В дверях беседки девочка столкнулась с Глебом. Он вернулся, видимо, чтобы проверить, все ли с Настей хорошо. Боялся, что заскучает или засмущается. Боялся зря. Пусть вступать в беседы Веселова не слишком спешила, но слушала с большим удовольствием.

Глеб отступил, пропуская Катю, она же почти уже проскочила, а потом остановилась, обернулась, заговорила:

– А вы же меня дождаться обещали, Глеб Юрьевич… Верь после этого мужчинам… – тяжко вздохнула, бросила взгляд на Настю, подмигнула Глебу, чтобы тут же унестись к детворе. Беседка залилась веселым смехом, а Имагин подошел к Насте, опустился на ручку ее кресла, склонился к уху.

– Все хорошо?

Веселова кивнула.

– Не скучаешь?

Мотнула головой.

– Когда устанешь – скажи, поедем домой.

Настя бросила на мужчину благодарный взгляд, поцеловала в уголок губ и отпустила с миром, позволяя дальше развлекаться. Ему здесь хорошо, и этого уже достаточно для того, чтоб она не уставала, да и компания действительно собралась не худшая.

Молодые мамы делились опытом, мамы постарше поучали, еще не мамы слушали и мотали на ус. Какого-то особого внимания на себе Настя не чувствовала – нет, конечно, ей периодически задавали вопросы, но вполне дружелюбно и без подоплеки. О том, как они познакомились с Глебом, у обоих была заранее заготовленная история, которую они разработали еще для знакомства с ее мамой – Настя танцевала, он ее увидел. Без подробностей, без упоминания Баттерфляя, обморока, боязни быть тут же уволенной… Эта версия показалась присутствующим очень романтичной, а сама Настя рушить родившуюся в умах романтику не стала. В конце концов, глядя на все происшедшее с высоты нескольких прошедших месяцев, почти полугода, все выглядит совсем не так плохо. В чем-то намного хуже, чем можно было даже предположить, а в чем-то крайне удачно.

Периодически в беседку заглядывали чьи-то мужья, проверяли, все ли нормально, а потом смывались. Иногда забегала малышня – делилась успехами, набивала животы и тоже ретировалась.

В какой-то момент к Насте подошла Самарская, опустилась на ручку кресла так же, как недавно Глеб, заговорила первая.

– А я вас знаю, Настя, вы преподаете в нашей школе.

– У вас там дети? – Ася оглянулась, встречаясь взглядом с вполне доброжелательным выражением на лице Самарской.

– Старшая. Но я хочу туда же определить младших. Они у нас близняшки. Думала, что в вашей группе им было бы хорошо…

– А сколько им?

– Три, – Александра улыбнулась. – Но они у нас сообразительные, хватают на лету.

– Давайте договоримся на вторник. Приходите, мы потанцуем, посмотрим, а потом решит, стоит начинать или пусть еще подрастут. Хорошо?

Самарская кивнула, снова улыбаясь. Настя думала, что девушка тут же уйдет, решив свой вопрос, а она осталась. Сидела рядом, тоже предпочитая больше молчать, чем говорить. Этим они с Настей были похожи. Такое молчаливое соседство не тяготило ни одну, ни другую.

Несколько раз к Самарской прибегала старшая дочка, глянув на которую, Ася вспомнила, что действительно видела девочку на группах. Малышка требовала что-то у матери командным тоном, а когда Александра отправляла со всеми вопросами к отцу, топала ножкой, хмурилась и убегала обратно.

– Понимает, что с папой топанье не пройдет, вот и дуется, – глядя на то, как маленькая в очередной раз сбегает, Саша приложила руку к животу, поглаживая – тот малыш, который на подходе, что-то разактивничался.

Настя посмотрела на лицо Самарской, а потом скользнула взглядом ниже, по силуэту…

– У вас ведь это будет уже четвертый, да?

– Четвертая, – Александра улыбнулась, глядя лукаво. – Слышала о споре?

Настя кивнула.

– Ярослав до сих пор надеется, что наконец-то будет сын, но я знаю, что снова девочка.

Будто чувствуя, что тема непосредственно касается его, следующим рейд в беседку совершил Самарский.

Ну и слух у него, кажется, отменный. Он подошел, окинул Сашу внимательным взглядом, заговорил.

– Сын, Сашка. Точно тебе говорю.

– Упрямый… – спорить Самарская не стала. Все равно очень скоро станет понятно, кто прав.

А когда муж ушел, снова посмотрела на Настю с улыбкой. С настолько доброй улыбкой, что сдержаться от вопроса Веселова не смогла.

– Это ведь жутко сложно – трое детей. Да и не трое…

– Сложно, – отрицать очевидное Саша не стала. – Но если рядом есть те, кто может помочь, становится легче, да и каким бы сложным ни было, это ведь счастье. И чем его больше, тем ты сам богаче.

На самом деле, планировали они с Яром только третью беременность, прошлые стали для них сюрпризом, но глядя теперь на своих детей, Саша уже с трудом вспоминала те времена, когда сомневалась, стоит ли рожать.

– Так что не бойтесь, Настя. Придет время, поймете, что это самые приятные сложности, какие только можно представить.

Настя кивнула. Когда-то непременно поймет. А, возможно, вот прямо сейчас потихоньку начинает понимать. Смотрит на Глеба или закрывает глаза, представляя его лицо, и думает о том, что совсем не против приятных сложностей с ним в дуэте.

Уже вечером, перебравшись из беседки в дом, все в ту же гостиную, которая чудом выжила после нашествия младенческого ига, компания зажгла камин. Умаялись все, но больше других девочка-Котенок, которая просто-напросто заснула на плече дедушки. Тот явно не возражал, отгоняя от себя всех, кто порывался разбудить ребенка и отправить спать.

К девяти вечера люди начали потихоньку разъезжаться. Первыми отчалили Самарские. Стоя у ворот, провожали их всем миром.

– У меня новое дело… – Саша рассказывала что-то Марине, а услышав, как муж хмыкает сбоку, бросила грозный взгляд на него. – Еще раз закатишь глаза, Самарский, ночевать будешь в одном из своих недостроев.

Теперь хмыкнул уже стоявший неподалеку Марк, получивший за это укоризненный взгляд Ярослава.

– Не радуйся, Самойлов. Все равно мы вас сделаем…

И снова время закатывать глаза – теперь уже синхронно Саше и Снежане.

– Да все знают, что девки у вас будут, мальчики. Не петушитесь, – решающее слово взяла Марина, махнув рукой на глупых мальчишек тридцати с лишним лет. – Ох уж эти мужики… Лишь бы меряться. Не достоинствами, машинами и домами, так детьми…

Меряться мужики перестали, но глядя на происходящее сбоку, Насте казалось, что ненадолго. Самое веселое начнется после родов. Девушка поймала себя на мысли, что даже она теперь будет следить за течением и исходом спора…

Вслед за машиной Самарских укатило еще несколько автомобилей. По мере того, как дети засыпали, а взрослые начинали позевывать, дом пустел.

Компания выходила во двор еще неединожны. И каждый раз с Настей прощались, как со своей. С некоторыми людьми она обменялась телефонами. С Самарской – на почве детей, с Самойловой – у нее давно была идея насчет фотосессии, и она совсем не против была бы поснимать Настю, еще с одной из барышень, которая очень хотела узнать рецепт маски для волос, которой пользовалась Веселова…

В этот вечер пополнилась не только телефонная книга, рассеялись некоторые Настины страхи.

Она искренне считала, что попадет в компанию, в которой все, во-первых, будут старше, а значит априори другими, а во-вторых, не просто другими, другими по-богатому. Оказалось, что среди друзей Глеба много интересных людей. Простых в общении, улыбчивых, доброжелательных, гостеприимных.

Последними из дома отчаливали именно они с Глебом. Имагин, возможно, сидел бы и дальше, им с Марком явно было, что обсудить. Но Настя чувствовала, что ее глаза уже предательски слипаются, а Катя успела трижды проснуться, сходить за бонусным куском торта, съесть, а потом снова уснуть. Идти в свою комнату девочка категорически отказывалась – как же она уйдет, если здесь столько интересного?! Потому просто меняла плечо – сначала дедушка, потом Марина, потому Марк, засыпая по очереди на каждом.

Но провожать их девочка уже не стала, зевнула, клюнула в щеку сначала Настю, потом Глеба, пожурив, что не дождался, пока она вступит в брачный возраст, а потом пошлепала по лестнице вверх, на ходу бубня что-то о том, что так всех приличных мужиков разберут…

На улице было уже достаточно холодно, потому прощания растягивать не стали.

– Тогда я позвоню на неделе, Настя, договоримся о времени, хорошо? – Снежана говорила, параллельно записывая напоминалку в телефоне, а потом подняла взгляд, тепло улыбаясь.

– Хорошо, но, по правде, из меня такая модель…

– А я и не люблю фотографировать моделей, – Снежа отмахнулась, пряча телефон в карман. – Так что не проблема, – к Насте подошли сзади, приобняли. Так же подкрались и к Снежане.

– Что планируете? Танцы на столах? – вопрос задал Марк, отвечать, соответственно, предстояло Самойловой, что она и сделала.

– Я сейчас не очень по танцам-то, особенно на столах, – прижала руку мужа к не менее внушительному, чем у Александры, животу, чтоб не сомневался. Да он, судя по всему, сомневаться и не собирался. Так… Просто соскучился за вечер, а теперь пытался наверстать.

– Аккуратно там, – кивнув напоследок, Глеб развернулся, потянул Настю за собой к машине.

И снова была дорога, в голове – галдеж, отголоски смеха, детский визг. Дурдом, но такой сочный и насыщенный, что заставляет вспоминать о себе с улыбкой.

Они долго ехали, не разговаривая. Настя думала и улыбалась, а Глеб следил за дорогой. Уже въехав в черту города, мужчина включил музыку, периодически бросая на Настю странные взгляды.

Такие… нервные, что ли.

– Ты чего? – не выдержав на пятый или шестой раз, Настя посмотрела в ответ, улыбнулась.

Глеб не ответил, пожал плечами, но продолжил периодически поглядывать.

Это могло бы раздражать, но девушка настолько устала и была так довольна, что решила воспринимать философски – все равно рано или поздно не выдержит, заговорит.

Так и произошло.

Они въехали на территорию своего жилищного комплекса, Глеб остановил машину на привычном месте, Настя почему-то замялась, не вышла из машины тут же, поняла, что он тоже не спешит.