Мария Акулова - Эффект бабочки

– Спасибо, – девушка бросила быстрый взгляд на водителя, получила в ответ только кивок, схватилась за ручку, собираясь открыть дверь и сбежать, но вдруг передумала… Вновь повернулась к мужчине, – вы что, добрый самаритянин?

Его поведение… Оно ведь странное. Неужели действительно вот так – бескорыстно, от чистого сердца… Ради чего?

– Я твой добрый самаритянин, – Имагин ответил быстро и правдиво. Возникало ли у него желание сторожить подобным образом кого-то еще? Нет. Добивался ли он кого-то так долго в принципе? Нет. Считал ли, что тратит время зря? Нет. Предпочел бы потратить это время иначе? Да, но с ее участием.

– Но я же уже сказала, у нас ничего не будет.

Глеб не ответил, только пожал плечами, уже далеко не в первый раз.

– От вашего упрямства только хуже.

– Как от моего упрямства может быть хуже, если ты приняла окончательное, по твоим же словам, решение, и оно состоит в категорическом отрицании возможности любых отношений между нами? Или оно не настолько окончательное, и ты периодически сомневаешься в нем?

– Ни в чем я не сомневаюсь, – Настя прижала рюкзак плотней к груди, будто защищаясь.

– Вот и славно, а мы посмотрим…

Подобная самоуверенность доводила до белого каления. И ведь не станешь кричать и топать ногами на человека, который даже не спорит, просто делает так, как хочет.

– Не тратьте время, – Настя окинула мужчину еще одним взглядом, а потом открыла-таки дверь.

– Зайдешь домой – позвонишь.

Настя фыркнула, но промолчала. Нашелся на ее голову – заботливый. Причем заботливый в приказном порядке, непонятно только, по какому праву.

Замкнув за собой дверь в квартиру, Настя прокралась к своему окну, из которого отлично видно козырек парадного крыльца и стоящую у входа машину…

Вот же… Ведь не уедет, если ему не позвонить…

Она набрала нужный номер, ответили практически сразу.

– Вот видишь, это не так уж и сложно.

– Спасибо что подвезли, удачно добраться… куда вам там нужно.

– Поужинаем?

– Нет.

– Я почему-то так и думал. Сладких снов.

Имагин скинул, машина вырулила из-под подъезда, а Настя стояла и глупо улыбалась. Злилась, конечно, но улыбалась, прокручивая в голове воспоминания этой ночи.

– Когда вернешься? – Настя крутилась у зеркала, разглядывая свое парадно-выходное отражение. Парадности ему придавало наличие платья, не то, чтоб очень уж нарядного, но крайне милого – бежевый ситец в мелкий цветочный рисунок, фасон, подчеркивающий тонкую талию, стройность ног, пожалуй, кто-то посчитает, что слишком короткое, а Насте нравилось. Оно одновременно делало образ более женственным и придавало обладательнице наряда наивности, немного детскости. На ноги Настя обула балетки, волосы оставила распущенными.

– Не знаю, мам, может, останусь у Оли…

– Пить будете? – Наталья Андреевна сложила руки на груди, а из кухни раздался гогот Андрюши.

– Ну мааааам, – Настя же повернулась к женщине, бросая то ли умоляющий, то ли такой же наивный, как узор на платье, взгляд. – Мы праздновать будем – сессию закрыли, танцевать, веселиться, может, кто-то пить…

Не выдержавший Андрей высунул голову из кухни, корча рожи из-за спины матери. Насте пришлось очень постараться, чтоб не рассмеяться.

– Настенька, только помни – ты же девочка, а девочкам…

– Маааам, – Настя закатила глаза, показывая брату кулак, – обещаю, буду вести себя прилично, никого не бить и ни к кому не приставать. Хорошо?

Ответом ей было тяжелый вздох. Можно было бы и обидеться – в конце концов, когда она давала повод считать себя пропащей, приползала пьяной или неадекватной? Да никогда, если такое случалось, предпочитала остаться у кого-то из друзей, да и случалось такое всего несколько раз. Но на обиды не было времени – все мысли сейчас плясали вокруг предстоящего вечера. Они так давно уже просто не веселились, она так давно не проводила время в окружении людей, с которыми ей элементарно хорошо.

А сейчас это не только можно было сделать – сам бог велел отпраздновать окончание сессии.

Они договорились встретиться в восемь, место выбирала не Настя и в нужном баре не была еще ни разу, знала только, что там неплохая музыка, не слишком дорогой ассортимент и удачное расположение.

– Ложитесь спать без меня, ключи я взяла, – Ася клюнула в щеку маму, потом еще раз погрозила кулаком брату, который уже набирал номер одного из своих дружков, чтоб поделиться с тем рассказом, как его сеструху вычитывала мама еще до того, как та наклюкалась, а потом выпорхнула на лестничную клетку, чувствуя себя самой настоящей бабочкой.

Это счастье! Вот это предвкушение, легкость, беззаботность – вот что значит быть мотыльком, а не те ажурные крылья, которые она время от времени надевает.

Когда Настя неслась вниз по лестнице, платье то и дело подпрыгивало, заставляя невольно вспоминать детство – тот же подъезд, такие же голые ноги в балетках, на голове пальма, коленки в зеленке, в руках ведерко с лопатками и грабельками, сзади мчит папа, подгоняя, а в груди – легкость и абсолютное счастье.

Улыбаясь своим мыслям, Настя добежала до двери, надавила, впуская в прохладный темный подъезд вечерний зной, а потом побежала дальше к арке, по ходу доставая орущий телефон.

Она знала, чье имя увидит на экране. В последнее время, дня не проходило, чтоб он не звонил, а она, почему-то, всегда брала.

– Алло, – продолжая улыбаться, Настя вылетела из арки, поворачиваясь в сторону метро.

– Есть планы на вечер? – 'В случае чего (Глеб)' не отличался оригинальностью в том, что касалось уговоров сходить с ним куда-то. Такая настойчивость была достойна уважения и уже даже не раздражала, но менять свое решение Веселова не собиралась.

– Есть.

– Какие? – Глеб явно напрягся.

– Праздную окончание сессии.

– С кем?

На этом вопросе можно было уже совершенно законно возмутиться, спросить 'с какой стати', а потом бросить трубку, но Насте было так хорошо, что подобное развитие ее не прельщало.

– С однокурсниками, с кем же еще? – девушка рассмеялась, перепрыгивая через люк.

– Где?

– Вы что, хотите присоединиться? – осознавая, что не успеет дойти до светофора, а потом придется ждать зеленого целых полторы минуты, Настя ускорилась, перебегая через дорогу.

– Раз ты приглашаешь…

– Я не приглашаю, просто вы очень любопытный, Глеб Юрьевич. Хорошего вечера, – Настя скинула, не дожидаясь ответа. Она надеялась, что мужчина на нее не обидится. Да и, в конце концов, на что? Он как-то незаметно стал частью ее жизни, периодически возникая рядом, звоня, подвозя, но не настолько значимой, чтоб делиться с ним планами и тем более отчитываться.

Уже опускаясь по эскалатору в подземку, Ася снова достала телефон, чтоб проверить, не перезвонил ли мужчина. Нет. Ну и славно. Пусть у него сегодня случится такой же хороший вечер, как планируется у нее.

Включив самую свою любимую песню громче, Настя улыбнулась едущему вверх по параллельной полосе парню, который эту улыбку поймал, а потом еще долго провожал ее взглядом. Сейчас она готова была улыбаться всем и каждому. Жизнь грозила наладиться!

Сессия закрыта, мама ходила на собеседование, по ее словам, достаточно удачное, и теперь они всей семьей ждали звонка от потенциального работодателя.

И уже совсем скоро… Мама получила бы работу, сама Настя ушла бы из Баттерфляя, они с Андрюшей съездили бы к бабушке, а когда вернулись, Настя попыталась бы создать свою студию. Да, это сложно, да, долго, но когда у мамы будет работа, можно себе позволить потратить какое-то время на поиски помещения, набор групп, рекламу, а те деньги, которые она понемножку откладывала с заработка бабочки, пришлись бы очень кстати.

Продолжая улыбаться своим мыслям, Настя зашла в вагон подъехавшего поезда, облокотилась о стеклянную перегородку, отделяющую кресла, повернула голову, следя за тем, как медленно съезжаются двери.

Уже трогаясь, Ася увидела, как на перрон выбегает тот парень, которому была адресована улыбка, оглядывается, видит ее за закрывшимися дверями, машет. Вот только поезд уже начал движение.

Настя пожала плечами, даря ему еще одну улыбку. Она все же верила в судьбу – если бы им было суждено познакомиться, он бы не опоздал. Значит, не судьба.

***

– Поднимем этот бокал за… – один из заводил, вечно веселый, задорный, никогда не отчаивающийся, рыжий Макс поднял наполненную рюмку, обводя достаточно большую компанию задорным взглядом, – за то, чтоб списывание узаконили, а семинары отменили!

Дружно поддержав это утопическое желание, ребята подняли кто что, над столом разнесся звон стекла и одобрительное улюлюканье.

– Насть, может не надо? – Оля же, уже больше получаса следящая за тем, как Веселовой становится все лучше и лучше, попыталась забрать из рук подруги бокал.

– Олька, – Настя не дала, сделала глоток, а потом отставила на стол так, чтоб подруга не смогла дотянуться, – все нормально, честно! Мне просто хорошо. Просто. Хорошо, – а потом улыбнулась, хихикнула, тут же опровергая своими действиями, что хорошо ей 'просто'.

Выпито было много, а вот не съедено практически ничего, язык заплетался, перед глазами плыло, но на душе было так легко и хорошо, что побочные эффекты Настю не заботили.

Танцевать? Отлично! Снова тост? Прекрасно! Что-то сказать? Легко! А кому я тут еще не признавалась в любви? Иди-ка сюда!

Так весело было не только ей, почти всем. Никто не спешил, никого не ждали дома жены, дети, ревнивые мужья, всем можно было просто оторваться, чем они и занимались.

– Настюш, – рядом с Веселовой снова опустился тот самый Макс, который еще полминуты тому толкал речь, приобнял девушку, зашептал прямо на ухо, обдавая алкогольными парами. Еще Настя почувствовала его ладонь на коленке, подумала, что надо бы сбросить, но поленилась. – Пошли танцевать, а?