Мэгги Осборн - Его прекрасные жены

– Джентльмены! - Вспыхнув, Сьюзен стала между ними и бросила на каждого предостерегающий взгляд. - Думаю, мы все должны признать, что попали в непростую ситуацию. Если я когда-нибудь и знала, как полагается себя вести в подобных обстоятельствах, то все начисто забыла. - Она развела руками. - У меня есть рагу и пирог. Если джентльмены соизволят вымыть руки, я через десять минут подам ужин. Полагаю, такие цивилизованные люди, как мы, могут отужинать вместе.

Грэшем, провожая ее взглядом, пытался уразуметь, что же все-таки произошло. Невероятная ситуация лишила его дара речи. Он будет ужинать с мужем женщины, на которой намерен жениться. О чем, во имя Господа, им говорить? Грэшем выругался себе под нос.

– Вы уверены, что ружье вам необходимо? - осведомился Боуи.

Грэшем не знал, понадобится ли ему ружье. Он все еще хотел пристрелить Боуи Стоуна.

Сдвинув шляпу на затылок, Боуи направился к дому.

– Это никогда не было настоящим браком, Харт.

Никто из них не понял, хорош ли ужин. Однако Сьюзен и Боуи непринужденно болтали, обсуждая общих знакомых, вспоминая случаи из прошлого. Сьюзен убрала посуду и налила кофе. К этому времени Грэшем уже несколько остыл и с удивлением осознал, что прислушивается к разговору. Ему также стало ясно, что Сьюзен и Боуи беседуют как добрые знакомые, друзья, но не любовники. Тем не менее они были мужем и женой. Жгучая ненависть охватила его. Только тут до Грэшема дошло то, что Стоун сказал ему во дворе, однако он не знал, верить ему или нет.

– Сьюзен? Может, прогуляемся, подышим ночным воздухом? - спросил Боуи, когда они покончили с кофе. Он взглянул на Грэшема. - Надеюсь, вы извините нас.

Грэшему оставалось только злиться, когда Стоун вывел Сьюзен из дома. Если Стоун попытается похитить ее, он отыщет ублюдка на краю земли. В мрачном раздумье Грэшем сидел над своей чашкой кофе.

Сьюзен взяла Боуи под руку.

– Сегодня жарко. - Она посмотрела на усыпанный звездами черный шатер неба. - Мне очень жаль, что ужин не удался. Грэшем никогда не бывает так груб. Обычно он интересный и очень милый собеседник.

Ей действительно не приходилось видеть, чтобы Грэшем так вел себя. Возможно, проявились черты, свойственные ему вообще, но Сьюзен с удовольствием наблюдала, как он старается привлечь ее внимание, бросая при этом на Боуи неприязненные и подозрительные взгляды. Разыгравшаяся этим вечером маленькая драма чрезвычайно польстила ей.

– Я люблю его, Боуи. Вместе мы построим замечательное будущее, которое принесет нам удовлетворение.

– Тебе удалось наладить здесь достойную жизнь, Сьюзен. - Боуи посмотрел на далекие огни города. - Я рад за тебя.

Она прижала к себе его локоть и прошептала:

– Ты прощаешься, да? - Странно, но ей не хотелось отпускать его. Многое еще осталось недосказанным, много вопросов осталось без ответа, много путей, которые им уже никогда не пройти вместе. - Я рада, что у тебя есть Рози. Жаль, что я никогда не узнаю ее. Желаю тебе долгой и счастливой жизни.

Иронически улыбнувшись, Боуи накрыл ее руку своей ладонью.

– Еще не известно, согласится ли Рози принять меня. - Лунный свет высветил ссадины на его лице. - Она просто жаждет пристрелить меня.

Сьюзен улыбнулась.

– Она примет тебя. Вы начнете новую и прекрасную жизнь в Орегоне.

Залитые лунным светом, они подошли к экипажу. Краем глаза Сьюзен увидела, что Грэшем стоит на пороге коттеджа и зорко следит за ними.

Боуи взял ее руки в свои.

– Прости меня за боль и разочарование, которые я причинил тебе. И ты не представляешь себе, как мне жаль, что я не был рядом с Нэйтом и так и не узнал его!

– Мне тоже жаль, - прошептала Сьюзен. - Он был так похож на тебя и Натана. Вы полюбили бы друг друга.

Казалось, нет ничего естественнее, чем оказаться в его объятиях. Сьюзен обняла Боуи и прижалась к его груди. Они простояли так целую минуту, потом она отступила и посмотрела, как он садится в экипаж.

– Неужели я никогда не увижу тебя? - прошептала Сьюзен.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Наконец Боуи щелкнул языком, натянул вожжи, и экипаж двинулся в сторону Оулз-Бьютта.

Сьюзен проводила его до дороги и долго смотрела ему вслед. В лунном свете растворялась часть ее жизни.

Когда руки Грэшема обвились вокруг талии Сьюзен, она, отклонившись назад, прильнула к нему.

– Мы совсем не знали друг друга. Это так печально!

– Если хочешь уехать с ним, еще не поздно. Можешь взять мою лошадь.

Сьюзен быстро повернулась и грозно уставилась на него.

– Грэшем Харт, иногда ты просто выводишь меня из себя! - Она смахнула с глаз слезу. - Я люблю тебя, дурачок. Никого в жизни я не любила так, как тебя. Хотя в данный момент не понимаю за что. Ты безобразно вел себя за ужином. Не вымолвил двух слов и проглотил пирог. А теперь дуешься.

– Что? - Он возмущенно заморгал. - Я никогда не дуюсь! А что, черт побери, я должен был сказать? «Не смей разговаривать со своей женой, потому что я собираюсь на ней жениться!»? Кстати, если уж об этом зашла речь, как это ты сообщила ему, что наконец решила выйти за меня замуж, хотя не удосужилась сообщить об этом мне?

– Ты отказываешься от своего предложения?

– Разумеется, нет. Но хотел бы знать, какие доводы этой выдающейся личности заставили тебя изменить решение.

Сьюзен обняла его за шею и поцеловала в подбородок.

– Я неправильно смотрела на все это. Нуждаться в ком-то вовсе не слабость. А я очень нуждаюсь в тебе, Грэшем Харт. Нуждаюсь в твоем одобрении и терпении. Мне нужно любить тебя и сознавать, что ты любишь меня. Я нуждаюсь в твоей силе, в твоей прекрасной душе, в твоей вере в будущее. Я хочу начинать каждый день, зная, что ты часть этого будущего, часть меня, часть нас. И мне просто необходимо, чтобы ты научил меня забивать гвозди.

– Сьюзен, я люблю тебя как жизнь, но иногда ты сводишь меня с ума.

Она подарила ему одну из улыбок, от которых у него внутри все таяло и все мысли сводились к тому, как расстегнуть ее корсет и спустить подвязки. Когда Сьюзен так смотрела на Грэшема, во всем мире оставалось важным только одно: заключить ее в объятия и возблагодарить Бога за то, что она вошла в его жизнь.

Обнявшись, они стояли на дороге и смотрели вслед Боуи Стоуну, пока экипаж не растворился в ночи. Тогда Грэшем отнес Сьюзен в коттедж, уложил на постель и сделал все, чтобы она забыла о других мужчинах в ее жизни.

Рози бессильно прислонилась к столбику крыльца, сжимая в руке тощую пачку телеграмм. Слезы навернулись ей на глаза, когда она перечитала последнее сообщение. Тиски, сжимавшие ее сердце, исчезли, и бурный восторг затопил все ее существо.

– Благодарю тебя, Господи! - выкрикнула Рози в знойное августовское небо. Безумная радость вытеснила мучительную тоску, терзавшую ее лишь несколько минут назад. - Благодарю тебя!

Зажав телеграммы в зубах, она пошарила в карманах брюк и сунула несколько монет в руку мальчишке, который доставил их из города.

– И тебе тоже спасибо, Джонни Краватц!

Веснушчатое лицо расплылось в широкой ухмылке.

– Хорошие новости, миз Стоун?

– Лучше некуда! Капитан Стоун возвращается домой!

Боуи возвращается, возвращается, чтобы забрать ее! Рози не стыдилась слез, заливавших ее щеки. Внезапно она почувствовала себя слабой, как новорожденный теленок; ноги отказывались ей служить. Глотая воздух, Рози ухватилась за столбик крыльца, ибо опасалась упасть.

– Ответ будет, миз Стоун?

– Да! Как только вернешься в город, попроси мистера Полтса отправить телеграмму капитану Стоуну. Передайте ему, что я прощаю его и согласна принять назад. Если, конечно, он поторопится.

Рози напрочь забыла о мальчике и оставила его на крыльце, не предложив ему даже стакана воды. Убедившись, что ноги снова повинуются ей, она кинулась в дом и ворвалась на кухню.

– Лодиша! Боуи едет, чтобы увезти нас отсюда. Мы отправляемся в Орегон. Где Джон Хоукинз? Нужно сказать ему, чтобы начинал собираться. Нам надо переделать кучу дел!

Лодиша, подметавшая пол, подняла голову, и ее темное лицо озарилось радостной улыбкой.

– Разве я не говорила, что кэптин вернется? Да, сэр, я в этом нисколечко не сомневалась. Пора бы тебе, голубка, вылить то виски, что ты прячешь у себя в комнате. Теперь это зелье тебе ни к чему!

От волнения и радости, что Боуи не совсем потерян для нее, Рози забыла о виски. Бессчетное число раз она была на грани того, чтобы утопить свою боль в бутылке, купленной в тот день, когда Боуи покинул ее. Но неведомо почему устояла.

Видит Бог, Рози так хотелось этого! В ту ночь, когда Боуи ушел, ревность, горечь предательства и отвергнутая любовь разрывали ее на части. Потеряв то, что любила больше всего на свете, душа Рози жаждала обрести утешение.

С той ночи она держала виски под кроватью. Если боль от предательства Боуи станет невыносимой, ей придется облегчить душу, чтобы не впасть в буйное помешательство.

И все же Рози устояла. Может быть, в глубине души она понимала, Что противоборство с виски не имеет отношения к Боуи Стоуну, а связано только с ней самой.

Возможно, слишком свежи и унизительны были воспоминания о пьяных дебошах, мучительном похмелье и тюремной вони. А может, она начала немного уважать себя. Что бы ни останавливало ее, Рози благодарила за это небеса.

Усадив Лодишу и Джона Хоукинза за кухонный стол и поставив перед ними по стакану лимонада, Рози торжественно прочитала им телеграммы Боуи. При этом она сияла как полуденное солнце в безоблачном небе Канзаса.

Лодиша озабоченно нахмурилась.

– Это что же, мы с Джоном Хоукинзом должны доставить Айвенго на поезде в Орегон? А где он, этот Орегон?

Выслушав объяснения Рози, Джон Хоукинз одобрительно кивнул.

– Разведение лошадей - это хорошо. Такая жизнь вполне подойдет нам с капитаном Боуи Стоуном. Я кое-что слышал об этом Орегоне, да и об океане тоже.