— Они маленькие и славные, — сказала Джулиана. — И не говорите с ними так грубо.

— Из-за этих славных маленьких собачек мы и приехали так поздно. Просто в голове не укладывается, сколько раз нужно было останавливаться, чтобы они могли пописать.

— Следите за своим языком, — сказала Джулиана.

— Если бы я их раньше не знал, — хохотнул Хоук, — то подумал бы, что они это делают нарочно.

— Очень даже может быть, — зевнув, пробормотала Хестер. — Они знают, что ты слишком доверчив.

— Вот уж нет. — Он сложил руки на груди.

Тетка вздохнула. Когда она медленно поднялась, Марк решил ей помочь.

— Не обращайся со мной как со старухой, Марк. Может, я и старуха, но мне не нравится быть ею.

— У тебя душа молодая.

— Ну, мое тело далеко не молодо. Так что я — в постель. Джулиана, если ты не устала, можешь еще посидеть с Марком.

— Нет-нет, я тоже предпочла бы лечь пораньше. Нам завтра предстоит долгое путешествие.

Когда Хестер, шаркая, вышла из комнаты, Джулиана взглянула на Хоука:

— Я должна убедиться в том, что ей будет удобно.

— Спасибо тебе. — Ему неприятно было думать о том, что Хестер так постарела. — Пожалуй, подобные путешествия уже не для нее.

— Я позабочусь о ней, — успокоила его Джулиана.

Он посмотрел на нее и заметил беспокойство во взгляде ее прекрасных голубых глаз.

— Ты очень полюбила ее.

— Она стала для меня родной. — Ее речь звучала немного сбивчиво.

— Хестер души в тебе не чает. Я знаю, она наслаждалась твоим обществом. — Он запнулся, не зная, стоит ли продолжать, но решил, что стоит. — И я тоже.

— У вас очевидные провалы в памяти, — засмеялась она.

— Бесенок, — улыбнулся он, дернув ее за локон.

— Спокойной ночи, — прокашлявшись, произнесла она.

Он хотел было попросить ее побыть с ним еще немного и обсудить, что было и чего не было между ними. В нем еще теплилась надежда, что есть возможность преодолеть взаимное непонимание. Но она уже пересекла коридор, подошла к двери напротив его комнаты и зашла к себе, даже не обернувшись.

Хоук проснулся, но подумал, что еще спит, поскольку ему показалось, что он слышит гогот стаи гусей. Потом он услышал звук, раздававшийся с противоположной стороны коридора, и вздрогнул. Храп его тетки напоминал раскаты грома. Он сел. Бедная Хестер, она, должно быть, совершенно измотана, и Джулиана не в силах ей помочь. Бедная девочка. Она глаз не сможет сомкнуть от грохота.

Ну, тут уж ничего не поделаешь. Он зевнул и лег, повернувшись на бок.

Снаружи скрипнула дверь. Боже, что там еще? Кто-то постучал.

— Хоук?

— Секунду.

Это была Джулиана. Он схватил со спинки кровати халат и набросил его на свое обнаженное тело. Он подошел к двери и приотворил ее. Джулиана стояла в проеме в белой ночной сорочке. На ее плече лежала коса цвета воронова крыла.

— Я не могу уснуть, — сказала она.

— Входи.

— Простите, что разбудила, — сказала она, — но мне показалось, что кто-то играет на трубе.

— Бедняжка.

— Если не возражаете, я прикорну на диване.

— Я лягу на диван, — покачал головой Хоук. — Ложись на кровать.

— Я меньше ростом, и там мне будет удобно.

— Я настаиваю. — Он взял ее за локоть. Когда она взобралась на матрас, он прикрыл ее одеялом. Боже! Чего бы он ни отдал, чтобы оказаться там, под одеялом рядом с ней! Но они не женаты и никогда не будут женаты. Вздохнув, он схватил вторую подушку и подошел к маленькому дивану с неровным ложем.

Он не умещался на нем, даже свернувшись калачиком.

В первый раз в жизни он пожалел, что вырос таким дылдой. Ну, тут уж ничем не поможешь. Ему придется спать сидя. Когда он сложил руки на груди и склонил голову вниз, Джулиана сердито воскликнула:

— Это просто глупо! Я посплю на диване. Я настаиваю, чтобы вы легли на кровать.

— Джулиана, поверишь ты или нет, но я мужчина, и черт меня возьми, если я позволю тебе ночевать на диване, состоящем из одних кочек…

— Следите за своим языком. — Она села и затем спрыгнула с кровати.

— Джулиана, залезай под одеяло. Я не позволю тебе спать на диване. — Он помолчал и продолжил: — В нем, возможно, водятся блохи.

Она вскрикнула и бросилась обратно на кровать.

Хоук затрясся от смеха. Боже, как ему нравится дразнить ее! Но в комнате становилось все холоднее, и ему стало зябко. Он крепко сжал зубы, зная, что не замерзнет до смерти.

Джулиана села на край кровати.

— Джулиана, ложись и спи.

— Я не могу заснуть, когда вы бегаете вокруг и мерзнете. Идите в кровать.

— Мне кажется, на меня попала блоха.

— Это большая кровать, все поместимся.

— Нет.

— Не глупите. Мы разумные существа и сможем поспать, не делая того, чего не следует.

— Джулиана, я не лягу с тобой. Вспомни, что произошло в прошлый раз. Прости, но я владею собой только до определенного предела.

— Вы несносны. Сейчас же ложитесь в постель.

— Ты когда-нибудь заснешь?

— Нет, пока вы не ляжете.

Раздраженный и замерзший, он подошел к постели.

— Внесем ясность: это ты пригласила меня. Если я начну делать глупости, ударь меня. Поняла?

— Не знаю, — фыркнула она, — не все ли равно? Ведь мы уже пробили брешь в стене этой крепости.

— Не забивай мне голову подобными мыслями.

— Наверняка они уже были там. Залезайте в постель.

— Не думаю, что это будет правильно… — сказал он, впрочем, без особой уверенности.

— Залезайте в постель.

Он снял халат. Джулиана оглядела его обнаженное тело.

— Ты прекрасен.

Он скользнул под одеяло.

— Повернись на другой бок и спи.

Она водила пальцем по волосам на его груди.

— Давай поразмыслим рационально. Я уже испорченный товар.

— Не говори так.

— Но это правда. Я уже не девственница, и вряд ли найдется мужчина, который захочет жениться на мне.

— Ты наконец прекратишь? Господи, я и так себя чувствую негодяем за то, что сделал с тобой.

— Насколько я помню, инициатива исходила от меня. Но дело не в этом. Может быть, у меня никогда больше не будет такой возможности, а я уже знаю, насколько ты опытен в этом деле. Поэтому, если тебе не претит эта мысль, я бы очень хотела, чтобы ты занялся со мной любовью.

Господи Боже!

— Джулиана, я не собираюсь даже прикасаться к тебе.

— Кто знает…

— Я знаю, — вздохнул он. — Мне стыдно за себя, и теперь я ничего не могу поделать, раз ты отказалась выйти за меня замуж.

— Ты так красиво сделал предложение. — Она погладила его по щеке.

Он судорожно сглотнул. Боль до сих пор не утихла.

— Я так хотела принять его, но поклялась не выходить замуж за человека, который меня не полюбит. — Его сердце забилось чаще. — Мне трудно признать, но отказом я нанесла тебе рану и подозреваю, ты не понимаешь, почему я отказала. Я всегда обожала тебя и уже много лет схожу по тебе с ума. Я согласна, что кое-что может тебя шокировать.

— Что?

— Я поставила себе цель завоевать твое сердце. Это случилось в тот момент, когда мы танцевали на моем первом балу.

— Ты шутишь.

— Нет, не шучу. Я готова была проглотить свою гордость и надеялась, что ты поймешь, что девочка превратилась в женщину.

— Не понимаю.

— Я четыре года мечтала выйти за тебя замуж. Я не позволила ни одному мужчине поцеловать себя, потому что хотела, чтобы первым это сделал ты.

Господи Боже!

— В тот вечер у Бересфордов я уже было подумала, что моя волшебная сказка готова стать правдой.

— А я сказал, что ты мне как сестра.

— Не грусти так. Я сама сделала из себя непогрешимую романтическую героиню.

— И я не оправдал твоих ожиданий.

— Я тешила себя мечтами о тебе, но полюбила обыкновенного несовершенного, но замечательного человека.

Она любит его. У него сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Я думаю, ты заслуживаешь узнать и понять, что я отвергла твое милое предложение потому, что ты предлагал мне руку, но не сердце. Марк, брак, в котором любит только один партнер, не будет счастливым. Я убедилась в этом на примере моей матери. На людях она держала голову высоко поднятой, а дома все было совсем не так. Понимаешь, она, как и я, старалась заставить отца полюбить нас. И ни одной это не удалось.

— Он был самовлюбленным и жестоким идиотом.

— Я позволила его неприязни стать принципом моей жизни, но вчера наконец поняла, что он для меня ничего не значит. Я никогда не знала его, и он не заслуживал любви ни матери, ни брата, ни моей. Но нельзя сказать, что на мою жизнь мужчины не оказывали доброго влияния. Потому что ты и Тристан всегда были рядом. И я считала вас самыми благородными моими покровителями. — У него из груди вырвался смешок. — Я люблю тебя, но знаю, что если выйду за тебя только потому, что ты считаешь себя обязанным на мне жениться, никогда не смогу почувствовать себя равной тебе. Я всегда буду скрывать свои чувства, потому что ты не ответишь на них. И я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя.

Он пальцем прижал ее губы.

— Боже, я еще больший осел, чем Осгуд.

— При чем тут Осгуд? — не поняла она.

— Ни при чем. Просто я такой же глупый, как он.

— Не вижу, в чем здесь смысл.

— Я идиот.

— Бываешь им иногда.

— И еще я слепец, потому что…

Теперь она прижала палец к его губам.

— Не говори так, если на самом деле этого не думаешь.

Он взял ее палец, а затем и обе руки.

— Мне было так плохо без тебя. Я постоянно думал о тебе и чувствовал себя несчастным, когда ты мне отказала. Мне казалось, ты ненавидишь меня за то, что я сделал. Я скучал по тебе и не понимал, что меня мучит. Но я мог бы избежать всего этого, если бы прислушался к тому, что было в самой глубине моей души. Я очень люблю тебя, но не надеюсь на взаимность.