Люсьен хорошо знал настойчивость Энни и не сомневался, что так и будет. Судя по тому встревоженному взгляду, который Кэтрин бросила в его сторону, она придерживалась того же мнения. Люсьену следовало уйти, прежде чем Энни спустится. Именно поэтому цветы принесли в гостиную, а не к ней в спальню; настырная девчонка ни за что не останется у себя в комнате.

– Жаль, что я не могу остаться и повидать мадемуазель Уэстон, – сказал Люсьен, направляясь к двери. И вдруг обернулся и лучезарно улыбнулся: – Надеюсь, ей понравятся цветы. – Он бросил прощальный взгляд на букет, который горничная поставила на пианино.

Джеффри проследил за его взглядом и нахмурился. Ревность отразилась на его лице. Люсьену было приятно наблюдать, что гонору его немного поубавилось.

– Как вам повезло, месье Уиклифф, что вы обладаете таким влияние на мадемуазель Уэстон, что она готова пренебречь недомоганием и выказать открытое неповиновение дяде ради того, чтобы увидеться с вами. – Он помолчал в задумчивости. – Но я теряюсь в предположениях… она идет на такие жертвы из-за уважения к вам или из-за восхищения Лисом?

Сказав это, Люсьен задержался лишь на мгновение, чтобы увидеть, как изменится надменное выражение лица Джеффри. И он не ошибся: Джеффри покраснел и стал ярче тех роз, которые были в букете для Энни.

Довольный собой, Люсьен мило поклонился Кэтрин и вышел. В тот момент, когда дворецкий закрывал за ним дверь, ему показалось, что он услышал торопливые шаги Энни, сбегающей вниз по лестнице. Он тяжело вздохнул и заставил себя спокойно направиться к ожидающему его экипажу.

Глава 15

Энни читала статью Джеффри и чувствовала, как кровь постепенно отливает от ее лица. Хорошо, что она держала газету перед собой таким образом, что ее мертвенно-бледных щек не видели ни дядя, ни тетя, ни особенно Джеффри.

Она не верила своим глазам. Она не могла поверить, что он пал так низко. Реджи никогда не доверял Джеффри, полагая, что дерзкий американец слишком амбициозен. Очевидно, дядя был прав.

Энни потребовалось много времени, чтобы прочесть статью дважды. Она чувствовала, что Джеффри начинает волноваться. Ему не терпелось узнать ее реакцию. Без сомнения, он ждал восторженного отзыва, чисто женских вздохов и восхищенных взглядов. А поскольку она не могла объявить, что является непосредственным участником событий и располагает доказательствами того, что все, написанное в статье, чистейшая ложь, ей придется подыграть ему.

Энни собралась с духом, чтобы изобразить нужную мизансцену. Это будет нелегко, но зато можно, сославшись на недомогание и головную боль, быстро отослать Джеффри.

Она опустила газету. Перед ней были два напряженно выжидающих лица – Джеффри и Кэтрин. Реджи сидел в сторонке, изображая полнейшее безразличие. Он сердился на Энни за то, что она настояла на встрече с Джеффри и отказалась при этом пробыть хотя бы десять минут с Делакруа. Он считал, что Делакруа заслуживал по крайней мере элементарной благодарности за то, что спас ее от уличного проходимца. Но Энни не могла, после того как отдала свое тело и душу Ренару, позволить себе увидеться с человеком, которого недавно целовала и к которому чувствовала влечение.

Одна только мысль о Делакруа смущала ее. Несмотря на свою любовь к Ренару, она вспоминала поцелуи Делакруа с оттенком вожделения. Она не могла оправдать свои чувства. Единственным разумным объяснением, которое приходило ей в голову, было то, что она ветрена и порочна. Ей становилось не по себе от того, что, оказывается, в ее характере были такие недостойные качества, поэтому она старалась избегать встречи с источником своих неблаговидных чувств – с Делакруа.

Б том, чтобы избегать Джеффри, не было необходимости. Этот мужчина и его поцелуи не вызывали в ней никаких чувств. Однако ей было любопытно прочитать его статью о Ренаре и побеге рабов. Возможно, там окажутся захватывающие детали, которые ускользнули от ее восприятия на месте события из-за возникшей суматохи. Интересно, будут ли там сведения о самочувствии их раненых преследователей, И – чего греха таить – ей хотелось прочитать о себе самой, и было интересно, как Джеффри изложит ее роль в этом деле.

Энни поразило до глубины души, что о ней в статье вовсе ничего не оказалось, как будто не существовало никакого молодого человека, которого она изображала! Вместо этого Джеффри создал художественно обработанную версию истории, представив себя в роли безрассудно храброго героя. И это при том, что он все время простоял спрятавшись в зарослях розовых кустов!

Если верить тому, что было набрано черным типографским шрифтом в «Пикайун», то скромный репортер Джеффри Уиклифф, рискуя собственной жизнью, предупредил Ре-нара о засаде. Он бросился навстречу бандитам без оружия, размахивая руками, и спас Ренара. Уклоняясь от свистящих пуль, он перехватил одного из охотников, который собирался броситься в погоню за Ренаром. Он сбросил его с коня и, повалив на землю, обезоружил, после чего негодяй скрылся в тени кладбища.

Если память не изменяла Энни, то в погоню за ними с Ренаром бросились как раз трое охотников. Так что по крайней мере эта часть истории Джеффри была враньем. Он мог бы напасть на одного из охотников, если бы их было хотя бы четверо. А это не так. Единоборство с негодяем оказалось всего лишь плодом его писательского воображения, способом урвать немного славы для себя самого.

– Итак, Джеффри, прошлая ночь оказалась еще более захватывающей, чем ты ожидал. – Она выдавила из себя ослепительную улыбку.

Джеффри наклонился вперед, сидя на стуле, и уперся локтями в колени, его прямоугольные, безупречно вычищенные ногти матово переливались.

– Да уж, иначе и не скажешь! – широко заулыбался он, ожидая дальнейших похвал.

– Какой же ты герой! – нехотя отозвалась она, понимая, что выбора у нее нет. – Без твоего вмешательства Ренар мог погибнуть прошлой ночью. Ты должен гордиться собой.

Джеффри откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу, опершись о правое колено левым локтем. Энни видела, как он расправил плечи и выкатил грудь колесом.

– Я не сделал ничего такого, чего бы не сделал любой порядочный человек в подобных обстоятельствах. Я не мог допустить, чтобы они схватили Ренара неожиданно, даже не дав ему возможности обороняться. К тому же я поддерживаю деятельность Ренара, поэтому не мог позволить, чтобы кучка алчных добровольцев убила его за презренное вознаграждение от властей.

– Насколько я знаю, вознаграждение не такое уж презренное, – заметила Энни, у которой уже начала ныть нижняя челюсть, так как слишком долго приходилось искусственно улыбаться. – А если эти люди ярые противники отмены рабства и искренне считают Ренара врагом общества на Юге, то почему бы им не попытаться схватить его и получить законное вознаграждение?

– Действительно, Джеффри. – Кэтрин поднялась с дивана. – Мужчины часто совершают бесчестные, неблаговидные поступки, чтобы утвердиться в этом мире.

Энни бросила на тетку удивленный взгляд. Казалось, Кэтрин понимает, что Джеффри лжет о том, что случилось прошлой ночью. Но это было невозможно, потому что Энни не обмолвилась ни словом ей или Реджи о том, что произошло на самом деле. Они знали лишь то, что ее ранили, когда она с Ренаром спасалась от погони. Кэтрин могла узнать правду только от самого Ренара, и больше ни от кого. Но это невероятно.

– Ну, слава Богу, я не прибегаю к таким низменным способам заработать на жизнь, – радостно улыбнулся Джеффри. – Хотя не удивлюсь, если эта статья принесет мне солидную прибавку к жалованью и впредь больше места на первой полосе. – Он снова нагнулся вперед. Его озабоченное лицо излучало такое самодовольство, что Энни с трудом удерживалась от того, чтобы не дать ему пощечину. – Когда-нибудь я стану владельцем газеты, Энни. Запомни мои слова. – И добавил доверительно: – Все девушки Нового Орлеана будут увиваться за мной. Ты не станешь ревновать?

Энни стиснула руки, чтобы не дать им воли, и изобразила лукавую улыбку.

– Полагаю, что все девушки Нового Орлеана станут увиваться за тобой гораздо раньше, как только прочтут твою статью. Ты ведь герой, Джеффри, не так ли? Такой же герой, как и Ренар. – Она понимала, что он всегда ждал от нее именно этих слов.

Он рассмеялся, в его голосе, позе, манерах чувствовалась маниакальная восторженность.

– Ты можешь в это поверить? – Его напор не ослабевал, потому что он хотел, чтобы им восхищались еще больше. – Ты веришь, что я действительно был там и мне посчастливилось стать частью удачной операции Ренара? Ведь это именно то, чего мы так давно и сильно хотели, Энни!

– Да, Джеффри, это действительно невероятно, – сказал Реджи, поднявшись со стула и медленно прохаживаясь по гостиной. По выражению его лица Энни не могла догадаться, о чем он думает. Он напустил на себя британскую чопорность, сквозь которую нельзя было пробиться и угадать его истинное душевное состояние. – Вот только непонятно, почему вы не хотите оставить нудную работу в редакции, где вам приходится сидеть за зарплату с девяти до пяти каждый день, и не начнете писать романы.

Смущение промелькнуло на лице Джеффри, но он быстро от него оправился.

– Романы – это вымысел, мистер Уэстон. Я предпочитаю драматические коллизии реальной жизни.

– У вас действительно есть склонность к драматическим сюжетам, мистер Уиклифф, – сказал Реджи, растянув губы в неубедительной улыбке. – Однако боюсь, что ваша проникновенная проза утомила мою племянницу, Я думаю, вам лучше уйти.

– Да, я очень устала. У меня болит голова, – с готовностью подхватила Энни.

Джеффри решил выразить запоздалое сочувствие:

– Да, твоя тетя что-то говорила мне. Ты упала и стукнулась головой о шкаф, или что-то в этом роде?

Энни тихо рассмеялась и потрогала повязку, частично скрытую выпущенными на лоб прядями волос.

– Да, я очень неуклюжая. Я стукнулась головой о туалетный столик.