В следующий миг пятно света стало отступать, и дверь закрылась. Энни открыла глаза и прислушалась – ее любящие родственники расходились по своим комнатам. Интересно, с какими чувствами они расставались в этот вечер?

Из предосторожности Энни подождала еще около десяти минут после того, как внизу, в холле, в последний раз скрипнула половица, затем отбросила простыни и выбралась из-под москитной сетки. Она зажгла лампу, сделала пламя совсем маленьким, после чего натянула брюки и сюртук поверх сорочки. Надев жесткие полуботинки, она завершила маскарад шляпой, которую позаимствовала в комнате Реджи. Под ней она и спрятала косу, предварительно уложив ее кольцом на макушке, и заколола шпильками. Оставалось лишь надеяться, что шпильки не выскочат и выбившийся из-под шляпы локон не выдаст, что она женщина.

Энни изучила свое отражение в зеркале и вынуждена была признать, что ее распознали бы в два счета, если бы она решила пойти по городу в таком виде днем. Но в темноте, она надеялась, ее импровизированный маскарадный костюм сойдет.

Теперь оставалось лишь подождать несколько минут, прежде чем можно будет выбраться из дома и отправиться к пансиону Джеффри. Она посмотрела на каминные часы. Без двадцати одиннадцать. Она села к туалетному столику и стала ждать, снова разглядывая себя в зеркале… Размеренное тиканье часов наполняло комнату, медленный ход времени не совпадал с ритмом лихорадочного биения ее сердца.

Скоро она снова увидит Ренара. Теперь уже совсем скоро.

Глава 10

Энни быстро шла через спящий квартал Фобург-Сент-Мэри, по возможности держась в густой тени деревьев и переходя с одного тротуара на другой, чтобы случайно с кем-нибудь не столкнуться. Ее костюм был вполне надежным, но все же лучше не рисковать.

Джеффри жил в респектабельном пансионе на Кэмп-стрит, в квартале от новой церкви Святого Патрика и недалеко от Кэнэл-стрит и Французского квартала. Чем ближе Энни подходила к Кэнэл-стрит, тем больше людей попадалось ей на улице и тем большее беспокойство она чувствовала. Одно дело – строить авантюрные планы в тиши и покое своей спальни, другое – осуществить их в жизни.

Но несмотря на это, она не жалела о том, что ввязалась в эту авантюру. Ей необходимо было снова увидеть Ренара, и она нашла единственный способ удовлетворить всепоглощающее желание.

Давешняя их встреча в ее спальне снова и снова возникала у нее перед глазами, не давала ей покоя. Она не знала, да и не могла знать, придет ли он к ней еще раз. Он был неуловимой мечтой, за которой надо следовать неотступно. Разумеется, он никогда не постучит в дверь дома ее тети и – как Делакруа – не станет подворачиваться ей под руку везде, где бы она ни оказалась.

Ночь была наполнена запахами, в воздухе перемешались ароматы и зловоние. Звезды висели низко, их сияние смягчалось и размывалось по краям, словно они светили сквозь тонкую, полупрозрачную ткань китайского фонаря.

Фронтон и ставни пансиона миссис Кавано, скромных размеров двухэтажного здания, окруженного маленьким садиком, были разукрашены лунным светом. Джеффри как-то заметил, что у него достаточно средств, чтобы иметь собственный дом, но, будучи холостяком, он предпочитает беззаботно жить у миссис Кавано.

Когда речь зашла о преимуществах собственной кухни и решении проблем со стиркой, Джеффри дал Энни понять, что с легкостью откажется от пансиона, когда встретит настолько неотразимую женщину, что захочет на ней жениться. Он сказал это в своей обычной застенчивой манере, так что у Энни не осталось сомнений, что под «неотразимой» женщиной он подразумевает ее.

Она решительно выкинула из головы раздражающую страстность Джеффри. В эту ночь ее мысли и чувства были поглощены одним образом, образом ее героя Ренара.

Энни посмотрела на единственное освещенное окно с опущенными шторами на верхнем этаже дома. Должно быть, это комната Джеффри. Когда в окне появился темный силуэт, она вдруг поняла, как хорошо видна улица в лунном свете. Если бы Джеффри выглянул, он непременно увидел бы ее. Она перешла на другую сторону и стала искать место, чтобы спрятаться. На глаза ей попался огромный куст рододендрона, который рос в углу чьего-то маленького дворика. Укрывшись за ним, она сможет беспрепятственно продолжить наблюдение за пансионом.

Энни уже собиралась занять удобную для слежки позицию, как вдруг услышала торопливые шаги. Она бросила взгляд в конец улицы и увидела двух мужчин, направляющихся в ее сторону. Ей придется подождать, пока они пройдут мимо, и только потом спрятаться. А пока надо постараться выглядеть как можно более естественно и непринужденно, чтобы не возбудить их подозрений. Им может показаться странным, если она будет просто стоять посреди улицы как столб.

Но ничего разумного в голову ей не пришло, и Энни осталась на месте. Она приняла независимый вид, сунула руки в карманы брюк, вызывающе приподняла подбородок и уставилась на пансион через улицу. Она надеялась, что ее спокойная и самоуверенная поза не вызовет у прохожих интереса. Но ошиблась.

– Месье. – Один из них учтиво кивнул и коснулся поля шляпы. Энни искоса взглянула на него, не опуская подбородка и не поворачивая к нему лица. – Мы можем вам помочь? Вы разыскиваете чей-нибудь дом в этот поздний час?

Она отозвалась тихо и, как ей казалось, грубым голосом, надеясь, что ее ответ прозвучит по-мужски, – в ее планы не входило вступать в разговоры с кем-либо.

– Нет… э… спасибо. Я жду одного человека.

Прохожий не ответил. Возникла напряженная пауза, после чего Энни осмелилась взглянуть на мужчину. Каково же было ее удивление, когда она узнала в нем того темнокожего красавца, с которым несколько дней назад столкнулась на кладбище! Он внимательно смотрел на нее, как если бы узнал ее или разгадал ее маскарад. Она напустила на себя еще более вызывающий вид, но боялась в душе, что беспокойство выдаст ее.

– Арман, – спутник потянул его за руку, – пойдем, дружище, этому парню не нужна наша помощь.

Энни взглянула на второго человека. Он тоже оказался смуглым и таким же красивым, но выглядел моложе. На его лбу выступила испарина, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Оба были хорошо одеты и явно куда-то спешили. У старшего, которого звали Арман, в руке был небольшой саквояж.

– Пойдем, Армян, – снова сказал молодой. – У нас есть дела.

Наконец ему удалось сдвинуть Армана с места. Напоследок с любопытством взглянув на Энни, он поспешил вниз по улице под руку со своим другом.

Энни не знала, насколько сильны были подозрения Армана, но он ушел, а это главное. Она с облегчением вздохнула, дождалась, пока они скроются за углом, и спряталась за кустом рододендрона. Тень в окне Джеффри исчезла, затем появилась снова – очевидно, он в волнении мечется по комнате. Энни подумала, что он испытывает такое же беспокойство, как и она сама, и улыбнулась. По поводу Ренара они с Джеффри всегда найдут общий язык. Их обоих влечет к Ренару, к его героическому образу жизни, в которой активно реализуются их собственные идеалы.

Потянулись томительные минуты ожидания. Она не хотела садиться на землю, опасаясь, что мокрая трава испортит чужие брюки. Хотя прождала она не больше часа, ей казалось, что прошла целая вечность, и к тому времени когда свет в окне Джеффри погас, у нее затекли ноги и разламывалась от боли спина. Однако эти маленькие неудобства были щедро вознаграждены, когда Джеффри вышел из боковой двери пансиона и двинулся по улице. Даже в темноте Энни узнала его развязную, размашистую походку. Ошибки быть не могло, это Джеффри.

Она двинулась за ним на приличном расстоянии. Хотя было далеко за полночь, на улице еще попадались редкие прохожие. Энни ныряла в тень, когда кто-нибудь шел ей навстречу, но сердце ее замирало каждый раз, когда мимо проходил мужчина. Ее пугала возможность повторения вчерашней встречи в проулке, особенно в отсутствие поблизости Люсьена Делакруа, который мог бы прийти ей на выручку.

Разумеется, впереди шел Джеффри, и она могла позвать его на помощь в случае необходимости, но ей не хотелось, чтобы что-то – пусть даже ее собственное спасение – помешало Джеффри прийти к назначенному месту вовремя. Ее единственная надежда на встречу с Ренаром зависела от того, чтобы Джеффри оказался в нужном месте в нужное время.

Этим местом оказалось то самое кладбище, где были похоронены мужья тети Кэтрин, где сама Энни разговаривала с Делакруа и где она видела того человека… Она вспомнила свои ощущения: настолько атмосфера последнего приюта подходит для тайных встреч и опасных приключений, для любовных свиданий и бандитских нападений.

Теперь Джеффри и сам старался держаться в тени и не попадаться никому на глаза. Предполагая возможную слежку, он спрятался за розовым кустом в ярде от входа на католическую часть кладбища. Энни последовала его примеру и укрылась за кустом поблизости, гладкие жесткие листья рододендрона касались ее щеки.

Она припала к земле и поздравила себя с тем, что так мастерски исполнила роль филера, что Джеффри ни разу не заподозрил слежки. Энни устроилась поудобнее и приготовилась к долгому ожиданию, как вдруг услышала глухой тяжелый отзвук лошадиных подков. Она осторожно раздвинула ветки и увидела, что по дороге медленно приближается ветхий фермерский фургон, очевидно, груженный доверху. При скудном лунном свете она разглядела корзины с провизией, бочонки и, как ей показалось, вязанки стеблей табака.

Странно, что в такой час кто-то везет товар на рынок или к докам, но Энни этой ночью уже попадались на пути фургоны, и она решила, что у фермеров так заведено. Вот только поводья лошади сжимала вовсе не мозолистая крестьянская рука, да и широкополая соломенная шляпа возницы слишком сильно надвинута на глаза… Может быть, Ренар носит не только свой черный костюм, но и другие маскарадные наряды? Кто бы ни был этот возница, но выглядит он полусонным и вяло покачивается в такт неровному движению фургона.