— Дама со мной, — усмехнулся Рома и быстро направился ко мне, затем обнял меня за плечи и практически на буксире потащил к лифту.

— Ты чего раздетый? — пробурчала я. Да, сегодня было очень тепло, но не настолько, чтобы ходить по улице даже без куртки.

— А ты чего еще не круглая? — усмехнулся Рома и, заведя меня в лифт, стукнул ладонью по нужной кнопке табло.

— Откуда ты?..

Скольников-младший довольно и очень ехидно улыбнулся, а затем внезапно серьезно заговорил:

— Это даже хорошо, что пока не круглая. Спрячешься за мной. Шаг в шаг иди. А как только я отвлеку Нину Михайловну, ты дери к кабинету, поняла?

Я закивала. А когда мы вышли из лифта, выполнила в точности все, как мне говорил Рома, держалась четко за его спиной. Лишь в момент выхода из лифта успела понять, что уже видела ту самую Нину Михайловну. В октябре именно ей я привозила документы. Странно, тогда женщина в возрасте и с пучком на голове показалась мне достаточно доброжелательной, а Марк называл ее цербером.

— Ниночка Михайловна, — добродушно прокричал Ромка, — хорошая вы моя, отец там?

Женщина даже не подняла голову от стола – наверное, на это и был расчет. Ромка отвлек ее своим голосом, и женщина не стала перепроверять, один ли он появился из лифта.

— А у меня для вас шоколадка, — еще громче заговорил Рома и, рассмеявшись, толкнул меня в сторону кабинета, а сам в два быстрых шага дошел до стойки помощницы и полностью перетянул ее внимание на себя. Я же, добежав до двери, дрожащими пальцами потянулась к ручке. Та поддалась. Выбора у меня больше не оставалось, я юркнула в кабинет, тут же захлопнула дверь, заперла ее и, прислонившись к ней спиной, гулко задышала.

— Карина, — из глубины кабинета послышался низкий, будоражащий все мое естество голос Марка, и я наконец-то огляделась.

Скольников сидел за огромным столом в не менее огромном кресле. Сам кабинет тоже был далеко не маленьким. Возможно, как две наших с мамой квартиры.

— У меня не получилось до тебя дозвониться. — Мужчина кивнул, я же глубоко вдохнула и оторвалась от стены. — Это по твоему обвинению маму увезли? — без предисловий начала я, Марк улыбнулся, откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

Сейчас он был другим. Немного того дикого Марка, которого я видела в его квартире в новогоднюю ночь, и очень много того Марка, что был на свадьбе Вавиловых. Жесткий делец с холодной улыбкой и за километр исходящей от него аурой силы и власти. Я и забыла, что он мог быть таким. Но сейчас в его величественном кабинете все встало на свои места.

Я прикусила губу и зашагала вперед к его столу. Тяжело дался только первый шаг, потому что Марк не отпускал моего взгляда ни на мгновение, и в отличие от его улыбки взгляд не был холодным, он был каким угодно, но только не холодным. Жаждущим, предвкушающим, самодовольным, наслаждающимся. Он ждал меня. Однозначно.

Я кинула сумку на кресло, стоящее напротив его стола, и сложила руки на груди, лишь на мгновение отметив, что парка на мне натянулась выше талии, но живота не должно было быть видно. Его даже без верхней одежды было не так-то просто разглядеть. На мне все еще был тот самый свободный вязаный свитер, что я надела на экзамен, желая как можно дольше скрывать свое положение от сокурсников, и Романа в том числе. Но он – видимо, не без помощи моей сестры – и так был прекрасно осведомлен.

— Так, и? — Я вздернула брови и надеялась, что не громко сглотнула.

Я должна была ненавидеть в этот момент Марка. Наверное, до колик в животе или даже до тошноты, но отчего-то я, напротив, почувствовала прилив жара, разтекшегося по всему телу. Словно меня опять чем-то опоили, я хотела его. Безумно хотела. Смотрела на четко очерченные губы и мечтала о том, чтобы Марк оторвал свою жопу от кресла королевских размеров и поцеловал меня. Главное, чтобы от него опять не несло за километр женскими духами. Иначе я не выдержу и точно испорчу большому боссу его идеально вылизанный кабинет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Твоя мать обворовала меня, — хрипло проговорил он, убрал руки с груди и положил их себе на колени, словно приличный мальчик. Ну надо же.

— Ты уверен? — Я улыбнулась и сделала шаг в сторону от кресла. Марк сейчас подумает, что я решила обойти стол, а я в этот момент думала только о том, что мои чертовы гормоны просто взбесились. И толкали меня в клетку с тигром. Хотя…

Я уже вошла в эту клетку, когда захлопнула за спиной дверь, да еще и собственноручно заперла ее. Я угодила в ту самую ловушку, о которой просто истерически визжала моя интуиция с самой новогодней ночи.

— А можно быть не уверенным в том, что тебя обокрали?

— Я думаю, что тебе просто показалось.

— Думаешь? — улыбнулся он, только теперь иначе, в его улыбке тоже больше не было холода, лишь предвкушение.

— Думаю, — кивнула я и сняла шарф-хомут. — Жарко тут у тебя.

Шарф отправился в то же кресло, на котором сейчас мирно стояла моя сумка. Сумка, внутри которой были фотографии нашего сына. Возможно, именно это мне сейчас придавало смелости. Я внезапно поняла, что перестала его бояться. Не знаю, почему так произошло и почему именно в это мгновение. Но очень четко поняла, что и я, и он сейчас ведем себя друг с другом иначе. Чувствуем друг друга иначе.

— Возможно, у тебя есть какие-то доказательства? Ты же не просто так приехала? У тебя есть способные меня переубедить аргументы? — последнее слово он выделил, особенно его подчеркивая.

— Есть, — кивнула я и взялась за собачку на замке куртки. Я не собиралась пока снимать парку, лишь расстегнула ее. Как раз до начала живота. Марк сглотнул слюну так обильно, что у него сильно дернулся кадык.

— Ты хочешь…

— Я хочу, чтобы ты снял обвинение с моей мамы.

Я расстегнула замок до конца и скинула с себя парку. Само собой, она так же, как и шарф, отправилась на стул. Марк не двигался, просто цепко наблюдал за мной. Не ожидал, что я так быстро предложу себя. А я и не собиралась… Взялась за низ кофты и потянула ее вверх, начиная снимать с себя.

— Ты решила так сразу? — послышался хриплый голос мужчины, и я, жалея лишь о том, что самую первую его реакцию мне закроет та самая кофта, продолжила ее поднимать. Иначе ее не снять, только через голову. — Здесь? Вот так с ходу?

А потом он замолчал. Я быстро выпуталась из свитера и откинула его на кресло, а затем положила ладонь на уже округлившийся животик, в обтягивающих его специальных лосинах для беременных он смотрелся очень эффектно.

Марк смотрел лишь на него. Даже на грудь ни на мгновение не глянул, а ведь я была в одном лишь лифчике. Немая сцена затягивалась, и я все же произнесла:

— Это твой сын, Скольников.

— Сын? — переспросил он хрипло, по-прежнему смотря лишь на мой живот. Марк так внимательно его разглядывал, словно сомневался в его естественности и желал найти механизм крепления его к телу.

— Сын, — еще увереннее кивнула я, — и он очень расстроится, когда узнает, что его папа упрятал за решетку его же бабушку.

На этих словах челюсти Скольникова напряглись, глаза на мгновение прикрылись, а по его лицу словно прошла судорога. Нет, ему вряд ли было больно, но все же внешне все выдавало именно боль…

— Если он вообще родится, — хмуро произнес Марк, распахнув веки.

Я вздрогнула от его слов, но сжала руки в кулаки и больше никак не показала, что они меня задели. Вряд ли он имел в виду что-то плохое. Он не мог…

— Родится, — практически рыкнула я.

Марк отъехал от стола, растер лицо ладонями и, устало выдохнув, встал.

— Карина, ты очень ошибаешься, если решила, что сможешь манипулировать мной этим.

— Ах, этим?

Тут я уже не смогла сдержаться и показала свое искреннее удивление и злость, выпучив на него глаза, полные ярости.

— Какой срок? — выбросил он, словно не слыша и не видя моего возмущения.

— Двадцать недель, завтра будет. Акушерских, — тут же добавила я, поясняя, — а то еще решишь, что я забеременела до нашего знакомства.

— Ничего я не решу. Под веществами тогда была ты, а не я, — усмехнувшись, произнес он и опять вернул свой тяжелый взгляд к моим глазам.

Он зашагал в мою сторону и больше не выглядел как хищник. Он, кажется, был потерян. Или же мне просто хотелось, чтобы все было именно так, а его жестокие слова не значили ничего.

Марк остановился в шаге от меня. Наверное, я все же должна была испугаться, дернуться, отойти назад. Особенно после его грубых слов, но отчего-то все это казалось мне напускным. Я не отводила взгляд до тех пор, пока Марк сам его не опустил. Скольников склонил голову, а я судорожно сглотнула, ощущая, как меня потряхивает.

— Можно? — хрипло спросил он, и я только тогда проследила за его взглядом.

Рука мужчины замерла в нескольких сантиметрах от моего живота. Сердце застучало быстрее, а я просто закивала, пытаясь быстро и коротко ответить. Да! Да, конечно же, да. Но слова застряли в горле, я лишь прохрипела что-то, сама даже не поняв, что именно, но Марку хватило и этого. А может, он заметил мои старательные кивки, но все же большая и теплая мужская ладонь накрыла мой живот, заставляя меня замереть от восторга и просто захлебнуться радостью.

Как, оказывается, мало мне было нужно. В этот момент я была готова закрыть глаза на все свои предрассудки и страхи, потому что только сейчас поняла, как же это важно, чтобы кто-то настолько же, насколько и я, близкий для этого ребенка разделил это чудо со мной.

— Он уже шевелится?

— Н-нет, — замотала я головой.

— Ты уже точно знаешь, что это будет мальчик?

— Да, только сегодня было узи.

— Сегодня… — его голос словно сел окончательно, он мотнул головой и, медленно оторвав руку от моего живота, отошел. Затем двинулся к креслу, на которое я скинула все свои вещи, и взял их в охапку. — Пойдем, — коротко сказал он, протягивая мне в руки сначала свитер, а потом парку и шарф, сумку он так и оставил у себя.