Лесия Корнуолл - Ее заветное желание

Запрокинув голову, Николас расхохотался.

– Я мог бы в это поверить. У тебя действительно есть талант очаровывать людей, в особенности мужчин, накладывать на них что-то вроде заклятия, заставлять их выполнять твои желания. Однако прежде ты никогда не подпускала их близко к своему сердцу, ведь так? Ты любишь Айвза?

Язык у нее словно прилип к нёбу, и она не смогла ответить.

Он откашлялся.

– Это неправильно, Дилли. Ты заслуживаешь человека, который сможет оценить тебя, который увидит, как ты величаво и гордо вступаешь в бальный зал. И одно это сведет его с ума. Стивен не способен на это. Ни сейчас, ни после. Даже если обвинения против него будут сняты, пятно на его репутации останется навсегда. Он никогда не сможет возобновить свою карьеру, его никогда больше не примут в обществе. Твой отец…

Страх мурашками побежал по спине, и она потянула Николаса за рукав.

– Что ты узнал? Что случилось в Лондоне?

Покачав головой, он положил ладонь на ее руку.

– Ничего. Но дело не в этом, неужели ты не понимаешь?

Дельфина вдруг ощутила горечь во рту и с трудом сглотнула.

– Ты уже поговорил со Стивеном?

– О тебе или о поездке в Лондон? Нет… пока нет.

– Тогда не надо, Николас. Что ты ему скажешь?

– Скажу этому идиоту, чтобы он оставил тебя в покое, пока не разбил сердце!

– Я кажусь такой хрупкой? – прошептала Дельфина. На глаза навернулись слезы. – Он нуждается во мне.

– Мне это известно. – Голос Николаса исполнился печали.

– И что теперь делать?

Он закрыл глаза.

– Дождись, чем закончится трибунал. Ты можешь сделать хотя бы это? Поезжай к отцу на загородный прием, флиртуй там очертя голову, влюбись в кого-нибудь, если сможешь.

Дельфина подняла на него глаза.

– Значит, я пока могу оставаться здесь?

– Да. Просто пообещай, что вся эта ночная беготня прекратится.

Она посмотрела в глубину галереи, туда, где находилась дверь в комнату Стивена. Очень хотелось объяснить Николасу, что его предостережения запоздали, что она давно и бесповоротно любит Стивена, но она промолчала.

– Ты же знаешь, у него тоже есть сердце. Очень беззащитное сердце, – напомнил Николас.

Слеза покатилась по щеке, и Дельфина пообещала:

– Я никогда не сделаю ему больно.

– Я уже готов отправиться в постель. Могу я проводить тебя до спальни?

Делать нечего: она уступила и позволила увести себя подальше от соблазна.

Стивен заснул, не дождавшись ее. Да и к лучшему, что она не пришла. И разумнее, и безопаснее, разумеется. Мэг целый день просидела с ними в библиотеке, пока Дельфина читала ему, и он не мог ни дотронуться до нее, ни поговорить о том, что произошло между ними ночью.

Захотелось запустить подушкой в стену. Но как он потом ее найдет? Им снова овладела тоска от ощущения собственной беспомощности. Пришлось, взбив подушку, улечься.

Он отошлет ее назад, если она придет, – сказал себе Стивен, заранее понимая, что обманывает себя. У него не хватит сил отказаться от нее. Он уже пытался. Стивен томился в темноте.

Часы тикали, отмеряя уходящее время. Стивен вдруг решил, что встанет и отправится на поиски ее комнаты, если она не придет. Потом представил, как он потеряется в бесчисленных коридорах особняка или случайно ступит за край старинного парапета, упадет и свернет себе шею. Сел на кровати и вслушался, реагируя на каждый шорох. Но она так и не пришла.

В конце концов Стивен заснул, а глаза открыл, когда уже запели птицы. Разочарование граничило с физической болью.

Он встал, отодвинул тяжелую штору из дамаста и уставился в никуда.

Солнце уже поднялось: он ощутил тепло на лице, – и замер в предвкушении чего-то необычного. Он не чувствовал свет. Он его видел! С ним уже было нечто подобное в Испании, когда он смотрел в дальний конец выжженной солнцем равнины и все вокруг внезапно растворилось в колеблющемся оранжевом мареве. Сейчас это было лишь бледное подобие солнца, но Стивен содрогнулся от потрясения, смешанных чувств надежды и страха, что ему это лишь привиделось.

Он осторожно потрогал глаза. С ними все было как прежде. Помахал рукой перед лицом и увидел слабую тень на фоне солнца. Он проделывал это снова и снова. Затем улыбнулся. Потом расхохотался как идиот. Он видит! Ладно, почти видит.

Следующий час Стивен простоял у окна, глядя на солнце, дожидаясь, когда оно взойдет еще выше и засияет в полную силу. Его не оставляла надежда, что зрение вдруг окончательно восстановится. Пока оно оставалось слабым и нечетким. И все равно это было чудо! Как долго оно продлится?

Стивен ничего не сказал Браунингу, когда тот появился, чтобы не сглазить. А вдруг это всего лишь временное улучшение? Он наблюдал за неясной фигурой сержанта, которая перемещалась по комнате, словно это было самое захватывающее зрелище в мире.

Одевшись, вышел в галерею и принялся мерить ее шагами из конца в конец, переходя от залитых солнцем квадратов на ковре к затененным участкам. Он не только чувствовал солнце на своем лице, он еще и видел!

В библиотеке царила темнота.

– Если не трудно, Браунинг, раздерни шторы.

Услышав стук часов, он повернулся в их сторону. Сможет ли он увидеть, который час, если подойдет ближе? Стивен пересек комнату, по привычке пользуясь тростью и считая шаги, чтобы вернуться назад, хотя теперь ему это было ни к чему. Он усмехнулся и приблизил лицо вплотную к часам.

– Привет, старикан. Не подскажешь, который час?

В ответ услышал надменное «тик-так». Стивен смог увидеть две стрелки на белом циферблате, но определить, какая из них минутная, а какая указывает на час, оказалось сложнее. Вернее, это было бы трудно, не знай он, что сейчас почти десять. Он дождался звона, насчитал десять ударов и засмеялся. Похлопал по футляру часов из красного дерева и вернулся в свое кресло.

Услышав ее шаги в холле, Стивен закрыл глаза и стал ждать, когда она появится в дверях. Шорох ее платья был для него словно шепот обещания. Легкий цокот каблучков зазвучал глуше, когда Дельфина ступила на ковер.

– Доброе утро, – сказала она, и Стивен открыл глаза.

Сердце забилось высоко в горле. На ней было синее платье. Он видит, что платье синее! Стивен молчал, не в силах вымолвить ни слова.

Дельфина остановилась перед ним.

– Ты смеешься. Вернее, усмехаешься.

– Правда? – Он попытался сделаться серьезным. – Я понял, что сегодня прекрасный день, очень солнечный.

Она посмотрела в окно.

– Верно. Управляющий утверждает, что в этом году жара стоит необычно долго. Что хорошо для хлебов.

– Может, устроим небольшую утреннюю прогулку в парке, пока не стало слишком жарко? – Он был уверен, что в его голосе прозвучало пылкое желание.

Ее платье снова зашуршало – переливчато-синее, – когда Дельфина повернулась к нему.

– Да, конечно.

Стивен встал, подал ей руку, и она приняла ее. Белая кисть легла на черное сукно его рукава, и он опять улыбнулся.

Стивен слушал, как она предупреждала его о препятствиях, как направляла его, в чем уже не было нужды. Он вглядывался в неясные очертания пейзажа, в нечеткий край лужайки, в сияющий купол неба. Закрыв глаза, вслушивался в ее голос, в гудение пчел, во вздохи ветра – и все в темноте. Вот так будет, если он снова потеряет способность видеть. Надо ей сказать, но, как и с Браунингом, он не мог выдавить ни слова. Что, если это ненадолго? Прошлую ночь она не пришла к нему и сейчас ведет себя отстраненно и вежливо. А если она устала от него, решила, что физически он уже вполне здоров и больше не нуждается в ней?

Она была ему нужна, больше, чем обычно, он хотел ее. Теперь он не мог представить жизни без Дельфины. Это будет настолько же ужасно, как и оказаться слепым.

На него упала тень. Свет померк, исчезли краски. У Стивена пересохло во рту. Неужели слепота вернулась?

– Солнце закрыло облаком, – поднимаясь, пробормотала Дельфина. – Вернемся в дом?

Стивен испытал облегчение. Так это было всего лишь облако? Он позволил отвести его назад. Стивен мог бы остановить ее, повернуть к себе лицом и поцеловать, однако она вдруг ахнула: огромная тень надвинулась на них. Дельфина отпустила его и шагнула в сторону.

– Я как раз ищу Стивена, – объявил Николас. Голос его был мрачным. Он даже не потрудился поздороваться.

– Доброе утро, Ник, – ответил Стивен. – В этом году стоит необычно долгая жара, – повторил он слова Дельфины. Его друг был таким же высоким, каким остался в его памяти, и широкоплечим. Сейчас он стоял, сцепив руки за спиной. Стивен улыбнулся ему.

– Я… Мы… вышли в парк, – запинаясь произнесла Дельфина, и он услышал тревогу в ее голосе. – Просто прогуляться.

Ах вот оно что! Николас все знает. И что же он сказал Дельфине? Он встал рядом со своей дамой, словно защищая, словно имея на это право. Николас должен был сначала поговорить с ним.

– Вижу, ты вернулся из Лондона. – Стивен попытался говорить обыденным тоном. – Или, вернее сказать, очевидно, ты вернулся из Лондона. Поездка прошла удачно?

– Да, нужно потолковать об этом. Пойдем ко мне в кабинет. – Николас повернулся к Дельфине. – Надеюсь, за ленчем увидимся?

– Разумеется, – кивнула она. – Мне нужно написать несколько писем.

И повернулась, чтобы уйти, однако Стивен, заступив ей дорогу, взял за руку. Пальцы у нее были холодными, несмотря на жаркий день, и слегка дрожали.

– Спасибо, что уделила мне время. – Стивен поднес ее руку к губам и услышал, как она тихо вздохнула.

– Для меня это было удовольствием.

Голос у нее немного охрип. Это лишь подтверждало реакцию любимой на его прикосновение. Стивен отпустил ее руку. У него за спиной молча стоял Николас. Его пристальный взгляд, словно штык, вонзился в Стивена между лопатками. Дельфина быстро удалилась.