Мэгги Осборн - Его прекрасные жены

Сьюзен инстинктивно потянулась к Грэшему в поисках успокоения и надежды, но вдруг осознала, что она страстная и свободная женщина, способная дарить наслаждение и получать его. В объятиях Грэшема Сьюзен обрела утешение и восторг, тепло, радость и ослепительное чувство освобождения, заполнившее мрачную пустоту в ее душе. Она снова обрела жизнь.

Они сжимали друг друга в объятиях, испытывая тихое счастье, обостренное постигшим их горем, и наблюдали, как за окном постепенно светает и бледно-голубые краски раннего утра сменяются розовыми бликами восхода, - Я люблю тебя, Сьюзен.

– Я знаю. - Она улыбнулась, прильнув к его груди. - Я тоже люблю тебя.

Грэшем нежно притянул ее к себе и опустил ее голову на подушку. Коснувшись щеки Сьюзен, он посмотрел ей в глаза:

– Выйдешь за меня замуж? Я хочу этого больше всего на свете.

Слезы навернулись на глаза Сьюзен. Она ждала этого момента, мечтала о нем, стремилась к нему всей душой.

Глядя в глаза Грэшема, Сьюзен поражалась, что когда-то нашла его внешность заурядной. Грэшем Харт был самым красивым мужчиной из всех, кого она встречала. Ни у кого она не видела таких теплых и умных глаз, свидетельствующих о сильном характере и исключительной порядочности. Ее восхищали его нос, подбородок, властный очерк рта.

– Нет, Грэшем, - тихо ответила Сьюзен. - Я не выйду за тебя замуж.

Откинув резким движением одеяло, он сел и хмуро посмотрел на нее.

– Не понимаю. Наверное, слишком рано после?…

– Нэйт тоже любил тебя, - мягко возразила она. - Дело не в этом.

– Тогда в чем?

Протянув руку, Сьюзен заставила Грэшема лечь рядом с ней, утерла слезы и заглянула в его глаза. Она вдруг вспомнила о телеграмме, полученной из Пэшн-Кроссинга в ответ на свой запрос. Там сообщалось, что свидетельства о смерти капитана Боуи Стоуна не имеется. Формулировка была настолько странной, что на какое-то мгновение Сьюзен предположила, что Боуи жив.

Но это было невозможно. То, что она отказала Грэшему Харту, не имело никакого отношения к страху перед двоемужием, хотя ее и точил червь сомнения… Однако в этот момент Сьюзен не думала ни о Боуи, ни о ком другом, только о своем дорогом Грэшеме.

– Конечно, я немного освоилась с домашним хозяйством, но по-прежнему не слишком хорошо готовлю… и мало что умею.

– Ради Бога, Сьюзен! Да мне все равно, если ты спалишь мне рубашку или под кроватью появится пыль. - Грэшем удивленно посмотрел на нее. - Если дело только в этом…

– Тебе не нравятся прожженные рубашки и пыль под кроватью. - Нежным движением она приложила пальцы к губам Грэшема, заставляя его выслушать себя. - Со временем, конечно, я приобрету опыт, но мне никогда не научиться вбить гвоздь и тем более построить дом.

– Мы найдем компромисс. Наш брак будет удачным.

– Но основная причина в том, что ты мне очень нужен.

– Сьюзен, но ведь я хочу, чтобы ты нуждалась во мне! - с недоумением воскликнул он.

– Без тебя я не пережила бы эти ужасные дни. - Сьюзен прикрыла глаза. - Но я имею в виду совсем другую потребность.

Он утомленно взмахнул рукой.

– Я люблю тебя, и ты любишь меня, но не можешь выйти за меня замуж, потому что нуждаешься во мне?

Она коснулась любимого лица.

– Всю свою жизнь я полагала, что женщина ничто без мужчины. Он должен оберегать ее, заботиться о ней и руководить ею. Больше я так не считаю. Оставшись без поддержки мужчины, я узнала, что гораздо сильнее, чем мне представлялось. Конечно, это не просто, но, оказывается, можно жить, полагаясь только на себя. Я научилась доверять собственным суждениям и принимать решения. И не хочу лишиться того, что досталось такой ценой. - Сьюзен обвила руками его шею. - В душе я все та же робкая женщина, которая ждет, что явится мужчина и выручит ее. Я выйду за вас замуж, Грэшем Харт, лишь после того, как удостоверюсь, что мною движет свободная воля, а не принуждают к этрму трудные обстоятельства. Сейчас я слишком потрясена и не уверена в себе. Я опасаюсь снова стать слабым созданием, каким была раньше. Думаю, ни тебе, ни мне это не нужно. Я больше не хочу ни за кого цепляться, ни от кого зависеть. Да и зачем тебе такая жена? Дай мне время убедиться, что я действительно изменилась.

Размышляя над словами Сьюзен, Грэшем погладил ее по щеке.

– Могу я надеяться, что когда-нибудь ты выйдешь за меня?

Она улыбнулась и поцеловала его.

– Если ты не передумаешь.

Прижимаясь друг к другу, они наблюдали за восходом солнца. Начинался еще один день без Нэйта. Боль от потери сына навсегда останется в сердце Сьюзен, но в это утро она поверила, что наступит день, когда боль утихнет и уравновесится счастьем. Это произойдет не скоро, но Сьюзен надеялась, что когда-нибудь такое случится.

– Ну и сколько же нужно времени, чтобы ты перестала нуждаться во мне? - нежно прошептал Грэшем, касаясь губами ее волос. - Несколько недель? Год? Или десять лет?

Сьюзен живо представила себе, как изгибается его рот, выражая лукавство и замешательство.

– Думаю, я не пропущу этот момент, когда он наступит. Ну а сейчас, милый мой Грэшем, я нуждаюсь в тебе всем сердцем.

Слезы сверкнули в ее глазах. Пора вставать, одеваться и начинать новый день.

Господи милостивый, если бы только она подарила сыну щенка!

На рассвете во двор к Рози вкатил фургон Лема Сорренсона, доверху нагруженный ветками и обломками досок. К восьми часам утра над дорогой от фермы Рози до города поднимался столб пыли, и полдюжины мальчишек едва успевали управляться с фургонами и поить животных.

На крепкой лошадке прибыл отец Паулсон, доставивший копченый окорок и мешок молодой кукурузы. На кухне у Лодиши распоряжалась миссис Паулсон, под руководством которой собравшиеся на ферме женщины приготовили полуденную трапезу и ужин. Вдова Джеймс и престарелая миссис Бартлет отправились в соседние округа за недостающими мешками. Эвелин Бакнер и ее сестра Эдди старались занять дюжину ребятишек, чтобы те не мешали родителям сооружать баррикаду. Скотчи Моррис и Эйси Джеймс возглавили бригады по добыче гравия выше по течению ручья. Приветственными криками было встречено появление Клива Рассела. Он доставил вклад Гарольда в общее дело: три барреля виски и сидра. Вслед за ним прибыл мэр Билл с целым фургоном тачек.

К наступлению ночи, на третий день после столкновения Рози с гуртовщиками, вдоль внешней границы ее полей протянулась баррикада длиной в три акра. Сооруженная в спешке, она не блистала красотой, и никто не знал, насколько эффективной будет эта преграда. Как бы там ни было, баррикада была готова - неровная стена из серо-коричневых мешков для корма скота, ярких мешков, сшитых из старой одежды, завалов из веток, досок и всяческого хлама.

Помощник шерифа Карл Сэндс остановился рядом с Рози, которая провожала взглядом фургоны, покидавшие ее двор. Повсюду в сумерках слышались оживленные возгласы и реплики, выражавшие азарт и надежду на победу в завтрашнем поединке. Сэндс водрузил шляпу на голову, поправил портупею и злобно оскалился.

– Думаешь, эта жалкая баррикада остановит семь сотен быков на перегоне? Завтра стадо размажет ее как кусок масла. Можешь мне поверить. Тогда ты и тот сукин сын, что на тебе женился, уже не будете ходить в героях!

– Мы не герои. Мы всего лишь пытаемся защитить то, что нам принадлежит.

– Да? А я слышал другое. Кое-кто поговаривает, что Стоун пытается спасти город, каждую паршивую ферму отсюда до города. Похоже, не все способны отличить настоящего героя от труса, у которого руки в крови. - Сплюнув табачную жвачку в дюйме от ботинок Рози, Сэндс с вызывающим видом направился к своей лошади.

Рози нахмурилась, глядя, как он садится в седло. Сэндс явно что-то задумал, и, уж конечно, против Боуи. Не будь Рози так занята, она заметила бы, что шериф Гейн старается держать Сэндса подальше от ее мужа. Шериф тоже догадывался о замыслах своего помощника.

После позднего ужина Рози и Боуи вышли из дома и двинулись вдоль пересекавшей прерию неровной линии баррикады.

– Я заметила одного из гуртовщиков около полудня. Он сидел на лошади на вершине холма. Ты видел его? - Бросив взгляд в сторону пологого возвышения, Боуи кивнул. - Может, он разглядел, чем мы тут заняты, и они передумают гнать здесь стадо.

Боуи обнял Рози и прижался подбородком к ее макушке.

– Эта баррикада не остановит и кошек.

– Карл Сэндс так и сказал. - Она прижалась лбом к груди Боуи и ощутила его твердость и силу.

– На сей раз я согласен с Сэндсом. Но это все же лучше, чем ничего. Когда все будет позади, мы сможем сказать, что по крайней мере пытались предотвратить беду. Но, Рози, - он приподнял ее лицо к лунному свету, - ты должна быть готова. Баррикада не остановит их.

– Я знаю. - Высвободившись из его рук, она отломила колосок, провела колючими усиками по щеке, затем вышелушила зернышко и колупнула его ногтем. Зрелое зерно поддалось, и на его поверхности образовалась щербинка. - На будущий год, - прошептала Рози. Зернышко на ее ладони заколебалось и исчезло за набежавшими слезами.

Сколько лет придется ей стоять на этом месте, глядя на погибший урожай, и обещать себе, что на будущий год все будет иначе? Что ж, на будущий год она своего не упустит. Всегда на будущий год. Будущий год - вечный опиум для дураков. Кроны тополей тихо склонялись над могилой Фрэнка Блевинза, шелест их листьев разносился над полями, словно призрачный смех.

– Может, на будущий год ты будешь выращивать апельсины и лимоны в Калифорнии. - Боуи подровнял один из мешков баррикады. - А может, на севере, где попрохладнее.

Рози вытерла рукавом слезы и покачала головой.

– Я поклялась на могиле Блевинза, что не уеду с этой фермы, пока не соберу прибыльный урожай и не ткну его туда вонючим носом. Даже если на это уйдет вся моя жизнь, Боуи, я сдержу свою клятву. У меня нет выбора. Уехать отсюда просто так - значит признать, что он не сделал со мной ничего особенного.