— Ваши обвинения беспочвенны. — Джулиана повысила голос. — Они мои друзья, и я никогда не обращалась с ними жестоко.

— Ты думаешь, что можешь заставить мужчину бегать за тобой и при этом не иметь печальных последствий. Но однажды ты просчитаешься.

У нее перехватило горло.

— Я никогда и никого не вводила в заблуждение.

— Двенадцать человек просили твоей руки, — раздраженно сказал Хоук. — И ты уверяешь меня, что все это время вела себя совершенно невинно?

— Я не давала им повода.

— Неубедительно.

— Почему мужчины всегда винят женщин, хотя у нас нет над вами никакой власти?

— Ты отлично пользуешься своей женской властью со своего первого выхода в свет.

— Вы не представляете себе, как страдают женщины из-за своей зависимости от мужчин. Ведь мы практически не управляем своей судьбой. Все наше будущее определяется только нашим шансом выйти замуж.

— Мы оба знаем, что тебе не время выходить замуж.

Потому что он убил все ее мечты и унизил ее.

— Вы совершенно ясно дали понять, как вам неприятна роль моего опекуна, — пробормотала она. — Жалею, что вы не отказались.

— Я сделал это ради твоего брата. Он специально все организовал, чтобы ты могла получить удовольствие от нынешнего сезона. А ты воспользовалась его отсутствием. Будь он здесь, ты не посмела бы нарушать приличия.

Она вздрогнула, поскольку в его словах была большая доля правды, и ее охватило чувство вины. Но ничего подобного не случилось бы, если бы Тристан приехал в Лондон.

— Я не нарушала приличий. Мы пошли в холл, потому что Элизабет наговорила гадостей в адрес Салли, и мы хотели показать, что поддерживаем бедняжку.

— Ты, видимо, думаешь, что меня так легко обвести вокруг пальца.

— Вы понятия не имеете, о чем я думаю. — Конечно, она никогда не признается, что он разрушил ее жизнь, причинил такую боль, что она не знает, способна ли будет когда-либо еще раз рискнуть полюбить. — Знай я, что вы будете диктовать мне, что я должна делать в тот или иной момент, я попросила бы разрешения у одной из моих подруг некоторое время пожить у нее.

— Вот мы и подошли к главной проблеме. Я не смогу еще раз покрывать твои действия. Но поскольку ты возражаешь, чтобы я говорил тебе, что ты должна делать, предоставлю тебе выбор.

Она с подозрением посмотрела на Хоука.

— Выбор номер один, — сказал он. — Я отправляю тебя домой к брату. И ты объяснишь, чем была вызвана необходимость это сделать.

Она готова была задушить Хоука.

— Выбор номер два, — продолжал он. — Ты остаешься в доме всю следующую неделю. Отклоняешь все приглашения, никого не принимаешь. Чтобы проверить, соблюдаешь ли ты правила, я буду периодически наведываться в разное время. Одно нарушение, и неделя начинается сначала.

— Можно напомнить, что вы не мой родитель? — громко сказала она.

— Нельзя! Я твой опекун. Итак, выбор за тобой.

— Вы прекрасно знаете, что у меня нет выбора.

— Это лучшее предложение с моей стороны.

Она вытянула руки вперед.

— Продолжайте дальше. Наденьте на меня наручники.

Он рассмеялся, черт бы его взял.

Экипаж остановился.

— Хоук, неразумно держать меня дома. Мое отсутствие заметят, и будут вопросы.

— Скажу, что ты нездорова.

«Используй маленькие женские хитрости», — вспомнила она совет Хестер и положила ладонь на его руку.

— Ну, пожалуйста, — как можно жалостливее произнесла она.

— Прости, Джули. Я тебя предупреждал, что у тебя был последний шанс, а ты решила проверить, насколько непоколебимо мое решение.

Когда кучер открыл дверцу и опустил лесенку, Хоук спустился и протянул руку Джулиане. Когда она оказалась на земле, он повел ее к дому. Дворецкий Хендерсон открыл дверь, и она думала, что Хоук ее отпустит. Но он продолжал держать ее за руку и улыбался.

— Я тоже войду.

— Зачем?

— Хочу провести с тобой немного времени.

Она сощурила глаза, понимая, что у него что-то спрятано в рукаве.

После того как они сняли верхнюю одежду, он взял ее под руку и направился к лестнице. Она сбоку взглянула на него.

— Вы мне не доверяете.

— С чего ты взяла?

— Я хочу отдохнуть. Вы можете идти домой.

— Только когда вернется Хестер. — Он покачал головой и начал подниматься.

— Если хотите полюбоваться мумией в гостиной, будьте моим гостем. А я отправляюсь в постель.

— Нет, ты будешь меня развлекать, — сказал он. — Можешь начать, рассказав мне об истинной причине вашего ухода из ложи.

— А какое это имеет значение?

— Для тебя имеет. Если скажешь правду, я обещаю досрочное освобождение. Один день за полную правду.

— Я уже сказала, что хотела поговорить с подругами наедине.

— Боюсь, этот ответ не годится. Чтобы сократить срок заключения, ты должна рассказать, о чем вы вели разговор.

— О шляпках, балах и кавалерах.

— За ложь я могу один день добавить, — сказал он, когда они достигли верхней ступеньки.

— Можете отправляться ко всем чертям, — проворчала она.

— Может быть, я так и сделаю, — сказал он, открывая дверь в гостиную. Она вошла за ним.

Когда дверь со щелчком закрылась, он обратился к Джулиане:

— Позови горничную.

— Вы думаете, я хочу, чтобы о нашем споре узнали слуги?

— В этом не было бы необходимости, если бы ты не использовала мою тетку.

Она в раздражении шла за ним.

— Будто прежде мы не бывали наедине. — Она резко опустилась на диван и сбросила туфли. Он наблюдал за ней со смущенной улыбкой.

— Хорошие чулки. Они, случайно, не из шелка?

— Я уверена, вы хорошо знакомы с женским нижним бельем.

Он сел на диван рядом с ней. Джулиана отодвинулась. Он пересел ближе. Она еще раз отодвинулась и оказалась у самого валика. Хоук снова пересел, теперь вплотную к ней. Она в возмущении начала было подниматься, но он схватил ее за руку и заставил сесть.

— Как вы меня раздражаете! — Она указала на противоположный конец дивана: — Сядьте там.

— Я предпочитаю близкое соседство во время допроса.

— А что потом? Пытки?

— Ты ответишь на мои вопросы. Не увиливать, не отвлекаться, не делать замечаний. Вы на самом деле были в комнате отдыха?

— Да.

— Зачем? Но теперь я хочу знать правду.

Она не могла рассказать ему о книжке, но, на счастье, вспомнила слова Джорджетты.

— Когда Бофор показывал, как делать фокус, я заметила ваше явное недовольство.

— Какое это имеет отношение к вашему уходу? — спросил Хоук, скрестив руки на груди.

— Я не поняла, чем было вызвано ваше раздражение, и решила обсудить это с подругами в комнате отдыха. Джорджетта подумала, что вы ревнуете, но я сказала, что это глупости. В конце концов, вы мой опекун.

— Похоже на сказку. Ах, я забыл. Вы еще совершили небольшую прогулку по холлу или что-то в этом роде. Но я наверняка знаю, что ты решила пофлиртовать с Арчдейлом.

— Я не знаю, зачем было напрягаться и просить, чтобы я говорила правду, если вы не верите ни одному моему слову.

— Ты дала мне достаточно оснований не доверять тебе.

Джулиана пристально посмотрела на него, и ее вдруг осенило.

— Вы не простите мои ошибки, но я прощаю вас.

Хоук отшатнулся, словно Джулиана дала ему пощечину.

— Вам на меня наплевать, — сказала она, наклоняясь к нему. — Вам важно лишь покончить с вашими обязанностями опекуна.

— Как ты можешь так говорить? — Он покачал головой. — Ведь все эти годы мы были друзьями!

— Я не знаю, чего еще от вас ждать. — Маленькой девочкой она обожала его, любила его за то, что он заставлял ее смеяться, когда она грустила. Он был словно рыцарь в сверкающих доспехах, когда в юности она с ужасом узнала, что само ее рождение стало разочарованием для отца только потому, что родилась девочка.

— Поверь, — сказал он, — я пытался отказаться, когда Тристан попросил меня, поскольку считаю себя никчемным опекуном. Но потом вынужден был согласиться, потому что Тристан мне почти брат.

Джулиана отвернулась, чтобы он не увидел ее лица, искаженного болью, которую ей причинили не произнесенные сейчас слова: «Леди Джулиана мне практически сестра».

— Я сделал это для тебя. — Хоук шумно вздохнул. — Я хотел, чтобы ты получила удовольствие от сезона. И я считаю себя отчасти виноватым, поскольку все эти годы поощрял твои проказы. Но я ничего не сообщал твоему брату, чтобы не волновать его. Откровенно говоря, я сожалею, что ты поставила меня в такое положение.

Боль вспыхнула в ней с новой силой, вызвав у нее приступ ярости на саму себя за то, что ее заботит его судьба. Но мысль о том, что он лежит в постели с другой, причиняла ей нестерпимую боль.

— Джулиана, тебе придется потерпеть ограничения всю следующую неделю.

С какой стати она должна так легко уступить ему? До сих пор ей не удавалось пробудить в нем желания, если не считать тот единственный поцелуй. Но она возьмет реванш и начнет действовать в ближайшее время.

— Да, я понимаю, — сказала она. — Но я немного смущена.

— Чем? — Хоук прищурился.

— Прежде вы говорили, что я нарочно соблазняю мужчин, но я никогда не вводила их в заблуждение намеренно. Я думала, что поступаю как положено. Очевидно, все дело в моем невежестве.

— Я защищу тебя. А от тебя требуется всего лишь желание сотрудничать со мной.

— Но вы же не сможете все время находиться рядом. Разве не правда, что распутники очень коварны? Кто-нибудь из них дождется возможности оказаться возле меня, как случилось нынче в театре. Не так давно вы видели, как Рамзи зажал меня в угол в столовой леди Морли буквально у вас под носом.