Он поднял чашку с кофе. Я никогда раньше не видел, чтобы кофе использовался для тоста, но поступил так же. Чашка Рози осталась стоять на столе.

– За Дона, который так много сил вложил в этот вечер и благодаря которому жизнь каждого из нас становится немного безумной.

Наступила пауза. Рози медленно подняла свою чашку и чокнулась со мной и Джином. Все молчали.

На выходе из ресторана нас встретили вспышки многочисленных камер. Группа – толпа на самом деле – фотографов устремилась к Рози. Затем кто-то из них крикнул: «Это не она! Извините, ребята». Мы поймали такси, доехали до дома и разошлись по своим спальням.

26

На следующий вечер Джин подтвердил правильность моих выводов. Рози собиралась положить конец нашему браку.

– Она не сделала этого только потому, что вчерашний вечер в ресторане напомнил ей, из-за чего в первую очередь все между вами началось. Но проблема не в этом.

– Согласен. Проблема не в том, что я не подхожу ей как партнер. Я не гожусь как отец.

– Боюсь, ты прав. Клодия говорила, что вы неразделимы, но Рози, похоже, выбрала иной путь.

Рози уже легла. Рози, которая побудила меня раздвинуть границы моих возможностей, Рози, благодаря которой моя жизнь стала богаче, чем я когда-либо мог мечтать. Я сидел вместе со своим лучшим другом на балконе в Манхэттене, глядел на Гудзон и огни Нью-Джерси вдали, а самая красивая женщина в мире и мой будущий ребенок спали где-то рядом. И я почти потерял ее. Мне по-прежнему грозила опасность остаться без нее.

– Рози любит тебя ровно в силу тех причин, по которым полагает, что ты не подходишь на роль отца. В этом и заключается сложность, – сказал Джин. – Она рискнула вступить с тобой в отношения, но ни одна женщина не станет рисковать ребенком. Короче говоря, надо убедить ее, что ты… достаточно стандартный, чтобы быть отцом.

Его умозаключения выглядели здраво. Но решение проблемы оставалось прежним. Надо упорно трудиться над развитием отцовских навыков.

Хотя я добился огромного прогресса, изучая акушерство, а также принимая роды Дейва-теленка и работая в проекте «Матери-лесбиянки», Рози не замечала мои новые навыки из-за отсутствия ребенка, к которому их можно было применить. Другие мои инициативы вроде приобретения детской коляски были восприняты отрицательно.

Я рассчитывал, что после родов ситуация улучшится, но теперь предо мной стояла задача пережить оставшиеся четырнадцать недель беременности, не будучи отвергнутым Рози. Одна непоправимая ошибка могла перерасти в катастрофу. Учитывая мою склонность к подобным ошибкам, необходимо было срочно создать буферную зону.

Для того чтобы выработать план спасения, мне нужен был совет специалиста.


Дейв был потрясен:

– Ты и Рози? Ты шутишь. То есть я знал, что у вас есть какие-то проблемы, но не больше, чем у нас с Соней.

– Ребенок для нее важнее отношений. Что ведет к разрушению брака.

Джордж засмеялся.

– Прости, это я не в твой адрес. Но что я хочу тебе сказать – добро пожаловать в реальный мир. Не нужно ставить крест на своем браке только потому, что она ведет себя как все женщины. Это у них в генах, можешь спросить у гениального Джина.

– Если я скажу, что женщины по природе своей сосредоточены в первую очередь на детях, то Нобелевскую премию я за это не получу, – отозвался Джин.

Затем он взглянул на меня.

– Но проблема действительно есть. Все началось с того, что Дон пропустил сонограмму.

– Черт, – сказал Дейв. – Я для этого случая взял отгул, впервые в жизни. Ты пропустил важное дело, Дон.

– Я видел снимок, – возразил я, желая оправдаться. Потому что я действительно напортачил.

– Это другое. Мы увидели, как ребенок двигается, – я имею в виду, что после всех усилий мы наконец поняли: вот он, – рассказал Дейв.

Он разволновался.

Джордж вынул бутылку из-под стола, и я достал штопор. Бейсбольный сезон давно закончился, и мы сидели в пиццерии «Артуро» в Гринвич-Виллидж. Джордж был чрезвычайно щедр на чаевые, что позволяло нам нарушать правила и приносить с собой до смешного дорогие тосканские вина, которые, как утверждал Джордж, он теперь предпочитал элю. Пауза в разговоре дала мне возможность подумать.

Джин попробовал вино.

– Как тебе? – спросил Джордж.

– Вино? Всего лишь одно из десяти лучших, которые я пробовал в жизни. И пью я его в компании с тремя товарищами в шикарной пиццерии. Вот только не надо было мне заказывать пиццу «Диаволо». А что касается Дона и Рози…

Джин сделал круговое движение бокалом, слишком маленьким для дегустации вина.

– Что касается Дона, то надо смотреть правде в глаза. Рози не верит, что он справится с ролью отца. Вспомним к тому же о повторяющихся моделях поведения. Рози выросла с единственным родителем и, возможно, поэтому полагает, что такая же судьба ждет ее ребенка.

Практической пользы для себя в рассуждениях Джина я не увидел. Я не мог изменить прошлое.

Дейв молчал, доедая свою порцию первой пиццы, заказанной на всех, потом заговорил:

– Я пытаюсь наладить холодильный бизнес. Это похоже на игру в бейсбол. Все, что я могу, – это стараться каждый день и надеяться, что рано или поздно результат придет. И что до тех пор Соня не махнет на меня рукой. Все, что Дон может сделать, – стараться изо всех сил и надеяться, что Рози это оценит.

Дейв был прав. Все, что я мог, – это попытаться стать самым лучшим отцом, каким мне только дано быть. Начало было положено. Рози этого не знала, но я так успешно взаимодействовал с ребенком, что у него повысился уровень окситоцина. Однако предстояло сделать еще больше.


Советы по поводу переживаемого мною кризиса я получил от 42,8 % своих друзей, включая моего нового друга Джорджа. В сухом остатке они сводились к двум мыслям: «Проблема существует» и «Не сдавайся».

Я решил не звонить Эслерам. Я не хотел, чтобы помимо Рози, Джина, Джорджа, Дейва, Сони и Стефана (!) еще и они были в курсе того, что проблема существует.

Оставалась Клодия. Лучший в мире психолог.

В этот раз, когда мы связались по скайпу, она предпочла говорить, а не писать. Я не понял, от чего зависит ее выбор, но скорость голосовой связи позволила мне изложить суть проблемы меньше чем за час.

Клодия изложила свои выводы почти сразу, как только я закончил:

– Рози ищет совершенную любовь. Она идеализирует то, что она потеряла раньше, чем смогла понять, что совершенной любви не бывает.

– Это слишком абстрактно.

– Ее мать умерла, когда Рози было десять лет. Даже если отношения ее родителей и не были идеальными, Рози не представилось шанса об этом узнать. И она отправилась на поиски идеального отца, которого, естественно, не существует, а нашла идеального мужа.

– Я не идеален.

– По-своему ты идеален. Ты веришь в любовь больше, чем любой из нас. Ты ничего не держишь за пазухой.

– Ты считаешь, что я не способен оперировать долгосрочными понятиями, что мой мозг устроен слишком схематично.

– Ты ведь не собираешься когда-либо обманывать Рози?

– Нет, конечно.

– Почему?

– Потому что это неправильно. – Я осознал, что я говорю. – Если только это не брак без взаимных обязательств.

– Дон, не будем об этом. Речь о тебе и Рози. Но в какой-то момент она должна была обнаружить, что ты живой человек. Ты можешь забыть важную дату, ты не читаешь ее мысли…

– Дату я вряд ли забуду. А вот чтение чужих мыслей – это моя слабая сторона.

– Поэтому теперь она вновь ищет идеальную любовь.

– Повторяющиеся модели поведения, – произнес я.

– Где ты этого набрался? Ладно, можешь не отвечать, и так знаю. Но в данном случае все верно. И судя по тому, что ты рассказываешь, она не считает тебя способным дать ей эту идеальную любовь. Быть собой – отличный способ, если дело касается только вас двоих, но в случае с ребенком он не работает. С ее точки зрения.

– Потому что я не рядовой отец.

– Возможно. Но быть рядовым отцом в этом случае недостаточно. Проблема в ее видении фигуры отца. У нее ведь были противоречия с собственным отцом?

– Все проблемы во взаимоотношениях с Филом разрешены. Теперь они друзья.

При этом я не забывал, что сказал Джин о проблемах, возникших в детстве.

– Это не может изменить ее прошлое. Это не может изменить ее подсознание.

– И что же мне делать?

– Это самый трудный вопрос. – Я начал приходить к выводу, что ученым-психологам следует уделять больше времени решению проблем. – Продолжай работать над тем, чтобы стать хорошим отцом. Может быть, стоит обсудить это все с Рози. Но избегай тех терминов, которые я использую.

– Как я объясню, что имею в виду, если не буду применять эти термины в ходе дискуссии? Это все равно, что рассказывать про генетику, не упоминая аббревиатуру ДНК.

– Верно. Тогда продолжай стараться. Пусть Рози знает, что для тебя это важно.

Проблема существует. Не сдавайся.

– И вот что еще, Дон…

Я ждал, когда Клодия закончит мысль.

– Ты лучше ничего не говори Джину, но я кое с кем встречаюсь. У меня отношения с другим мужчиной. Так что не стоит беспокоиться о нас с Джином. Это уже в прошлом.

Я решил, что разговор окончен, и выключил связь.

Но Клодия прислала еще два сообщения:

«Удачи, Дон. Пока тебе удавалось всех нас удивлять».

«Думаю, ты знаешь мужчину, который появился в моей жизни. Это Саймон Лефевр, руководитель Института медицинских исследований».

Этап сбора данных в проекте «Матери-лесбиянки» завершился, и я посмотрел черновой отчет. По моей просьбе Б3, полезная медсестра, отправила мне необработанные данные, которые я проанализировал сам. Результаты оказались любопытными, они, безусловно, расширяли представление о данной области. Отчет можно было улучшить разными способами, и я направил свои предложения Б2. Она не ответила, зато Б1 потребовала встречи с деканом, на которую он пригласил и меня.