Не ответила, а ему не нужно было. Он хихикал, чему-то радуясь, почти хрюкая, что смотрелось безобразно. Свин.
Мы прошли территорию сада и поднялись по лестнице, застопорившись у входной двери, пока высокий мужчина в возрасте не впустил нас внутрь. Дальше прошли холл и остановились у огромной двойной двери на первом этаже. Все в огромном особняке кричало о роскоши, но я не могла сосредоточиться. Перед глазами все расплывалось, и я видела только белый кафель и стеклянный прямоугольный стол.
На секунду замешкалась и меня тут же толкнули в спину. Пролетела вперед, но не упала. Обернулась и с ненавистью посмотрела на блондина. Только хотела порадовать его соответствующей характеристикой, чего он и ждал, злорадно улыбаясь, как вдруг услышала осуждающий тон:
— Ну зачем так с девушкой, Алексей? Можно и корректнее, — протянул Тикенов, отчего мурашки побежали по спине. Посмотрела на мужчину и сжалась от страха. Напоминал он мне барса. Огромную хитрую и опасную кошку, желающую полакомиться своей жертвой, которой на данный момент была я. И это без намека на похоть. Рустам уничтожал взглядом, мысленно разрезая на куски. Вот такие ассоциации.
— Еще указания будут? — уточнил блондин, вытягивая лицо и чавкая жвачкой. Он всю дорогу только и занимался этим, но тогда я не воспринимала, а сейчас появилась омерзение.
— Будут, стой, — лениво проговорил Тикенов, сидя за столом, орудуя вилкой, стукая по тарелке, тщательно пережевывая жареную свинину с овощами, разрезая ножом порцию мяса.
Посмотрела на него, отмечая голубую рубашку, черные брюки, короткую стрижку, и перешла к делу:
— Где моя сестра?
Мужчина скривился, словно это вопрос портил ему аппетит, а потом с возмущением заметил:
— А как же приветствие?
— Здравствуйте. Где моя сестра? — вновь задала свой вопрос, желая узнать ответ. Мне было страшно, но вместе с тем в груди цвела ярость.
— Ты увидишь ее, как только я решу.
— Ты? — тяжело вздохнула. — А потом мы уедем?
Мужчина скривился, вытер салфеткой рот и отшвырнул в сторону. Глотнул янтарную жидкость из стакана под виски и лениво выдал:
— Ммм… да, только нужно будет задержаться.
— Задержаться? — воскликнула я, не понимая, почему мы не можем уехать сразу. Прижала руку к груди и спросила: — Зачем задержаться?
— Узнаешь в свое время, а пока… свободна, — выдал он и отвернулся, уже обращаясь к Алексею: — Кот, отведи ее к сестре. Они давно не виделись. Соскучились.
Слова были сказаны с издевкой. Тикенов откровенно насмехался.
Блондин мгновенно встрепенулся и оказался рядом, схватив за руку. Я дернулась от него, не желая, чтобы Кот ко мне прикасался, но он с такой силой нажал на запястье, что почувствовала невероятную боль. Следовала за ним почти бегом. Он спешил, периодически подтягивая меня. Мы прошли шикарный холл с трехъярусной хрустальной люстрой на потолке с мраморным плитами на полу, потом завернули направо и спустились в подвал.
Ну что сказать, для меня не было шоком, просто сейчас я отчетливо поняла, что вляпалась, как и сестра, по самое «НЕ ХОЧУ». Попала в самое пекло. И теперь не знаю, выйду ли отсюда.
Спустившись в темное помещение, где свет загорался только тогда, когда мы проходили, реагируя на движение, и остановились у четвертой железной двери. Мужчина открыл ее, придерживая меня за локоть, а потом толкнул вперед.
— Общайтесь, сестрички, — громко рявкнув он, и с презрением окинув помещение, которое озарилось тусклым светом, закрыл дверь.
Слышала шум ключа в замке, а потом веселый свист, удаляющийся и прекратившийся через несколько секунд. Урод. Повернулась и осмотрела помещение, где кроме низкой кровати ничего не было. На грязной простыне, некогда белоснежной, отдыхала моя сестра. В джинсовых коротких шортах и в розовом топике, отвернувшаяся и нереагирующая ни на что. Она неестественно лежала, поэтому я сразу бросилась к ней. Не успела сказать и слова, лишь дотронулась до плеча, как вдруг Алла закричала и со всей силы оттолкнула меня, прижимаясь спиной к стене, крича:
— Не подходи! Не подходи!
В ужасе смотрела на младшую сестренку, красавицу, которая сейчас совсем ее не напоминала. Губы разбитые, под глазами мешки, синяки по всему телу, волосы соломой и грязные. Выглядела она так, что хуже не придумаешь.
«Вот она — легкая жизнь. Чтоб она канула в пропасть. Если она так хотела денег, но считала, что на простой работе их не заслужить, то могла бы устроиться на две и получать нормально, при этом уважать себя, чем на одной вот такой…».
— Ал, это я, Ира, — попыталась успокоить, но она резко схватила себя за волосы, почти выдирая их, и закричала:
— Знаю! Не хочу! Не нужно!
Была в шоке. Совсем. Смотрела и не верила, что передо мной сидит моя родная сестра. Отвернулась, присаживаясь на край кровати, пытаясь держать эмоции, но отвратительно получалось. С меня рвались слезы, не могла на нее вот такую смотреть. Было невыносимо больно.
Всхлипнула и закрыла рот рукой, умоляя себя не реветь, но затасканный вид сестры, превратившейся в тень, ужасал, что не могла я держать в себе. Это ведь моя сестра. Я же всегда рядом… Старалась для нее, заботилась, когда родители погибли — воспитывала, а она… Дура! Глупая наивная дуреха.
Громко всхлипнула и отвернулась, даже не зная, что теперь будет с ней, со мной и с Олегом. Переживала, что Ольга не передаст мою записку, ведь он всегда в делах, а соседка не такой человек, чтобы ездить по несколько раз. Если случится так, что явится неудачно, постоит у закрытой двери и уйдет, выкинув ненужное послание. Поэтому опасалась, переживала, подсознательно ничего хорошего не ожидая.
Бросив взгляд на камеру, по-другому не могла назвать эту комнатку без окна, поняла, что теперь мы точно вляпались. Надо же… поверила Тикенову. Идиотка. Как могла? Чем думала?!
А дядя? Он знает, что мы здесь? Богомолов договаривался или нет? Ничего я не понимала. Ведь Рустам сказал… Или это блеф?! Но как он тогда узнал? Я ведь звонила с Ольгиного телефона.
Или может, Богомолов в курсе о том, что мы здесь и нас отпустят? А я зря переживаю. Или он за них? Но ведь мы ему не чужие. Родные!
Через время успокоилась и почувствовала внимательный взгляд. Повернулась и встретилась с замученным лицом сестры. Она смотрела на меня и одновременно куда-то в сторону, думая о своем, а потом резко рявкнула:
— Зачем ты пришла?
Удивилась. Не ожидала такого вопроса. И это она задает мне, когда торчит здесь в клетке, вся избитая и затасканная? Покачала головой и со вздохом прошептала:
— Тебя вытащить.
Сестра начала хохотать. Истерично и неприятно, отчего пошли мурашки по коже. Нужно ее психологу показать. Обязательно. Если выберемся… Совсем я не узнавала ее.
Тем временем Алла успокоилась и процедила:
— Здорово помогла. Теперь тоже как я?
— А как ты? — сухим тоном поинтересовалась, удивляясь тому, как мы разговариваем. Словно чужие. Я, конечно, не ожидала восторгов, ведь меня нельзя посчитать шубой и кольцом с бриллиантом, что она действительно ценит, но не так. Спрятала лицо в коленях, считая, что она не ответит, и тут же услышала:
— А что не видно?! Или тебе вслух сказать, чтобы ты позлорадствовала? Чтобы ты мне напомнила о том, что меня предупреждала? — резко закричала она совсем чужим голосом, поднимаясь на ноги в кровати, тыкая пальцем, выплевывая мне: — Да пошла ты со своей заботой и добротой! Без тебя разберусь, — она посмотрела на потолок, где увидела камеру, и завизжала: — Чтобы вы все сдохли! Сдохли! Ненавижу! Ненавижу вас всех!
А потом ее прорвало, и она разревелась. Горько, громко, дергая себя за волосы, одежду, словно желала от всего освободиться и забыть. Дернулась к ней и резко схватила, дергая на себя, прижимая к своей груди, выдыхая:
— Тише. Успокойся… Мы выберемся.
Громкий рев только усиливался — сестру прорвало. Потом резко посмотрела на меня и, схватив за водолазку, потянув на себя, воскликнула:
— Ты же не оставишь меня здесь? Не оставишь? Я не хочу. Не хочу здесь! Я домой… домой хочу. Спаси меня. Я не могу так…
Прижимала к себе и плакала вместе с ней, горько сожалея, что она себя до такого довела. И теперь мы здесь, без защиты и надежды на спасение. Если только Тикенов выполнит свое слово. Но тогда почему мы еще здесь?
Прижимала к себе сильно, как никогда, чувствуя, что она успокаивается. Уже не рыдала, лишь выла. А потом без сил молчала, как и я, находясь в полной растерянности.
Через пять часов я ходила по клетушке и сходила с ума. Чувствовала, что что-то не так, понимала, что нас не просто так держат, и от таких мыслей меня разрывало на части. Сестра после срыва заснула. Когда проснулась, вела себя так, словно меня нет. Увидев, что она по своим нуждам ходит в маленькую каморку, тоже заглянула туда. Не удивилась, что сестра так и не научилась жить в порядке. Даже в элементарном, где не требуется особого умения, у нее все как у поросенка.
Что возмущало, за столько часов мы больше с ней не разговаривали. Я спрашивала, но Алла игнорировала, отстраненно себя вела, буквально не замечая меня. Родная сестра даже не спросила ничего о том, как я жила, ведь мы столько не виделись. Было до ужаса обидно. Оказывается, я совсем не нужна ей. Именно сейчас, когда находились в этой клетке, я отчетливо наблюдала ее пренебрежение и безразличие.
Когда послышались шаги, вздрогнула и с замирающим сердцем стала ожидать. Послышался щелчок, и дверь открылась. В комнатку вошел Тикенов, поправляющий уже новую рубашку, заправляющий манжеты, придирчиво разглядывающий себя. Он с пренебрежением посмотрел на сестру, с интересом на меня, и потом спросил:
"Его маленькая предательница" отзывы
Отзывы читателей о книге "Его маленькая предательница". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Его маленькая предательница" друзьям в соцсетях.