— Пап, ты чего, серьезно не врубаешься или просто тупишь?

— Роман, попридержи-ка ты язык. Я не в настроении сегодня. Покажи лучше гостям свободные комнаты. Настя, поговорим позже, мне… У меня… дела, в общем.

— Бать, стой!

Голос Ромы прозвучал слишком серьезно, наверное, только потому Марк и остановился.

— Мы однозначно говорили об одной и той же Карине.

Скольников, не веря услышанному, медленно развернулся и, склонив голову набок, начал наблюдать за тем, как его сын опустил на пол сумку и рюкзак, а затем взял за плечи дочь Анастасии и выставил ее вперед, словно прикрываясь ей, как щитом.

— Она сестра Карины.

Марк отупело моргнул, чувствуя себя идиотом — полноправным пациентом психиатрической клиники.

— Твоей Карины. Ливановой Карины.

Полученная информация никак не хотела усваиваться в голове Скольникова, а его сын все продолжал свои объяснения. Словно Марк был не идиотом, а дураком.

— Моей одногруппницы, которой я подме…

— Да понял я! — рявкнул Марк с такой силой, что у него моментально обожгло горло, мужчина и забыл, когда последний раз повышал голос настолько. Он сглотнул, смачивая горло хоть так, и этого мгновения ему хватило, чтобы взять себя в руки

— Так. Рома, разбирайся с Кристиной, выбери ей одну из свободных комнат. Настя…

Киреева вздрогнула и вся сжалась, словно готовилась к прыжку или побегу. Она, как его сотрудник, прекрасно знала, что если он разговаривал таким тоном, то ничего хорошего от него не жди.

Настроение у Марка и так было отвратительным после того, как он отпустил Карину. А теперь он и вовсе ощущал себя обыкновенным дураком. Либо же идиотом. Не ясно, что из этого хуже.

Кто владеет информацией, тот владеет миром.

Когда-то давно ему эту истину вбивал его давно почивший отец, и Марк ее хорошо уяснил. Так когда же он настолько позабыл об этом, что допустил такую абсурдную ситуацию в своей жизни?

— За мной, — тихо произнес он и сам пошел на кухню. В этот момент очень жалея, что специально не стал делать в этой квартире кабинет, решив, что и так работает достаточно.

— Я слушаю тебя, — обратился он к Насте, прислонившись бедрами к высокому обеденному столу и сложив руки на груди.

— О чем ты? — Настя остановилась в зоне, отделяющей гостиную от кухни, и обняла себя за плечи.

— Почему ты за полгода так и не заполнила анкету и не отнесла все свои данные кадровикам?

— Я как-то…

Женщина отпустила свои плечи и, тут же сложив ладони в замок, начала их словно выкручивать. Многое становилось понятно и без слов. Многое, но не все.

— Почему у тебя с дочерью разные фамилии?

— Я… Мы с Альбертом так и не расписались. И я не сменила фамилию.

Марк кивнул, это было логично. Но почему Настя ничего сразу не сказала ему о Карине? Словно скрывала ее? Ведь документы из-за того же и не несла — боялась, что он в них заглянет.

— Кристина тоже Ливанова?

Настя кивнула, а Марк никак не мог понять, что здесь не так. Не будь он так взбешен и работай его мозг более цепко, он бы уловил несоответствия быстрее. А пока только ощущал, что что-то не дает ему покоя.

— Почему ты молчала о старшей дочери, Насть? Словно мы тут в шпионские игры играем.

— Я же пыталась рассказать о ней тебе позавчера и… сегодня хотела.

— Почему не раньше? Зачем на пустом месте тайны разводить?

— Она же… она…

— Похожа на Кристину…

«На обеих Кристин», – мысленно добавил он, поняв, что ничего ему сегодня у подъезда не показалось. И дома стояли по соседству не зря. Карина отчего-то наврала ему с три короба. Хрен знает зачем.

— Просто она… а потом я…

Настя, запинаясь, что-то мямлила, а у Марка все похолодело внутри.

Он и забыл, что такое бывает. Ощущение невосполнимой потери, которое мгновенно выжигает холодом внутри тебя все внутренности и чувства. Так было, когда умер его отец, было так и когда умерла Кристина.

И сейчас. Сейчас Марк ощущал то же самое. Потому что мужчина наконец-то поймал за хвост ускользающую мысль, которая не давала ему покоя с самого начала разговора.

— Ты не была беременна, — практически прохрипел Скольников не вопрос. Утверждение.

Наверное, только сейчас он окончательно осознал, что между ним и Кариной все действительно кончено. Ведь не сможет же он теперь быть с ней – не после того, как понял, кто ее мать. Прежде его даже не смущало, что она ему в дочери годилась, а теперь это казалось каким-то извращением. Он ведь все еще помнил молодую Кристину, а сам был с Кариной... Спал, ласкал, любил…

— Поэтому и не говорила, — прошептала Настя, — Мы же виделись с тобой за два месяца до смерти Кристи.

Да, в октябре. Двадцать лет назад. И Карине в ноябре исполнилось двадцать. После их ссоры он совершенно точно не забудет дату ее дня рождения.

— Она из-за этого уехала? — усмехнулся Марк, не веря собственным словам. — Залетела от кого-то и сбежала от меня?

— Марк…

— Да что Марк? Ты можешь мне рассказать все по-нормальному? Не стоит хранить тайны покойной сестры. Я думаю, она с того света тебе только спасибо скажет, если ты поможешь мне во всем разобраться. Ведь Карина ее дочь?

— Ты говорил о девушке… С которой ты… Неужели?

Настя прикрыла рот дрожащей ладонью, а по ее щекам потекли слезы, которые Марка, увы, совсем не трогали.

— Да, тогда я говорил о Карине.

Киреева смахнула слезы и как-то странно на него посмотрела, словно боялась открывать ему правду, но потом она отвела взгляд и, дернув головой, все же зашла на кухню.

— Она же перевелась тогда в местный институт, — заговорила женщина, смахнув слезы и сев напротив меня.

— Да, и жила у вашей бабушки, я помню.

— Альберт учился тогда на последнем курсе и жил по соседству. Он никогда не рассказывал как, но в итоге они сошлись. Кристя забеременела от него.

— Вот так просто? — Марк усмехнулся, чувствуя, что дуреет еще сильнее. Его, значит, Кристина боялась до дрожи в худеньких коленках, несмотря на годы вместе, а тут просто сошлась, и все. Прекрасно. Просто великолепно.

«Все, прекращай», — мысленно приказал он себе. О мертвых либо хорошо, либо никак.

— Я не знаю, просто они сошлись или не просто, — покачала Настя головой. — Повторяю, Алик никогда мне не говорил об их отношениях.

Все веселее и веселее…

— Подожди, подожди… Так они и правда сестры?

Марк задрал голову, утыкаясь взглядом в потолок. Он говорил о Кристине, которая сейчас как раз была на втором этаже. Но Настя лишь нахмурилась, словно не понимая его, и тогда Марк пояснил:

— Ты родила от мужика сестры? Потому-то он на тебе и не женился?

— Пожалуйста… — Настя сжалась, а Марк почувствовал, что его понесло. Настолько, насколько это было возможно с его практически железобетонной выдержкой.

— Что пожалуйста? А дочери… Прости, дочерям почему не сказала, что это все, — он развел руками — фикция? Ведь Карине же ты тоже сказала, что я твой будущий муж? Ведь так, Насть?

Она вздрогнула, а ему и ответа уже не требовалось.

— Марк, прости. Я же не знала, что вы вместе…

— Да-да… А тяга к мужикам младшей сестры у тебя, видимо, на подсознательном уровне, да?

Настя зажмурилась, а Марк быстро перескочил с одного вопроса на другой, гася в себе неуместную язвительность. Все, выпустил яд. Хватит. Не по возрасту ему это было – отыгрываться хоть и на глупой, но все же женщине.

— Карина знает, что приемная?

— Нет, она даже по документам моя. Я, когда приехала к похоронам, так и осталась с ними, а потом…

— Все-таки дорвалась до жизни сестры? Как? Подделала свидетельство о рождении?

— Это было несложно. Альберт вообще ничего не соображал тогда, бабушка через месяц тоже умерла, и я… Я… Только ничего хорошего не вышло, — Настя заплакала в голос, — Алик начал сильно пить. Постоянно винил себя в смерти Кристи, не обращал на девочек никакого внимания. Начал меня бить, и я все же вернулась домой. Папа с мамой тогда разменяли квартиру, переехали в однушку, продали дачу, потом бабушкину и нам с девочками взяли нашу квартиру. Я любила ее всегда! — резко прокричала Настя. — Не меньше Кристины! Так что не надо на меня так смотреть… — всхлипывая, добавила она.

А Скольников, наверное, впервые в жизни настолько растерялся, что не уследил за собственным взглядом. Он даже не понял, как именно не так на нее смотрел, а потому просто поднялся. Говорить больше было не о чем.

Копаться в личной жизни бывшей ему было совершенно не нужно, да и не хотелось. Хотелось поговорить с Кариной. Теперь хотя бы было ясно, почему она была так воинственно настроена. Одно дело – услышать обыкновенную сплетню, другое дело – когда тебе о ней сообщает мать, которую ты считаешь родной.

Но опять же, какой смысл был от всех этих разговоров? Наверное, Карина приняла единственное верное решение. Слишком Марк заигрался.

— Марк, — шепнула Настя, возвращая к себе его внимание. — Ты должен знать кое-что еще.

— Уверена? — усмехнулся он, разводя руки в стороны.

Как же ему жилось-то хорошо до всех этих мексиканских сериалов и бабских разборок. Сестры, матери, тети… Да еще и его сын, поглядывающий то на Карину, то на Кристину. Дурдом!

Сейчас в нем однозначно говорила его затяжная холостяцкая жизнь, к которой он привык и с которой больше не хотел расставаться. Лишь ненадолго его посетило это глупое желание перемен – и как в итоге кончилось? Он увлекся девочкой, годящейся ему в дочери. И почему он раньше не видел между ними такой огромной разницы?

— Да. Уверена, что должен. Кристина сама тогда.

— Что сама?

— Под машину бросилась.

— Что значит бросилась? Там водитель пьяный был, суд и…