- Я Пьюрити. – Я едва могу вымолвить слова, а также я стесняюсь своего имени, которое кажется устаревшим вместе с моим длинным платьем. Я задерживаю дыхание, ожидая, когда девушка усмехнется или едко прокомментирует мое имя.

Но она не делает этого. Вместо этого она просто кивает, ее выражение лица абсолютно нейтральное, что делает меня еще более нервной. – Луна.

- Прости, что? – спрашиваю я, смущаясь.

- Луна, - повторяет она. – Это мое имя.

- Не пугай бедную девочку, Луна. – Женщина проскальзывает в комнату, на ней расписная футболка, большой шарф и хрустальные подвески. Ее кудрявые седеющие черные волосы ниспадают по плечам вниз к ее бедрам, они разделены пробором и забраны на голове заколкой из яркого бисера.  Она носит рюкзак, изготовленный из ткани в стиле пэчворк, а сама женщина пахнет ладаном и пачули.

- Она меня не пугает, - возражаю я, но мой голос дрожит. Это вроде как, правда. Моя новая соседка по комнате меня не пугает; меня пугает вся эта ситуация в целом. – Я в порядке.

Я говорю, что я в порядке, больше для того, чтобы успокоить себя, что все на самом деле хорошо.

Прежде чем я успею сказать что-нибудь еще, руки этой хиппи уже на моих руках, и она пристально смотрит мне в глаза. – Луна может быть немного напористой, я знаю.

Рядом со мной Луна громко фыркает.

- Ага, хорошо, я слишком напористая. И это говорит женщина, которая в настоящее время пристает к моей соседке по комнате. Мам, отойди.

- Вайолет[2], - представляется мать Луны, все еще глядя на меня, держа мои ладони в своих руках. Что? Вайолет? Это ее имя? Я смотрю на Луну, взывая к помощи, но все, что я получаю от своей новой соседки – это очередное закатывание глаз.

- Приятно познакомиться… эм… Вайолет, - нерешительно говорю я.

Луна смеется. – О, она не Вайолет. Она просто считывает твою ауру, Пьюрити. Она говорит, что твоя аура фиолетового цвета. Ты привыкнешь к этому. Моя мама постоянно это делает, хотя там нет и нулевой научной основы для обоснования этому.

- Это достаточно негативная энергия, Луна, - одергивает ее мать. – Ты собираешься делить комнату с Пьюрити, поэтому мне придется сделать ритуал очищения.

Луна стонет в ответ.

- Мам, ты здесь ничего не сожжешь. Это против правил общежития.

Ее мать вздыхает, глядя на меня.

- Аура Луны красная. Она страстная и мотивированная на целеустремленность, но она всегда настаивает на поиске логического объяснения вещей.

- Я знаю, - заявляет Луна, падая на кровать. – Это совершенно безумно, что я требую логическое объяснение верованиям, верно?

- Понимаешь, что я имела в виду, Пьюрити? – спрашивает меня мама Луны. – Она всегда все подвергает сомнению. Но в этом нет ничего такого, Луна Мун, потому что я принимаю тебя такой, какая ты есть. Иначе быть не может.

Луна Мун?!

- Но ты, дорогая, - мама Луны возвращается ко мне. – Ты фиолетовая.

- Фиолетовая? – заикаюсь я. Я не знаю, как реагировать на эту женщину, которая все еще стоит здесь и косится на меня.

Я до сих пор не уверена, что хорошо понимаю. Я чувствую себя не в своей тарелке, находясь в новой школе, в новой комнате с новой соседкой, которая выглядит как член панк-рок группы и ее матерью, которая, кажется, была доставлена сюда прямо из Вудстока.

- Цвет твоей ауры, - объясняет мать Луны. – Ты тревожная и тихая… угождаешь всем… противоположность ауры Луны. Ей все равно, что о ней думают люди.

В общем, она пытается сказать мне, что я бесхребетная тряпка, а моя соседка, уверенная в себе. Потрясающе.

- Не смотри на меня так, - восклицает мать Луны.

Она со мной разговаривает???

- Я не… Я не…

- Куда смотреть? – Я заикаюсь.

- Ты не тряпка, - говорит мать Луны, будто она умеет читать мысли.

Блин. Может она правда читает мои мысли? Может, она хиппи-экстрасенс.

- Эм… Хорошо? – Это единственные два слова, которыми я могу управлять сейчас.

- Нет, - настаивает она, взяв мои руки в свои и смотря глаза в глаза. – Так только сначала кажется, это потому, что ты еще не нашла свой путь, вот и все. Люди с фиолетовыми аурами – творческие. Ты же знаешь поговорку, что в тихом омуте черти водятся? Это про тебя, Пьюрити.

Она наконец-то отпустила меня и хлопнула в ладоши.

- На самом деле это идеально, знай. Это как если бы университет выбирал бы вас двоих в качестве соседей по комнате, основываясь на вашей психологической совместимости. Это брак, заключенный на небесах, правда.

- Психологическая совместимость, мама? – вставляет Луна. – Серьезно, прекрати. Ты ее пугаешь, имей уважение. Разве не достаточно того, что ты уже ходила по общежитию, вручая всем презервативы и брошюры по безопасному сексу?

Что она сделала?

Никогда не слышала, чтобы кто-то использовал слова безопасный секс и презервативы в случайном разговоре так просто. Экспертом в моем половом воспитании был мой отец, который говорил мне «не делать этого», пока я не выйду замуж, а вот эта женщина раздает презервативы случайным студентам?

Во что я ввязалась?

- Знаешь, день заселения – это прекрасная возможность для представителей центра студенческого здоровья раздавать презервативы, - размышляет мать Луны.

- Я всегда говорю, что лучше быть подготовленной. Кстати говоря, может, я оставлю презервативы здесь, в вашей комнате? Так у вас всегда будет запас на случай необходимости, или вы сможете раздавать их друзьям, когда они будут приходить к вам. Я привезла с собой целый пакет.

Моя глаза становятся похожи на блюдца, когда женщина достает свой рюкзак и показывает биоразлагаемый продуктовый пакет, наполненный презервативами всех цветов радуги.

О, нет. Мой отец может вернуться в любую минуту и увидеть это. Он определенно устроит большую сцену.

- Ты в порядке, дорогая? – спрашивает мама Луны. Она протягивает рюкзак, полный презервативов прямо мне в руки.

Нет, нет, нет. Этого не произойдет. Мой отец зайдет в эту комнату и увидит меня, держащую в руках сотню презервативов.

- Ты выглядишь немного уставшей. Вот, понюхай это. – Мама Луны пихает какой-то флакон мне под нос.

Луна прыгает вверх, выхватывая его.

- О, боже мой. Не нюхай ничего, что моя мама дает тебе, - советует мне Луна, смотря на бутылочку. – Что это, мама? Надеюсь, это законно?

- Это масло перечной мяты, Луна Мун, - отвечает ее мать. Я наблюдаю за их разговором через дымку паники со странным чувством отрешенности и увлечения. – Она думает, что во всех моих средствах содержится марихуана.

Марихуана?

Для меня слишком много информации, чтобы обработать все это, поэтому я просто молча киваю и беру флакон, который держит мать Луны. Аромат мяты наполняет мои ноздри и это на самом деле помогает мне почувствовать себя намного лучше за считанные секунды.

- Моя мама владеет не совсем обычным баром, - сообщает мне Луна. – Так что ты должна скептически относиться к любым хлебобулочным изделиям, которые она тебе будет предлагать.

- Хорошо. – Я не могу ответить никаким другим словом.

Луна просто смеется над моей реакцией.

- Я понимаю. Мы именно такая семья, которую ты ожидала увидеть в школе типа этой, верно?

Проходит секунда, прежде чем я понимаю, что Луна любит сарказм, потому что ирония в том, что, вероятно, именно этого ожидал увидеть здесь мой отец. Он убежден, что колледж это логово греха. Луна и ее мать – воплощение его худших кошмаров и то, что заставит меня убежать обратно в Саус Холлоу по его мнению.

- Что за ужасные вещи ты говоришь, Луна? – ее мать кладет руку ей на печи.

- Моя дочь – блестящий программист, и я очень горжусь ей, даже при том, что она пошла в колледж, который спонсируют эти придурки с Уолл-Стрит и другие корпоративные психи.

- Ты понимаешь, что моя новая соседка может учиться на экономиста, мама? – дразнится Луна. – Может быть, она хочет быть банкиром с Уолл-Стрит, когда выпустится.

- Конечно же, нет. Не с фиолетовой аурой. Она творец – художник, скульптор, актриса? – Она загибает пальцы, когда перечисляет профессии, хмуря брови, когда я отрицательно качаю головой. – О, погоди-ка. Писатель!

- Ну, не совсем. Я только начинаю это дело. Я пока еще ничего не написала, поэтому не могу называть себя писателем.

Я чувствую, как мое лицо краснеет, когда я теряюсь в словах.

- Ох, это просто великолепно. Писательство идеально для тебя, – восхищается она.

По той же причине, что и нервничаю, я не могу не улыбнуться ее энтузиазму. Мой отец никогда ни о чем не говорил с таким восторгом.

- Ой, так о чем я говорила до того, как вы меня прервали? Я постоянно отвлекаюсь; Луна еще расскажет тебе об этом. Правильно – презервативы.

Я понимаю, что все еще держу ее рюкзак с презервативами.

- Тебе нужна для них декоративная ваза, - рекомендует она, забирая рюкзак из моих рук. – Так, хорошо. Должно быть, здесь есть универмаг, где вы бы могли купить какую-нибудь небольшую миленькую вазочку, для того, чтобы положить их туда. Мне нужно забрать мой рюкзак домой, так что я просто вытрясу их на кровать, пока вы не найдете что-нибудь, чтобы положить их туда.

Она вытряхивает презервативы прямо на кровать, как раз когда мой отец заходит в комнату.

Он держит в руках ярко-розовую листовку, на которой огромными буквами гласит: БУДЬ ЗАЩИЩЕННЫМ В ЭТОМ СЕМЕСТРЕ! Плюс презерватив и чупа-чупс, приклеенные к флаеру.