Лесия Корнуолл - Ее заветное желание

Когда она шагнула на последнюю ступеньку, часы отбили только половину десятого. У нее оставалось еще полчаса до встречи со Стивеном в библиотеке. Сердце подскочило в груди.

– Только чтобы почитать, – пообещала она шепотом надменным часам. – Просто посидеть и почитать.

Глянув на себя в зеркало, Дельфина заинтересовалась, заметил ли кто-нибудь, что она стала совсем другой. Горничная не сказала ей ни слова, но Дельфина видела, что отражение ее определенно изменилось. Более ярко рдели щеки, глаза сияли, губы порозовели и припухли. Она и двигалась теперь по-другому: более грациозно, – как будто начала учить движения нового танца. Дельфина захихикала, эхо отозвалось под сводами холла. Она была счастлива. Очень счастлива!

Поправив прическу, Дельфина отворила дверь в столовую.

Мэг весело смеялась шуткам Николаса. В лучах его глаз лицо ее рдело и светилось, как и у Дельфины.

– Доброе утро, – поздоровалась Дельфина и скользнула на свое место.

– Доброе утро. Надеюсь, ты не слишком пострадала от вчерашнего приключения? – спросил Николас.

Дельфина похолодела.

– От приключения?

– Я слышал, вы попали под ливень.

О! Дельфина опустила глаза в тарелку, которую перед ней поставил лакей: яйца, ветчина, сосиски и тост.

– Нет, никто не пострадал. – Она не удержалась и широко улыбнулась. – Вообще-то мне нравятся прогулки под дождем.

– Ты и правда отлично выглядишь сегодня.

Мэг смотрела на нее изучающе, и Дельфина почувствовала, что начинает заливаться краской.

– Ну у меня и видок, должно быть, – сказала она. – Я потеряла шляпку, поэтому на носу высыпали веснушки.

– Я помню твои веснушки, Дилли. В то время тебе было лет десять или около того, – заметил Николас.

– А я помню, что ты был длинным, тощим и неуклюжим, – парировала она.

– Ты таскалась за нами с Себастьяном по пятам – на деревья, через заборы, в реку. – Николас задумчиво разглядывал ее.

В реку? Она почувствовала слабость в желудке и отложила вилку. Мэг смотрела на нее с улыбкой.

– Мы все скучаем по детству, позволю заметить.

Дельфина глянула на часы. Оставалось еще пятнадцать минут.

Дверь распахнулась, она подскочила от неожиданности. И сразу успокоилась, потому что увидела входящего Гардинера, который нес на подносе почту. За ним следовал лакей со свежими лондонскими газетами.

Николас быстро просмотрел пачку конвертов.

– Тут тебе письмо от матери, Дилли. – Он протянул ей конверт. Не читая, она сунула его в карман.

– Несколько писем тебе, Мэг, от твоей. – Николас передал ей три конверта. – И два письма от сестры.

Мэг состроила гримасу.

– Значит, семейная вражда в самом разгаре и ни одна из сторон не хочет, чтобы я что-то в ней пропустила, даже самое незначительное.

– И какая диспозиция на этой неделе? – спросил Николас, затем поцеловал руку жене.

Так Стивен целовал руку Дельфине. Сердце у нее заколотилось. Она так же улыбалась Стивену, как Мэг сейчас улыбается мужу, нежно и со значением? Дельфина испуганно вскрикнула, когда часы начали бить десять. Николас нахмурился.

– Ты нормально себя чувствуешь? Могу послать за доктором, – начал он, но Дельфина схватила газету.

– Я прекрасно себя чувствую. Мне пора, пойду читать Стивену.

И, не дожидаясь ответа, заторопилась из комнаты.

– Что с ней творится? Все-таки надо послать за доктором. – Николас свирепо посмотрел на дверь, которая захлопнулась за Дельфиной. – Она никогда не была взбалмошной.

Мэг взяла мужа за руку. Она догадывалась, что происходит с Дельфиной. Она знала, как выглядит влюбленная женщина. Достаточно было утром посмотреть на себя в зеркало. Ей были знакомы характерные признаки этого состояния – учащенный пульс, румянец на щеках, нетерпение, которое возникает оттого, что время тянется слишком медленно, а ты ждешь и не можешь дождаться момента следующей встречи с ним. Мэг улыбнулась недоуменно нахмурившемуся мужу.

– Я уверена, она просто волнуется из-за предстоящего праздника. Как и все мы.

– Ты уверена, что тебе не повредит волнение? – забеспокоился Николас.

Она приложила ладонь мужа к своему животу, ребенок как раз дал о себе знать.

– Ты это чувствуешь? Он тоже будет бойцом, как и отец.

Николас смотрел на нее как на чудо, широко открыв глаза.

– Что еще было в почте? – спросила она.

Муж вздохнул и, опустившись на место, просмотрел несколько писем, оставшихся на подносе. Потом нахмурился.

– Есть одно из штаба драгунского полка, – сказал он, поднявшись с места.

– Насчет Стивена?

– Пока не знаю. Прочту у себя в кабинете. А ты ознакомься с депешами с семейного фронта. – Он чмокнул жену в лоб и оставил наедине с ее письмами.

В библиотеке ее дожидался Алан Браунинг.

– Что-нибудь случилось? – забеспокоилась она. – Майор заболел?

Сержант покачал головой, потом жестом попросил ее следовать за ним.

– Он не простудился? – Дельфина едва поспевала за сержантом.

Опять нет. Браунинг попытался улыбнуться ей, но вместо улыбки на искалеченном лице появилась жуткая гримаса. Дельфина смутилась. Сержант узнал о них? В это время они подошли к арке, открывавшей проход в галерею, и Браунинг ткнул туда пальцем.

У окна стоял Стивен, запрокинув лицо к солнечному свету. У нее перехватило дыхание. Солнце играло в его белокурых волосах. От этого рубашка, выглядывавшая из-под парчового жилета, сияла белизной. Вьющиеся волосы спускались на воротник. Они были слегка влажными, словно он только что принял ванну. И побрился, потому что его щеки и подбородок были гладкими. Стивен опирался на трость, обхватив набалдашник длинными пальцами. Эти пальцы ласкали ее вчера самым беззастенчивым образом – везде! – и заставляли кричать от наслаждения. Она снова ощутила слабость в ногах.

Водопад противоречивых эмоций обрушился на нее – облегчение, радость, смущение, веселье, желание, надежда и страх. Она помедлила, просто стояла и смотрела на него.

Ее любовник!

Дельфина двинулась к нему через всю галерею, и он обернулся на звук ее шагов. Стивен не улыбнулся ей, не раскрыл объятий навстречу. Просто неподвижно стоял, выпрямившись, словно шомпол проглотил, и ждал. Он был хмур. Дельфина встревожилась.

– Привет, – выдавила она. – Я как раз шла в библиотеку. Получили свежую «Таймс». Но мы можем почитать книгу или выйти на прогулку в парк… – При этих словах она снова вспомнила все – его освещенное солнцем обнаженное тело, потоки дождя, поцелу… Дельфина подняла руку, чтобы коснуться его, но он не пошевелился.

Стивен опять отвернулся к окну. Утреннее солнце высветило его плотно сжатый рот.

– Нам надо поговорить, – сказал он бесстрастно.

Дельфина опустила руку. Стивен помолчал в нерешительности. Она видела, как дернулся его кадык, когда он сглотнул, подбирая слова.

– Ты хорошо себя чувствуешь… после вчерашнего?

– Да, – шепотом произнесла Дельфина. – А ты?

– Что за вопросы ты задаешь?

– Логичный вопрос. Всего лишь неделю назад ты…

– Я помню, – решительно прервал ее Стивен и вскинул голову. Он продолжал смотреть прямо перед собой, как будто мог наслаждаться видом пейзажа.

Стивен стал прежним, таким, каким был всегда, до вчерашнего дня: холодным, вежливым и отстраненным. Она затрепетала.

– Я хочу извиниться. За то, что сделал вчера, – сказал он.

Она недоверчиво смотрела на него.

– Извиниться? – все так же шепотом переспросила она.

– Этого не должно было случиться. Я сам не понимаю как…

Дельфина закрыла глаза, униженная и оскорбленная. Он был таким непреклонным и лаконичным. Никто не разговаривал с ней в таком тоне с того момента, когда отец устроил ей выволочку за какой-то детский проступок. Она стояла на ковре в кабинете отца, а он, повернувшись к ней спиной, смотрел в окно так, словно не хотел ее видеть. Дельфина не могла припомнить, что она натворила, чтобы заслужить такое обращение.

– Извинения здесь неуместны, – сказала она тихо.

Он повернулся к ней.

– Конечно, уместны. Это было… нечестно.

– По отношению к тебе или ко мне?

– По отношению к твоему будущему мужу, Дельфина.

Она звонко расхохоталась. Стивен нахмурился еще сильнее.

– А что насчет твоей будущей жены? – дерзко спросила Дельфина.

– Это другое дело. И ты это прекрасно понимаешь.

– Неужели? А что, если я вообще не выйду замуж? Кто тогда будет обманут? Неужели я лишена права выбирать сама…

Останавливая ее, он поднял руку в величественном жесте.

– Ты говоришь черт знает какие вещи! Разумеется, ты выйдешь замуж. – Его лицо слегка смягчилось. Стивен поднял было руку, чтобы дотронуться до нее, но передумал и убрал руку в карман. – Будет очень обидно, если не выйдешь. Ты встретишь человека, который полюбит тебя, оценит… – Он говорил как дипломат, который, находясь при исполнении служебных обязанностей, доносит до партнера по переговорам содержание меморандума.

Дельфина скрестила на груди руки.

– И это будешь не ты?

Смятение отразилось на его лице.

– Я не хотел бы, чтобы то, что произошло между нами, стало свидетельством моих намерений.

Она почувствовала, как заливается краской.

– Мне бы тоже не хотелось. – Ее тело начала сотрясать мелкая дрожь.

Стивен сдвинул брови.

– Ты должна понять, что я не смогу жениться на тебе. Что это будет за жизнь? Станешь разыгрывать из себя сестру милосердия при разбитом, никчемном инвалиде всю оставшуюся жизнь?

– Ты не разбитый и не никчемный. – Она вспомнила, как он любил ее вчера. Его прикосновения были уверенными, дарившими наслаждение.