Лесия Корнуолл - Ее заветное желание

Что, если он действительно ускакал с поля боя в состоянии, похожем на умопомрачение? Но это не первое его сражение. У него их была дюжина с лишним до Ватерлоо, и никогда ничего подобного с ним не происходило.

Стивен был абсолютно уверен: он никогда ни у кого не воровал. Уверенности еще прибавилось, когда он просмотрел список похищенного: медальоны, кошельки и безделушки, по большей части подаренные на память. Так воровать было мелко и бессмысленно, как-то по-детски. Лишь один человек мог вести себя таким образом.

– Родейл, – прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Чем больше он размышлял о своей судьбе, тем яснее ему становилось: капитан каким-то образом причастен к этому делу. Но Стивен был под арестом. И ничего не мог предпринять. Или все-таки мог? Ему нужно увидеться с Родейлом лицом к лицу, глаза в глаза, чтобы узнать в них правду.

Ниланд-парк не принес Дельфине того облегчения, на которое она надеялась. Через два дня после ее приезда каждая неженатая мужская особь, живущая в радиусе десяти миль, приехала, дабы засвидетельствовать ей свое почтение.

Через четыре дня все холостяки, жившие на расстоянии в двадцать миль, слетелись словно стая селезней. И гомону от них было столько же. К концу недели пожаловали и другие ухажеры, из более отдаленных поместий. Эти утверждали, что хотят установить соседские отношения.

Дельфина разливала им чай, вежливо выслушивала, как они сравнивали ее с летним днем, с луной, со штормящим морем и даже – на это она обратила особое внимание – с ланью, скачущей через лес, но отправляла восвояси без права на надежду, чем очень огорчала мать. Тем не менее графиня не сдавалась: у нее в запасе был еще один кандидат – виконт, прибытия которого ждали со дня на день.

– Сколько внимания! Это еще раз доказывает, что для тебя еще ничего не потеряно, – заявила графиня, глядя вслед барону и его неженатому сыну. – Ты так и осталась чересчур разборчивой. Но меня не переубедишь: у нас есть прекрасный шанс выдать тебя замуж до конца года.

– Они увиваются не за мной, а за моим приданым, – сухо заметила Дельфина.

– Ничего подобного! Ну, может, сначала. Но как только они поближе познакомятся с тобой, то будут покорены.

Графиня потянула дочь за собой в дом. Войдя внутрь, Дельфина сразу направилась в музыкальный салон, а мать, волнуясь, шла следом.

– Ты не должна терять надежды, девочка моя. Я послала в Лондон за модисткой, чтобы ее немедленно привезли. Перед приемом вырез платья надо опустить – совсем чуть-чуть! – чтобы произвести впечатление. Пусть знают: у тебя есть еще кое-что помимо приданого.

Дельфина смутилась.

– А что, если они слепые и вообще меня не увидят? Может, они оценят мое умение поддерживать беседу, остроумие? Вдруг отдадут должное моему голосу или запаху моих духов. – Она села к роялю.

– О чем ты говоришь? – удивилась мать. – Какому мужчине интересна женская болтовня? Твой отец посоветовался со мной один-единственный раз, да и то по поводу твоих поклонников. Обрати внимание: он отсиживается в своем кабинете, пока наши визитеры приходят и уходят – не хочет их попусту обнадеживать, – но как только я дам сигнал, выйдет из укрытия и лично поприветствует счастливчика.

Дельфина закрыла глаза и начала играть. Звуки сумрачных, полных драматизма бетховенских аккордов наполнили комнату.

– Ну вот! – воскликнула графиня. – Что за репертуар для светской леди? Я надеялась, ты ограничишься легкими пьесками, пока у нас будут гости. Они не поймут такую энергичную и призывную музыку. – Мать забрала ноты с пюпитра и принялась обмахиваться ими как веером.

Дельфина встала.

– Какие еще будут указания? Низкий вырез, никаких разговоров, никакого Бетховена. Что еще?

Графина оглядела дочь с головы до ног.

– Ты совсем не улыбаешься и чересчур исхудала. Нет смысла опускать вырез, если нечего выставить напоказ.

А вот Стивен считал ее грудь идеальной! Дельфина вспомнила, как его руки ласкали ее, как он губами прижимался к соскам, и ее бросило в жар.

Мать неправильно поняла ее смущение. Она пожала ей руку.

– Не стоит волноваться. Все пройдет отлично. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, дорогая девочка. Нельзя было отпускать тебя в Брюссель. Ты очень изменилась. Пожалуйста, постарайся быть милой и грациозной с гостями, ради отца, договорились?

– Хорошо, – согласилась Дельфина, понимая, что от нее это потребует всего терпения, которым она обладала. Она потерла виски. – Я поднимусь к себе ненадолго. Что-то голова разболелась.

– Это все из-за чтения, – заключила графиня. – Не понимаю, что ты находишь интересного в «Таймс» и в «Лондон газетт». Я просматриваю только брачные объявления в «Морнинг пост», и мне хватает. Перестань утомлять глаза. Ты же хочешь, чтобы на приеме у тебя были самые очаровательные глазки, не так ли? Надо посмотреть, есть ли у нас белладонна, – закапаем в глаза для блеска.

Дельфина заторопилась вверх по лестнице, пока мать не посоветовала еще что-нибудь, и, захлопнув дверь в свою комнату, привалилась к ней спиной. Она скучала по Стивену. Прошло уже десять дней после ее отъезда из Темберлея, но каждое утро она просыпалась с единственным желанием: сбежать по лестнице вниз и оказаться рядом с ним. Разум подсказывал, что все кончено, что Стивен солгал ей, предал ее, разбил ей сердце. Он стоял у окна в галерее и наблюдал за ее прощанием с Мэг. Его лицо было непроницаемым. Какие чувства владели им?

В последнем письме Мэг написала, что он переехал в Лондон, где будет дожидаться трибунала. Николас рассказал жене, что все складывается очень плохо, а у Элинор – и у Фэрли! – вообще не осталось никаких надежд на оправдательный приговор. Но, несмотря ни на что, Дельфина не верила в виновность Стивена. Неужели она одинока в своей уверенности? Дельфина подошла к письменному столу и, тщательно подбирая слова, написала короткую записку, запечатала ее и звонком вызвала лакея.

Вместо него в дверях возник Себастьян с распахнутыми объятиями и улыбкой на лице.

– Ты появился на день раньше! – воскликнула она, целуя его в щеку. – Если, конечно, приехал ради приема.

– Ну разумеется. Я просто не мог дождаться, когда увижусь с тобой.

Она поняла, что тоже соскучилась по нему. Никто не мог рассмешить ее, как Себастьян, и заставить забыть обо всем серьезном. На глаза навернулись слезы: до нее дошло, что именно на такую поддержку она и рассчитывала.

– Я так рада, что ты приехал! Элинор с детьми отбыла вчера, и с той минуты я превратилась в единственный объект маминой заботы.

Себастьян закатил глаза.

– Легко могу представить, что тебя ожидает: списки гостей, постоянные переодевания, инструкции… Это же кошмар! Ты выглядишь страшно похудевшей и бледной.

Брат упал на ее кровать и, развалившись поверх покрывала, скрестил ноги в сапогах. Дельфина сдвинула его ноги с покрывала и смахнула грязь.

– Я привез с собой средство отвлечения, – объявил он.

– И что может отвлечь графиню Эйнзли от ее обязанностей свахи и хозяйки дома? – подбоченилась Дельфина.

– Симпатичная мордашка, – сказал он и ткнул пальцем в ее платье. – У тебя нет ничего более приличного?

Голубое платье, которое было на ней сегодня, очень нравилось Стивену… во всяком случае, на ощупь.

– А что с этим не так?

– О, оно вполне подойдет для прогулок по Темберлей-Касл, но кажется слишком незатейливым, когда ты собираешься познакомиться с будущим мужем, не так ли?

– С будущим кем? – Ей стало не по себе. – О, Себ, только не сейчас!

Себастьян скатился с кровати, подскочил к гардеробу и, распахнув дверцы, принялся критически рассматривать ее наряды.

– Не переживай. Он тебе понравится. Но Дерлинг привык производить впечатление на лондонских дам. Я думаю, вот это сгодится.

Он вынул розовое шелковое платье, отделанное тесьмой оливково-зеленого цвета, но Дельфина отняла и бросила на кровать.

– С каких это пор ты стал знатоком дамской моды? – Она вспомнила, что такой же вопрос задавала Стивену.

– У меня есть мать и две сестры, которые всегда одевались по последней моде. За все эти годы у меня была возможность кое-чему научиться.

– Ладно. Когда Дерлинг приедет, обещаю, что надену это…

Себастьян дернул за шнур звонка.

– Зови свою горничную. Я уже привез его. Он внизу пьет чай с маменькой и считает минуты до твоего выхода. Я ему все рассказал про тебя, и он с нетерпением ждет встречи.

У Дельфины пересохло во рту.

– Он уже здесь? Внизу? Мама не сказала ему, что я отдыхаю, что у меня болит голова?

Себастьян фыркнул.

– Не глупи! У тебя никогда в жизни не болела голова. – Он подошел к двери. – Пойду предупрежу его, что ты спустишься через четверть часа. Поторопись-ка.

Дельфина смотрела, как за братом закрывается дверь. Ее первым желанием было забраться в постель, спрятаться под одеяло и дождаться, пока все претенденты на ее руку – включая Дерлинга! – не уберутся восвояси.

Но Себастьян был прав. Она в расцвете сил. Он просто придет и вытащит ее из постели, если это первой не сделает мать. Так что выхода не оставалось. Дельфина села перед зеркалом и вгляделось в свое бледное отражение. Как бы она ни хотела Стивена, он далеко отсюда. Дельфина закрыла глаза. Нет, он не просто далеко. Он стал частью прошлого. А у нее впереди будущее! Возможно, Дерлинг действительно окажется добрым, красивым и милым. Вот что ей требовалось сейчас.

Она встала, когда в комнату вошла горничная.

– Мне нужно переодеться. Я слышала, у нас гость.

Стивен пересек Мейфэр. Он шел пешком, подняв воротник плаща. Никто не узнал его, никто не попытался остановить. Николаса не было дома, поэтому он не знал, что Стивен покинул Хартли-Хаус. Если бы знал, не выпустил бы своего заключенного за порог. Не останавливаясь, Стивен прошел остаток пути, пока не добрался до городского особняка графа Лоуза. Он поднялся по ступенькам к двери и взялся за бронзовый молоток.