В прихожей толпились баба Оля с Кристиной Викторовной. Я то думала, они жары испугались, нет, просто нашли более интересное место для наблюдения. Мама лежала на диване с закрытыми глазами, вся желтая и какая-то как будто не живая. Сердце пропустило удар и еще один. Я на одно мгновение замерла, как будто приросла к полу, но это всего лишь на мгновение, а потом со всех ног бросилась к маме. В комнате стоял доктор, но его я заметила только тогда, когда мама открыла глаза. Измученные, уставшие, но такие родные и главное – живые.

– Мама, что случилось?– Мои глаза искали ответ на этот вопрос, вглядываясь в ее лицо. – Доктор, что с ней? – разочаровавшись дождаться ответа от мамы, из-за ее состояния, я обратилась к доктору.

– Приступ стенокардии, потеря сознания. Еще немного и не успели бы. Вот бдительные соседки вызвали скорую. – Он указал на толпившихся у двери бабушек. Я повернула голову в ту сторону, куда он указывал, вроде не знала, кто именно там стоит. А в голове слышалось одно «Еще немного и не успели бы». Эта фраза, напрочь вышибла все мозги. Я вела себя как-то странно. То ли это шок, ступор, а может, поглупела вмиг. Я видела себя как будто со стороны. Мама, немного пришла в себя, и пыталась меня успокоить, что-то говорила, а я слушала не понимая. Мама, меня успокоить? В ее-то состоянии? Нужно взять себя в руки. Доктор, видя мое состояние, взял главенство на себя.

– Девушка, вы дочь? – Я кивнула головой, не отводя глаз от лежащей мамы. – Мы сейчас заберем ее с собой в больницу. Нужно обследование и притом срочное. Вы можете поехать с нами. И я послушно делала все, что он говорил: собрала вещи, выгребла все деньги, что экономили мы с мамой, на черный день, как она говорила. Это и был тот самый черный день.

Я и сейчас не понимаю, откуда у меня тогда взялись силы. Все эти справки, бумажки, обследования, очереди в аптеках, и никакой уверенности в словах докторов. «Мы сделаем все, что в наших силах»– эта фраза меня уже просто убивала. Сколько раз я уже слышала ее за сегодня?

У мамы после УЗИ сердца оказался тромбоз нескольких его сосудов. «С ее варикозом это и не удивительно» – как сказал мне ее лечащий врач. После нескольких дорогих анализов и еще более дорогого, притом срочного, как было сказано доктором, лечения, мне уже в воскресение сообщили окончательный вердикт.

Маме нужна операция по шунтированию сердечных сосудов. Все, что было сделано медикаментозно, за последние сутки, не дало ожидаемого результата. И лучше всего операцию делать в Одессе, но уже в частной клинике, притом, не позже чем через неделю. Приблизительная сумма денег, во сколько это все обойдется, меня просто убила. К кому обращаться за помощью я просто не знала. Друзей, владеющих такой суммой денег, у меня не было. А если одалживать у всех по немножко, то пришлось бы обойти чуть ли не половину города. Руки опускались, я не знала куда бежать и в какие двери стучаться. Знала только одно – я обязана спасти маму.

Нет, у меня все же был один знакомый, который должен иметь эту сумму, и скорее всего на много большую, судя по тем счетам за услуги фирмы, которые я каждый день носила на подпись. Было как-то неловко у него просить, да и отрабатывать мне эти деньги придется лет пять если не больше, и то при учете выплаты всей зарплаты в счет долга, но выхода другого я сейчас не видела. И я позвонила, не смотря на то, что сегодня воскресение. У меня нет времени ожидать подходящего момента.

– Да Рита, слушаю. – Он ответил лаконично, но как-то радостно. Это придало мне надежды. Может хорошее настроение поможет ему пойти мне на встречу? О том, на сколько это маловероятно, я не хотела даже думать.

– Здравствуйте! Мы могли бы с вами, сегодня встретится и поговорить?– Я говорила официально, четко и без всяких сюсюканий. Хотя понимала, что нужно быть помягче, может даже пофлиртовать, чтобы расположить его к себе. Но не умею я этого делать. Не с того я теста. Не могу так как Машка – флиртовать улыбаться хлопать глазками – это не мое. Я улыбаюсь только тогда когда мне действительно весело, а «приклеенная» улыбка выходит слишком фальшивая. Да и как бы он на меня посмотрел, решись я все-таки вести себя подобным образом. Всегда строгая и официальная, а тут бац, такие изменения.

– А разговор до завтра подождать не может? – Как по голосу мне показалось, что он не слишком расстроился моей просьбой. На заднем фоне я слышала музыку и женский смех, и понимала, что, скорее всего, ни вовремя его потревожила, но у меня не было времени, точнее не было времени у моей мамы. И именно мысль о ней не дала мне идти на попятную.

– К сожалению нет. У меня к вам срочный разговор, и промедление может стоить жизни.

– Надеюсь не вашей, Рита? Вы по голосу вполне здоровая, а вот у меня сейчас случится сердечный приступ от любопытства. Когда вы хотите встретится? – Я его еще таким не помню. Он шутил, и кажется, был хорошо «под мухой».

Я посмотрела на часы. Сейчас два часа по полудню, еще три часа на дорогу до Одессы, плюс какой-то час на приведения себя в порядок после дороги.

– Где-то около шести вечера вас устроит?

–Шесть так шесть. Жду тебя в офисе. Сегодня выходной, так что нам не помешают.– И он отключился. Перед этим я слышала, как какая-то девица его настойчиво звала. Как-то обидно стало, что ли. А чего я ждала? Любезностей, флирта, убеждения, в том, что он ожидает встречи? Я уже давно знала, какой он. И еще тогда решила не быть очередной из списка, падших к его ногам. Так чему же мне сейчас возмущаться?

В офис я подъехала без пяти шесть. На улице был светлый день, но бизнес центр пустовал. Выходной все-таки. Вот завтра здесь яблоку будет негде упасть.

В фойе как всегда сидел охранник. Я пробежала, поздоровавшись с дядей Толей.

–Привет Ритка! Что не можешь дождаться рабочих будней? – Я спешила и поэтому только махнула головой, улыбнулась, и проскользнула мимо, направляясь к лифту.

Он сидел на своем кресле, чуть оттолкнувшись от стола, и неспешно покачивался на колесиках из стороны в сторону. Такая расслабленная поза, он казался таким домашним. «К чему бы это? Сейчас не о таких глупостях нужно думать.».

–Здравствуйте Николай Петрович!

– Добрый вечер Рита! К чему эта официальность? Говори что случилось, раз уж это такой срочный разговор и не терпит отлагательств до завтра. – Он говорил так открыто, спокойно, как будто встретился со старинным другом. И эта его расположенность расслабила меня. Как будто ушло напряжение которое я чувствовала все эти последние часы, что добиралась на встречу.

– Я хотела бы попросить Вас о услуге. – Она замкнулась, не зная как это сказать. Это же не сто гривен занять до зарплаты. Такую сумму даже в мыслях произносить страшно. Мне нужны пятьсот тысяч гривен. – И она поспешила продолжить досказать все, что продумывала все это время, быстрей, чтобы он не успел сказать «нет». Ему ничего не помешает ответить отказом и позже, но тогда она хоть приведет все аргументы, которые с такой тщательностью продумывала.– Я обязуюсь ближайшие пять лет работать не увольняясь и не получая зарплаты.

– Ты предлагаешь мне себя в рабство?– Его левая угольно-черная бровь взлетела вверх, еще больше акцентируя внимание на вопросе. Не было ни фырканий, ни громкого смеха. И даже холодного «нет» я еще не услышала. Он так спокойно отнесся к моим словам. И я не знала радоваться этому или огорчаться. Но почему-то эта вся ситуация меня очень настораживала.

– Нет... почему же? Я просто буду работать как обычно, а зарплату отдавать в счет долга.


– А мне кажется, что работая на кого-то, не получая ничего взамен и есть рабство. – Он остановился, ожидая моих аргументов, но я не знала что сказать. И он продолжил.– А жить ты за что будешь? Если я правильно понимаю, ты учла твою сегодняшнюю зарплату, умножила на 70 месяцев и у тебя впритык вышла та сумма, которую ты просишь?

– Как-то протяну. – Обидчиво ответила я. Мне сейчас не важно, как я проживу эти пять лет, главное чтобы мама была жива. Да я как-то об этом и не думала. А у него что, компьютер вместо головы? Как он так быстро все высчитал?

После моих слов он долго смотрел на меня оценивающе. Может и не так долго, но мне, в моем состоянии, показалось, что время пошло на часы. Потом на его лице заиграла улыбка, коварная улыбка. Я предполагала, что он сейчас скажет то, что мне не понравиться, но даже в худших своих предположениях я бы никогда не додумалась до того что он сказал после.

– Я дам тебе эту сумму, но на своих условиях. – Он театрально остановился. Чего он ждет? Барабанной дроби? Так я сейчас ногами потопаю! После слов «я дам тебе эту сумму» у меня наступила эйфория. И не важно, какие там условия, главное деньги будут и маму спасут. Да и что за условия он предложит? Отдавать с процентами? Я и на это согласна. Я расплылась в довольной улыбке и уже в воображении чуть ли не нимб рисовала над его головой.

– Деньги отдавать не нужно, но ты будешь моей рабыней, сексуальной игрушкой. Можешь придумать еще какой-то эпитет, но смысл один: я буду иметь тебя, когда я захочу, где захочу и сколько захочу, пока не надоест. – Он говорил все это и улыбался. Это была улыбка хищника загнавшего свою жертву в глухой угол. Я как-то не могла понять этой его шутки. А шутка ли это? Но ведь серьезно такой бред никому не предложишь. Да и с его-то толпами воздыхательниц, покупать очередную, за такую сумму – это же просто безумие. После всех этих размышлений я пришла к выводу, что он просто решил подшутить надо мной, проверить, а клюну ли? Может он посчитал мою просьбу бредятиной и сам такой же бредятиной отвечает?

–Николай Петрович, не могли бы вы серьезней отнестись к моим словам.– Только бы он не сказал «нет». Я как заклинание повторяла эту фразу про себя. Он молчал и в том, что это была его какая-то не стандартная шутка, я уже не сомневалась.

– А я говорил вполне серьезно. И хочу прямо сейчас посмотреть на то, что приобретаю за такую не малую сумму. – Он встал с кресла и направился в мою сторону. Меня это все начинало бесить. Лучше уже сказал бы нет, чем придумывал вот эти все глупости. Он остановился в двух метрах от меня и смотрел свысока, с каким-то превосходством.