяч. Во всех фондах мне сказали, что на такие срочные операции они денег не собирают. Я уже отчаялась, время истекало. Доктор уже несколько раз звонил, уточняя, собрала ли я нужную сумму, планировать ли операцию.

Я бы пошла еще раз к Николаю Петровичу, умоляла, и готова была бы перетерпеть все насмешки, если бы не была уверена что получу отказ. К нему эти дни зачастила Мариночка. Наверное, зализывает свое израненное самолюбие. Он по какому-то чуду меня не уволил, и только за это ему спасибо.

Я уже боялась телефонных звонков с незнакомых номеров. Это могли бы быть только с больницы. А с больницы звонят только в крайних случаях. И сейчас смотря на экран телефона, я понимала, что взять трубку нужно, но так боялась этого.

– Да я вас слушаю.

– Здравствуйте! Вас беспокоят с благотворительного фонда «НАДИЯ». Вы обращались к нам по поводу операции вашей маме. Мы смогли найти нужную сумму благодаря анонимному пожертвованию. Приезжаете, нужно оформить необходимые документы. – Дальше в трубке пошли гудки, но я все так же держала телефон у уха, не веря услышанному.

А потом пришло понимание, и я как остановилась та тротуаре, когда прозвенел звонок, так и съехала на колени на этом же месте, разрыдавшись. Это были слезы облегчения. Я сидела и плакала, не знаю даже, сколько времени, а люди удивлено посматривая на меня, проходили мимо.

НИНОЛАЙ

Она позвонила как нельзя вовремя. Я отдыхал на яхте у Витьки, институтского кореша. И все бы ничего, если бы не его сестра Ксюша. Вешалась на шею, как последняя шалава. И я был совсем не прочь ее трахнуть, но только трахнуть и больше ничего. Она же хотела большего, и судя по всему, Витька тоже. Сват нашелся, хренов. Зачем я только согласился приехать на эту яхту? Нет, Витька не плохой мужик, но уж слишком усердно пытается сбагрить с рук свою сестренку. А мне такое добро и даром не надо, так что нам с ним сегодня не по пути.

Я быстро извинился, сообщив, что вызывают по срочному делу – вопрос жизни и смерти, и так же быстро на такси умчался домой. Время до встречи с Ритой еще было, но лучше я его проведу в гордом одиночестве, чем в окружении этого семейного серпентария. Но в гордом одиночестве не вышло. Позвонил Наум и предложил встретится, отдохнуть. Я с радостью согласился. Благо от этого не нужно ожидать подвоха с незамужними сестрами. Да хотя бы по тому, что у него нет никаких сестер. Мы хорошо посидели, но около пяти я уехал, нужно было перед встречей привести себя в человеческий вид. Холодный душ и час времени мне помогли почувствовать себя не трезвым, но хотя бы человеком.

Она зашла в кабинет, одета как всегда с иголочки. Нет, это не брендовые шмотки – это строгая блузка, застегнутая на все пуговки, юбка карандаш по колено, и не дюйма выше. Она и вела себя не менее официально. Чего только стоит это ее «Здравствуйте Николай Петрович!». Я ведь знаю что она на самом деле совершено другая. Под этой коркой серьезности и официальности прячется живая интересная девчонка. И меня сейчас раздражала эта ее строгость и официальность.

Она почувствовала себя не уверено, о чем свидетельствовал румянец на лице, а глаза, еще минуту назад смело смотревшие на меня, опустились, и разглядывали ни чем не примечательный узор плитки на полу кабинета. Какая она сейчас соблазнительная, так и хочется протянуть руку, схватить и усадить на коленку. Распустить этот осточертевший хвост, и запустить руки в ее длинные пышные волосы. Почему она их никогда не распускает? Нужно ввести дрес код в офисе – обязательно распущенные волосы и расстегнутые пару верхних пуговиц на блузке. Я улыбнулся подобным мыслям.

Она хотела денег, а я хотел ее, так почему не провести взаимно выгодный обмен. То, что она просила ни какой здравомыслящий человек ей бы не дал. А я готов был дать, понимая, что она их не сможет отдать. Я предложил ей вариант, огласил ей свое желание, которое не выходило с моей головы еще с того корпоратива, где я сжимал ее под страстные аккорды танго. Толи пьяный дурман, толи нетерпение, а может осознание того, что она находится в безвыходной ситуации, спровоцировали меня на столь резкие и необдуманные слова и действия. Я уже чувствовал ее тело под собой. Прям здесь, прям сейчас. Не было никаких сил больше терпеть и выжидать.

Правду говорят, что пьяный и трезвый говорят на разных языках. То, что для меня сейчас казалось нормальным, ей было диким и извращенным. И именно поэтому она убежала, даже не смотря на то, что позарез нуждалась в деньгах, а я готов был их дать.

Она не делала тайны с того что ее мама в больнице, и уже в понедельник ближе к обеду весь офис жужжал, что Ритиной матери нужна срочная дорогостоящая операция.

Я знал, что она бегала по благотворительным фондам, у меня ведь отпрашивалась для этого, и так же видел по ее упадочному состоянию, что это не приносило никаких результатов. Я делал вид, что никакого разговора в воскресение не было, и она своим поведением показывала тоже самое. Да я приглашал Маринку, каждый день она заходила ко мне, и мы вместе уходили обедать, пусть знает, что ее отказ меня не колышет. Не она так другая.

К концу недели я не выдержал и перевел нужные деньги в один из фондов, в какие она обращалась, акцентировав внимание на том, чтобы мое имя не афишировалось. Я не знаю почему это сделал, может совесть замучила, а может просто не хотел, чтобы она, как я когда то, пережила потерю самого близкого человека. Чего стоят деньги, когда на кону жизнь? И пусть не моя, но ее возможная потеря мне болью отдавала в сердце.

Глава 13



Тогда, еще два месяца назад я согласился на предложение Олега сотрудничать. Проект был не маленьким, а работа сложной, но предлагаемый гонорар того стоил. Программа уже была почти завершена, и через неделю планировалась сдача работы. Я лично руководил созданием и засекречиванием базы данных одного из крупнейших оружейных магнатов Европы. Перепроверял все пароли, все было под грифом «секретно». В офисе всего лишь несколько сотрудников знали, над каким проектом мы работали. Сотрудники в целях безопасности выполняли лишь отдельные составляющие всей цепочки. И только я и Рома соединили все вместе, выпуская готовый продукт.

В пятницу ближе к вечеру позвонил Наум. Он был уже несколько недель в Киеве. Занимался открытием нового филиала. Брались за заказ предложенный Олегом мы вместе, так что в принципе он был в курсе, над чем именно я сейчас работаю.

– Старина, мне тут птичка на хвосте принесла очень интересную информацию о нашем многоуважаемом Олеге Васильевиче и соответственно его заказе.

– Давай без пафоса. Слушаю тебя внимательно. И надеюсь, что это не твое предвзятое отношение к бывшему сопернику, а действительно стоящая информация.

Наум всячески отговаривал меня браться за этот заказ. У них с Олегом были какие-то давние терки. Я не вникал в подробности, да и Наум не горел желанием рассказывать. Знаю только, что это было связано с работой, и по словам Наума, Олег его по крупному подставил.

В жизни бывают разные ситуации, и смотреть на них можно под разным углом. Я тоже не идеален, может кто-то за спиной и на меня зуб точит. Мнение Наума я услышал и даже учитывал, но решение принимал сам.

– Информация стоящая, но, на сколько ей можно верить, сам не знаю. Полученная как ты понимаешь в очень пикантной обстановке. – Наум тот еще бабник, не женщины от него узнают информацию в постели, а он от них.– Как выяснилось наш Олег увлекся покером, и должок за ним числится не маленький. За границей продал почти всю собственность, осталась только квартира, и та остается за женой и детьми, они сейчас как раз разводятся. – Он сделал театральную паузу. Я не выдержал и подогнал:

– Ну и... ?

– Его фирма посредник, между нами и заказчиком. Аванс нам он не дал, ссылаясь на то, что заказчик выплатит гонорар полостью по окончанию работы. Сам же он сейчас на лево и на право тратит несоизмеримые суммы. Я, конечно, не знаю, какой процент он получит от сделки, но его щедрость уже превышает чуть ли не половину нашего планируемого гонорара. И учитывая, что собственности у него нет, уже вся продана, на счетах так же пусто, отдавать нам деньги ему будет сложно, если он конечно планирует это делать.

Помнишь, мы с тобой до того как взяться за заказ изучили полностью информацию о самом заказчике, Олега и его посредническую контору проверяли не так тщательно. Больше принимали на веру. И вот по тому, что я здесь узнал о самом Олеге, нам нужно было бы в первую очередь тщательней проверить его. И сейчас во мне говорит не обиженный соперник. – Наум заставил задуматься.