Мария Акулова - Эффект бабочки

'Например, забрал меня из бара, после того, как я откровенно переоценила свои силы, отвез к себе, нянчил, терпел, ждал, умыл, переодел, спать уложил, сон сторожил'. Сказать этого Настя не рискнула.

– Почему он не зашел?

– Мам, – Настя бросила на родительницу ласковый взгляд, – я обязательно вас познакомлю, если… Если из этого что-то получится, непременно…

– А у вас еще что, не получилось? – в кухню просунул голову шкодливый Андрей, очень многозначительно поигрывая бровями. – А мы-то с мамой думали, чем вы там столько времени занимались…

– Ану иди сюда, – не выдержав, Настя опустила вазу на стол, а потом рванула за братом. Скорей не из-за возмущения, а чтоб скрыть от мамы расплывающуюся на губах улыбку, а еще убежать от допроса.

Андрея как ветром сдуло, Настя остановилась у закрытой перед ее носом двери в комнату брата, а потом прошмыгнула в свою. Надо было позвонить Глебу.

Она сделала это, выдохнула, снова глупо улыбаясь, привалилась спиной к двери, смотря перед собой. Предстояло вернуться к маме, договорить, успокоить, убедить, что все хорошо, напоить чаем, развлечь какими-то историями, в общем, сделать так, чтоб Наталья смогла нормально заснуть, а не ворочалась всю ночь, волнуясь за дочь, а вот самой Насте предстояло ворочаться – она даже не сомневалась. Будет ворочаться, хихикая в подушку, улыбаясь потолку, то и дело, проверяя входящие, перематывая, смакуя, краснея.

Она ведь не напрасно так настойчиво шарахалась. Знала – стоит подпустить Глеба на полшага ближе, займет все мысли. Так и случилось. Девочка-бабочка влюбилась. Вот так с первого свидания, глупо, легкомысленно? Да. Страшно? Очень. Но, черт возьми, оно того стоит.

***

Глеб сидел на диване, не отпуская кнопку переключения каналов. Нужно было либо заняться каким-то делом, либо лечь спать, либо медитировать таким образом. Первые два плана провалились, потому-то и пришлось прибегнуть к третьему.

Неплохо уже изучив Настю, Имагин знал, что сегодня ей о себе лучше не напоминать. Позвонишь, напишешь, приедешь – сочтет посягательством на личное пространство и время, испугается, замкнется. А замыкаться уже нельзя – теперь только раскрываться. Возможно, как ему кажется, слишком медленно, но даже из этой медлительности можно извлечь прок, завлекая ее со вкусом, наслаждаясь.

Другое дело если сама позвонит… Бросив очередной взгляд на телефон, Глеб снова переключил канал. Пока не позвонила.

Кулинарное шоу, музыкальная программа, кровавое месиво, секс по телефону, снова музыкальный канал, кровавое месиво. Ночь обещала быть длинной и увлекательной…

От череды этой небывалой увлекательности, мужчину отвлек звук дверного звонка.

Глеб резко встал, вышел из гостиной. С каждым шагом, в нем крепла уверенность в том, что посетителю он обрадуется.

Непонятно только, почему Настя не позвонила? Он сам бы приехал, забрал, а еще непонятно, как умудрилась запомнить адрес, если особого внимания на дорогу не обращали ни во время поездки сюда, ни отсюда? Хотя ведь он сможет спросить все это, когда откроет дверь…

– Черт.

Обломы бывают разными. Этот показался Глебу одним из жесточайших. На экране домофона появилась фигура. Женская, с бутылкой вина в руках, которой активно помахивали, улыбаясь, но это была не Настя.

Открыв дверь, мужчина кивнул:

– Привет, – Юля уперлась ладонью Имагину в грудь, предлагая отойти, дать дорогу. Он почему-то воспротивился.

– Привет, ты какой-то грустный, – она окинула Глеба сканирующим взглядом, надавливая на грудь во второй раз – с тем же успехом. – Ты что, не один? – Юлия заглянула за плечо мужчины, пытаясь увидеть в коридоре признаки пребывания здесь женщины.

– Один.

– Ну так почему мы стоим в дверях? – перевела взгляд на мужчину, подозрительно сощурилась. – У меня был очень сложный день, надо расслабиться…

С третьего раза Имагин тоже не сдвинулся с места.

– Да что ж такое? – не выдержав, Юля посмотрела уже раздраженно.

– Ты на такси приехала?

– Да.

– Давай я тебя отвезу или закажу машину.

– Я вообще-то не затем приехала, чтоб тут же уезжать, Имагин. Или ты…

– Или я.

– У тебя что, кто-то появился? – женщина отступила, окидывая мужчину изумленным взглядом. Неожиданно. Юля-то считала, что первой эти их остаточные недоотношения прекратит она.

– Да.

– Кто она? – из-за этого самого изумления, Юля даже не могла понять, что должна чувствовать – злиться, радоваться, огорчаться.

– Ты ее не знаешь, но это и не важно. В общем, давай я тебя отвезу. Но больше не приезжай без предупреждения.

– А с предупреждением, значит, можно?

– А с предупреждением, я сам приеду, если тебе понадобится моя помощь.

– Какого характера?

– Дружеского.

Юлия кивнула. Вот так.

– Ты что, влюбился, Имагин?

– Я на пути к этому… – мужчина хмыкнул, явно ныряя мыслями в какие-то воспоминания. Возвращать его оттуда пришлось ненастойчивым покашливанием.

– Вы с ней уже…

Имагин нахмурился, явно не желая отвечать на вопрос, хотя ответ Юле и не был нужен.

– Я это к тому, чтоб ты не зарекался. Вдруг, поимеешь, а потом передумаешь влюбляться-то?

– Это мы уж как-то без тебя разберемся, спасибо.

– Ну разберитесь, только… В общем, если что – звони.

– Подожди десять минут, я соберусь.

– Не надо, – Юля достала из кармана телефон, начиная листать набранные. – Спасибо, но я сама. Не хочу, чтоб потом мне какая-то милашка патлы вырывала из-за того, что ее мужик меня ночью домой подвез. И не важно, что этот мужик формально раньше был моим… – дальше Юля бубнила уже себе под нос, выискивая номер такси. Набрала, приложила к уху. – Даже вина не выпьем? Ну, то есть, я не выпью, а ты не составишь компанию? Ты меня жестоко обламываешь, Глеб. Придется самой, в пенной ванной… под музыку… с бокалом… голой…

Мужчина хмыкнул, но решение не изменил. Значит, серьезно.

– Ну как хочешь, – в этот самый момент на той стороне ответили. – Алло, можно машину на…

Закрыв дверь за бывшей, Глеб вернулся на диван, вновь взял в руки пульт.

– Настя-Настя… Где ж ты такая взялась? – остановившись на спортивном канале, он попытался сосредоточиться на трансляции древнего хоккейного матча.

Но мыслями то и дело возвращался к моменту, когда в дверь позвонили. Черт, как все же было бы хорошо, если на пороге стояла она. Это было так нереально, но так желанно.

Хотя почему нереально? Просто не сразу. Но скоро. Иначе и быть не может – он-то точно долго не выдержит, да и она вряд ли… Тянет ведь. Жестоко тянет. Обоюдно.

– Правда, Настя?

– Это, правда, была хорошая передача… – ну хоть кто-то с ним согласен. Отложив пульт, Глеб забросил ноги на журнальный столик, сложил руки на груди, вновь пытаясь вникнуть в происходящее на экране.

– Красиво, правда? – двое стояли у большого полотна, держась за руки. Мужчина периодически совершал попытки перехватить спутницу за талию, притянуть ближе, но она то и дело снимала его руку, вновь переплетая их пальцы.

– Оригинально, – кивнув, Настя потянула Глеба к следующему экспонату.

На фотографии был изображен уродливый помидор. Точнее подписан он был как 'уродливый помидор', а по факту, Насте уродливым он не казался. Даже милым – необычным, не таким, как привыкли. Ну и что, что не идеально круглый? Ну и что, что изогнулся, скрючился, неужели в этом уродство? А вдруг он в миллион раз вкуснее, чем те, которые блестят боками и гордятся идеальностью своей гладкой поверхности?

– Да уж… – Имагин, видимо, думал о чем-то другом, склонил голову, сканируя взглядом уродца, потом в другую сторону, потом прямо… – Ну цвета красивые.

Подняв взгляд на мужчину, Настя сощурилась.

– Глеб, а напомни мне, пожалуйста, зачем мы сюда пришли?

– Мы гуляем, Настя.

– Ясно, – гуляем, значит гуляем. Пожав плечами, девушка потянула мужчину дальше.

На этот раз, как и в случае с первым свиданием, сценарий встречи планировал Имагин. Ей сказали во сколько быть готовой, что форма одежды свободная, а будут они… гулять. Вот и получилась прогулка по Экспоцентру.

Сборная выставка молодых/перспективных фотохудожников, большая часть из которых показалась Насте крайне артхаузными. Нет, они с Глебом иногда попадали на достаточно интересные подборки. Например, серию фотографий детских кукол – немного жутковатые, но достаточно интересные картины. Были серии, в которых нужно было уловить смысл, были такие, на которые просто любопытно посмотреть, но совсем немного тех, которые хотелось бы перепечатать себе на фотообои, а потом часами напролет любоваться, лежа на комфортном диване.

Пройдя очередную перегородку, Настя с Глебом оказались в нише уже другого фотохудожника.

Молодые люди остановились у первой картины – сидящий на рыбацком стуле мужчина. Фотография будто звенит тишиной. Тишиной, спокойствием, предчувствием. Такое впечатление, что 'модель' не подозревает о том, что за ним следят. Он смотрит перед собой остекленевшим взглядом, думая о своем, и в то же время готовый в любой момент дернуть спиннинг, чтобы достать рыбу.

Бросив быстрый взгляд на Глеба, Настя поняла, что он пока уходить не готов – изучает, а значит она может окинуть остальные объекты, чтоб выбрать, к какому подойти следующему. Окинула, нашла…

– Смотри, вот эта красивая… – огибая сразу несколько фотографий, Настя направилась прямиком к заинтересовавшей ее вещи.

На полотне изображена гладь воды и стремящаяся к ней снежинка. Красивая в своей геометрической правильности, нежная, но, в то же время, остроконечная, а вода спокойная, ни тебе блика, даже намека на волны, и ты невольно ждешь, что будет, когда снежинка коснется поверхности – пойдут круги или бедняга просто растворится, отдавшись во власть стихии? Вот бы еще один снимок – через секунду…

Настя опустила взгляд в уголок полотна, читая название: "Мой океан" С. Самойлова.