— Эй, Осгуд! — воскликнул Бофор. — Вас кто-то хотел поджечь?

— Нет, меня задержало аутодафе на Пиккадилли.

Такого Хоук от Осгуда не ожидал.

— Аутодафе? — Мистер Пекэм сердито посмотрел на Осгуда. — Зачем? Ведь это кощунственно.

— Там жгли брошюры.

Джулиана судорожно сглотнула. Хестер сжала ей руку.

— Это ужасно, но, может быть, произошла ошибка.

— Осгуд, — поморщился Карутерс, — возможно, владелец книжной лавки жег изъеденные мышами старые трактаты.

— Нет, — сказал Осгуд. — Это была брошюра «Секреты обольщения».

Хоук взглянул на тетку. Похоже, это она записала дурацкие советы для молодых девушек.

— Тетя, что ты знаешь об этой книжке? — спросил он.

— Недавно собрались мои знакомые дамы и обсуждали эту книжку, — выкрутилась Хестер.

Он зло прищурился:

— Я слышал, была петиция о ее запрете.

— Ее не приняли, — сказал Осгуд. — Леди Джорджетта, на аутодафе я видел вашего брата.

— Что?! — воскликнула Джорджетта.

— Я уверена, лорд Рамзи был там лишь из любопытства. — Эми замахала веером перед лицом Джорджетты.

— Нет, он кричал, что это ужасная гадость. Но люди принесли ведра с водой, чтобы погасить огонь. Клерк из книжной лавки принес полный ночной горшок и…

— Осгуд, здесь присутствуют дамы, — одернул его Хоук.

— Ох, простите, — извинился Осгуд. — Но там было столько дыма!

— Мистер Осгуд, — Джулиана не выпускала руки Хестер, — они сожгли много книг?

— Меньше, чем собирались. Это событие привлекло много зевак. Владелец лавки клялся, что издатель напечатает еще. Он выглядел очень довольным. — Осгуд порылся в карманах сюртука. — Мне удалось спасти один экземпляр. У него только немного обгорели края.

— Что же, это хорошая новость, — сказала Хестер. — За свой поступок мистер Осгуд достоин награды.

— Не думаю, — Хоук бросил на тетку сердитый взгляд, — чтобы столь скандальное издание нужно было спасать.

— Никакое литературное произведение не заслуживает, чтобы его сжигали! — резко возразила Джулиана.

— Осгуд, уберите брошюру обратно в карман, — приказал Хоук. Затем обратился к тетке: — Я запрещаю Джулиане читать эту мерзость.

Джорджетта испуганно вскрикнула. Эми толкнула ее локтем.

— При всем уважении к вам, Хоукфилд, — сказал мистер Пекэм, — но с чего вы взяли, что книжка мерзкая, если не читали ее?

— Я достаточно слышал, чтобы убедиться, что она полна распутства. Возможно, издатель надеется на ней заработать. А название вводит публику в заблуждение. Люди покупают ее, надеясь найти в ней совсем не то, что в ней изложено. Я гроша не дам за эту гадость.

— Может быть, вы боитесь того, о чем можете в ней прочитать? — возразила Джулиана, прищурившись. Она сегодня явно была в ударе.

— Джулиана, я знаю, как много ты черпаешь из романов и женских журналов, но все это очень далеко от искусства, — сказал Хоук. — Обычная халтура.

Хоук огляделся и увидел, как Карутерс поглядывает в книжку через плечо Осгуда.

— Ха! Автор просто жалок.

— Что вы имеете в виду? — спросил Бофор.

— Она рассчитывала на женскую аудиторию и не ожидала, что книжка попадет в руки мужчин. — Карутерс поднял взгляд и ухмыльнулся. — Слишком поздно.

Молодые люди засмеялись. Затем пустили книжку по кругу.

— Я думаю купить экземпляр, чтобы посмеяться, — сказал Бофор.

— Я тоже куплю, — заявила Хестер.

— Тетушка, по-моему, ты все знаешь об этом произведении. Может быть, ты знаешь, кто его написал?

— Аноним, — ответила она.

Хоуку не хотелось прилюдно обвинять Хестер. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что это она написала книжку.

— В любом случае я не желаю, чтобы Джулиана ее прочла, — сердито заявил Хоук.

— Прежде чем судить, сам прочти ее, — сказала Хестер. — А уж потом обсудим.

— Ну, раз ты настаиваешь, я так и сделаю. Но не думаю, что найду в ней что-либо ценное.

Когда все ушли, Джулиана начала мерить шагами гостиную.

— Хестер, они осмеяли книжку. И они жгли ее!

— Да, зато она привлекла внимание и у нее появятся новые читатели. Брошюра стала сенсацией. Возмущенные отклики приведут людей в книжную лавку.

— Простите, — сказала Джулиана, — но мне хотелось бросить полусожженный экземпляр в физиономию вашему племяннику.

— Посмотрим, что он скажет, когда ее прочтет, — сказала Хестер.

— Даже не прочитав ни слова, он уже относится к ней с предубеждением.

— Мне показалось весьма забавным, — усмехнулась Хестер, — когда он заявил, что запрещает тебе читать ее.

— Ну, зато это поможет держать в тайне авторство. Боже, все говорят о книжке.

— Это как раз то, что нужно, — сказала Хестер. — Ты побудила их спорить, и теперь мы посмотрим, какова будет их реакция. Некоторые, видимо, не прочь доставить тебе неприятности, но помни, ты должна быть осторожной, чтобы случайно не выдать себя. Говори как можно меньше.

— Ах, как бы мне хотелось знать мнение простых девушек! Уверена, в дамских комнатах отдыха о книжке много спорят.

— Удивительно, что мой племянник не стал настаивать на том, чтобы ехать вместе с нами в оперу, — заметила Хестер, вставляя монокль.

— Он презирает оперу.

— Но в последнее время его вообще не было видно.

— Он был занят в парламенте, и у него накопились дела с имением.

Но в глубине души у всех эти три дня жил страх. Джулиана снова впустила Хоука в свое сердце и думала, что после разговоров о его прошлом они станут еще ближе друг к другу.

— Хестер? — неуверенно спросила она.

— Что, детка?

— Почему мужчины… Не беспокойтесь. Я и так знаю ответ.

— На что, дорогая?

— Это не так уж важно, — вздохнула она. Но в тот вечер, когда они беседовали с ним на балу у леди Гарнетт, она забыла свой собственный совет.

Ему с ней было удобно, пока она вела себя как легкомысленная девчонка, но стоило ей затронуть серьезную тему его прошлого, и он отгородился от нее стеной.

Ничего не изменилось. Он по-прежнему с удовольствием дразнил ее, но мысль жениться на ней не приходила ему в голову. Он даже манкировал своими обязанностями опекуна. Но почему? Он был таким усердным до того вечера.

Потому что он, видимо, почувствовал, что она хочет за него замуж…

Ее сердце бешено заколотилось, когда Джулиана вспомнила, о чем написала в книжке.

«Однако вы должны заметить, что большинство вовсе не горит желанием побыстрее расстаться с привилегиями холостяка. Действительно, они в целом стараются оставаться свободными как можно дольше. Почему?

Они не хотят бросать пить, играть, волочиться за женщинами».

В душе возникло страшное подозрение. Уж не завел ли он любовницу?

— Джулиана, почему ты побледнела? — спросила Хестер.

— Думаю, мне надо отдохнуть. Сегодня был тяжелый день. — Разумеется, она ничего не скажет Хестер, потому что Хоук ее племянник. А у Джулианы нет доказательств. Но она знала о его репутации.

Она снова влюбилась в него как последняя дура. После того как он ее поцеловал, в ней возродилась надежда. Хотя ведь он ясно показал, что не питает романтических чувств, когда предложил ей дружбу, как она предложила дружбу своим поклонникам. А она, как Бофор, надеялась на что-то большее.

Она убегала от него в парке, возвратила ему поцелуй, флиртовала с ним. И он легко принимал то, что она с такой охотой давала. Она не приняла всерьез поцелуй, которым они обменялись тем вечером на балу, потому что боялась, что у него замерзнут ноги.

Она помнила каждое слово, сказанное им в парке. «Чтобы смягчить мои муки, нужно немного больше, чем поцелуй».

У нее упало сердце. Он завел любовницу.

Нет, все же решила Джулиана. Ведь у нее нет никаких доказательств. Она винила его за трехдневное отсутствие, но ведь он граф и у него много обязанностей.

Он отвечает и за нее, но уклоняется от этой ответственности. Лишь одной причиной можно объяснить, почему он потерял интерес сопровождать ее на вечерние развлечения.

Он нашел девку, которая греет его постель.

Добравшись до своей комнаты, она захлопнула дверь. Она не будет дожидаться, пока он снова соизволит навестить ее. Завтра первым делом она пошлет ему записку и жестко потребует, чтобы он появился в гостиной Хестер. Это нарушит привычное течение его жизни, но она не отступит.


Тем временем Хоук сидел в клубе на своем обычном месте с плохим настроением и бокалом бренди в руках. Как и планировал, он съездил в театр, но даже не добрался до уборных. Когда он спускался с лестницы, его окликнули две подруги матери. Они хотели повидать леди Джулиану и просили проводить их в ложу леди Рутледж. Ему пришлось признаться, что ни той ни другой здесь нет. Они неодобрительно посмотрели на него.

Поэтому он сидел в одиночестве, прикидывая, сколько распутников в опере соперничают друг с другом, чтобы привлечь внимание Джулианы. Наверняка все они пялятся на ее грудь. Он должен немедленно ехать туда и убедиться, что она в безопасности. Но он и так провел с ней слишком много времени. Он слишком привык к ее постоянному присутствию рядом с ним.

Официант принес ему еще бренди. Хоук посмотрел на пустой бокал, удивляясь, как быстро он осушил его. Черт побери! Он прав в одном: опека над Джулианой медленно, но верно ведет его к безумию.

Он залпом выпил бренди и проклял себя за то, что согласился быть опекуном Джулианы. Она растворила его в себе. Те несколько дней, что он не виделся с ней, не принесли облегчения. Он постоянно думал о ней. Она даже снилась ему. Прошлой ночью она приснилась ему обнаженной, она пальцем манила его к себе. Он в отчаянии проснулся.

Он был уже пьяный, и, возможно, нынче она ему не приснится. Возможно, он не будет представлять себе, как она лежит под ним. Возможно, забудет ее страстные поцелуи. Возможно, он забудет, как славно она говорила, что его прошлое не имеет для нее значения.