Стоило выйти из лифта на своем этаже, как застыл на месте, замечая тень на лестнице, а потом увидел ее… Ирину, дрожащую от страха, но с твердым решением в глазах. Она сделала шаг ко мне и прошептала:

— Мне… нужна твоя помощь. Пожалуйста.

Ярость. Облегчение. Злость на себя, ведь за год довел себя до крайней точки, стоило только вспомнить, и на нее, что пришла за помощью. Подавил желание отправить предательницу к Богомолину и молча прошел по коридору к своей квартире. Открыв дверь, секунду задержался в пороге и рявкнул:

— Пять минут, если почувствую, что лжешь, окажешься за дверью.

Она кивнула и медленно двинулась за мной. Лицо бледное, выглядела измученной и отчаявшейся. Но не буду судить внешне, как я понял, эта девушка виртуозно играет. Еще больше разозлился от своей мысли.

Когда она оказалась напротив меня, легкие заполнил нежный аромат духов. На мгновение словно парализовало. Черт, нужно напоминать себе, держаться подальше от Лисиной. Но как бы ни внушал, все тело скручивало от желания прикоснуться к ней. Только вот не знал, если прикоснусь, что будет… Столько ярости и разочарования, граничащие с безудержным желанием, что решил не приближаться.

Ира с испугом посмотрела по сторонам, а потом прошла внутрь.

Глава 10

Ирина


Не верила, что я здесь. Еле стояла на ватных ногах и пыталась дышать, хотя кислорода катастрофически не хватало. Медведев с такой свирепостью смотрел на меня, что сомнений не было в его ненависти. Понимала его чувства, но вместе с тем, было обидно, что он даже не захотел выслушать меня. К сожалению, тогда мне казалось, что Олег испытывал нечто большее ко мне, чем страсть и похоть, ведь любимые прощают… пытаются понять, а здесь… все не так.

Прошла в зал и села на кожаный диван, понимая, что иначе упаду. Против воли вспомнила нашу первую встречу здесь: разговор и страстную ночь. Стало не по себе, и я сцепила пальцы в замок, стараясь сконцентрироваться на чем угодно, только бы не думать о мужчине, который как хищник наблюдал за мной. Вспоминая, что он дал пять минут, и, вероятно, три уже прошли, я проглотила слюну и прошептала:

— Несколько месяцев назад я познакомилась с одной доброй девушкой, Марией, и ее маленькой доченькой, Аленушкой. Замечательные, что не смогла пройти мимо… — отмечая с каким недовольством мужчина смотрит на меня, очнулась и пообещала себе не отступать от главного. — Сразу поняла, что она пряталась от кого-то, и вот недавно стало понятно, почему и от кого. Оказывается, она была любовницей богатого человека, который называл ее женой, перевез к себе и убеждал, что печати в паспорте не нужны. Хотел ребенка. И когда родила… Высоков изменился: стал ругать, убеждать, что она вредит дочери, а в день, когда она узнала, что у него есть жена и она не может иметь детей, мужчина пришел с врачами, обвиняя ее в краже его дочери. Марию поселили в больнице, но потом она сбежала и нашла возможность забрать Соню. Он искал ее и вчера…

Голос сел, не могла говорить, тем более, когда тебя уничтожают прожигающим взглядом. На секунду растерялась, было совсем плохо и страшно. Мужчина ничего не говорил, и, переживая, что он выкинет меня, если не продолжу, поспешно выдала:

— В среду пришла домой после работы и увидела, что Маша собирает вещи. Спросила и она рассказала, что за ней охотятся люди любовника, желая забрать ребенка. Никто ей помочь не мог, поэтому она не видела решения, кроме как, прятаться и вновь убегать. Я предложила ей поехать в деревню к моей бабушке и она согласилась. Мы сразу собрались и отправились в путь. Все было хорошо. Но вчера, когда мы после прогулки возвращались по полю домой, увидели два джипа, мчавшиеся в нашу сторону. Они нас поймали в лесу, и по фразам я поняла, что это конкуренты Высокова. Они требовали, чтобы Маша передала любовнику, что ребенка увидит отец, если он выполнит то, что они от него хотят. А если нет, то мы Соню по кусочкам в лесу будем искать, — еле слышно проговорила, всхлипнув на последней фразе, тут же добавляя: — А потом почувствовала руки на шее… стало нечем дышать, меня душили.

На секунду застыла, вспоминая тот момент, и продолжила:

— Когда я очнулась, уже никого не было. И я не знаю, что делать. В отчаянии, — посмотрела на мужчину и умоляюще выдохнула: — Помоги мне найти Соню и Машу. Пожалуйста.

Мужчина только тяжело смотрел, а потом спросил:

— Фамилии еще упоминались помимо тех, что ты озвучила?

Пыталась вспомнить, но не могла… лишь обрывки. Прокручивала разговор, повторяя про себя слова мужчины, раз за разом, пока не зацепилась за нужное.

— Коханов, — по слогам произнесла, надеясь, что я правильно расслышала.

Медведев нахмурился и медленно направился к окну. Стоял и ничего не говорил, а я переживала, надеясь, что он согласится.

Он продолжал смотреть, а я все больше накаляла себя, переживая и все больше убеждаясь, что Олег выгонит меня. Не зная, как реагировать, поднялась и обхватила себя за плечи. Было страшно услышать отказ, жестокое «нет», когда возлагала столько надежд. Не знала, что делать. Была растеряна. Хотелось закрыть глаза и уснуть, а проснуться совсем в другом времени. Например: когда была маленькой, а рядом родители. И почему так? Почему такое несчастье случилось с моей семьей? Почему мир так жесток? Всегда стараюсь как лучше, а вечно получается ужасно…

— Почему я должен верить тебе? А если это вновь подстава и ты решила сдать меня очередному Тикенову?

Грубые слова убивали надежду. Я повернулась к мужчине, который пронзал своим свирепым взглядом, и не могла сказать даже слова, не то что оправдаться… Разве Медведеву докажешь, почему и как так вышло? Нет. У него свое мнение.

— Я… говорю правду. Тогда я не хотела…

— Что не хотела? Или ты не познакомилась со мной, чтобы соблазнить и привести к нему?

Закусила губу и, не отводя глаз, честно прошептала:

— Познакомилась.

Тишина. Повисла оглушающая тишина. Олег с ненавистью смотрел на меня, а я не могла вымолвить и слова, понимая, что пришла зря. Он не поможет… Понимала, осознавала, но душа разрывалась от разочарования.

Сдерживая слезы, стараясь держать мышцы лица, чтобы не зареветь, быть безразличной, я выдавила улыбку и кивнула. Слов не нужно было. Ни ему, ни мне. Зачем еще больше кромсать маленькую надежду на лучшее?

Боже, но почему так паршиво? Ведь глупо… глупо было приходить к нему. И кому? Мне — предательнице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Медленно пошла вперед. Сердце стучало с огромной силой, руки дрожали, ноги заставляла себя передвигать. Старалась сконцентрироваться на том, что делать дальше. К Высокову? Он спасет, а потом на него подать в суд? А если ему плевать на Машу. Может случиться так, что ему выгодно, чтобы бывшей любовнице и матери его ребенка не было на свете. Никто не расскажет правду.

С каждым шагом что-то обрывалось во мне, и когда дотронулась до ручки двери, замерла, на секунду закрывая глаза.

— Я помогу… Только я хочу знать, на что ты готова, чтобы помочь им?

Какой жестокий вопрос. Сколько презрения, ненависти и гнева. Не поворачивалась. Меня трясло крупной дрожью от напряжения.

Не желая отвечать на вопрос, я прошептала:

— Там ребенок… И Маше некому помочь. Она одна.

— Ты не ответила, — грубо выдал он, следом уточняя: — На что ты готова, чтобы я вытащил их, и помог женщине обрести законные права матери?

Такая искрящаяся надежда появилась, что не могла поверить, что это правда. Перестала дышать… Очень хотелось, чтобы Мария была со своей дочерью, чтобы они жили, а не существовали, убегая и прячась.

Облизнула сухие губы и, не поворачиваясь, произнесла:

— На все.

Повисла тишина, а потом шаги. Мужчина двигался ко мне, отчего по коже пошли мурашки. Олег подошел вплотную, но не прикасался. Слышала его тяжелое дыхание и чувствовала, что он сдерживает себя.

— На все? И такие жертвы ради тех, кого знаешь всего несколько месяцев? Готова жертвовать собой?

— Мне нужно будет жертвовать собой?

— А если я хочу, чтобы ты была моей любовницей, всегда готовой на все, что я ни попрошу, и пока мне не надоест наша связь?

Закрыла глаза и прошептала:

— Это твое условие?

Не услышала ответа. Мужчина думал некоторое время.

— Да. Чтобы без чувств и эмоций, просто секс на моих условиях. Ты согласна? — ледяным тоном спросил он.

Чувствовала себя продажной и грязной, но я сама дала ему добро и, вероятно, виновата в жестокости и таком отношении ко мне. Внутри все пылало от боли и ярости. Хотелось послать его к черту, но не могла. Вдруг вспомнив ту женщину, я поинтересовалась:

— А как же та женщина, с которой ты был в парке?

— Тебя это не должно волновать. Совсем. Что от тебя требуется, я объяснил. Только запомни, любимая, — почти процедил последнее слово, обливая его ядовитой яростью, — ты спишь со мной и никаких связей на стороне или интриг я не потерплю. Мы занимаемся сексом, пока я не решу, что достаточно, — он сделал паузу и громко дополнил: — И да, ты спишь в одной постели со мной, чтобы быть всегда под рукой.

Так и стояла к нему спиной. Не могла повернуться. Сердце разрывалось на части. Вроде ничего сложного, если учитывать, как мы идеально подходили друг другу в сексе, но вот как быть бесчувственной подстилкой — даже не представляла себе. Вероятно, будет больно, ведь у меня чувства к мужчине, и теперь он будет топтать их. Усиленно и ежедневно.

«Сама подписалась… Нужно успокоиться и напомнить себе, почему я согласилась на его условия».

Воспоминания вновь привели к красивой незнакомке. Надо же… у Медведева есть женщина, а он решил еще и любовницу завести… Не успела додумать, как слова вырвались из меня, словно воробей вылетел.