Лесия Корнуолл - Ее заветное желание

– Бедная Дельфина! Она так хочет помочь Стивену. Что она еще может сделать? – спросила Мэг мужа ранним утром следующего дня. Они лежали в постели. Мэг прижималась к его обнаженной груди и чертила на ней круги, а он гладил ее волосы.

– Почему она так настойчива в своем стремлении? Дельфина – та, которую я помню, – даже не подумала бы отправиться в Брюссель. Осталась бы себе в Англии, порхала бы на балах и разбивала сердца, – сказал Николас. – Пора бы ей выйти замуж и успокоиться.

– Ты говоришь как старикашка, ровесник твоей бабки, – усмехнулась Мэг. – Ее брат не женат до сих пор, и хоть бы кто что сказал, а Дельфину уже списали со счетов. Это нечестно.

Николас осторожно отодвинул жену и встал, а она смотрела, как он прошествовал в другой конец комнаты, совершенно голый и роскошный. Она не могла спокойно смотреть на него – обнаженного или одетого, все равно. Завернувшись в простыню, стала наблюдать, как он умывается.

– Это большая разница. Себастьян – мужчина. У него больше свободы.

Мэг ощетинилась.

– А как насчет ее свободы?

Николас вскинул брови.

– У нее ведь тоже было рискованное приключение. Ухаживала за ранеными в Брюсселе, несколько недель провела среди грубой солдатни.

– Разве от этого она что-то потеряла? – возмутилась Мэг.

– Для кого-то да. – Он пожал плечами, глядя на нее. Потом подошел к жене и, заключив в объятия, поцеловал в шею.

Мэг запрокинула голову от удовольствия.

– Мы говорим о Дельфине. Не отвлекайся. А что со Стивеном?

Не размыкая объятий, он заглянул ей в глаза.

– А что с ним?

– Как ты думаешь, у них с Дельфиной что-нибудь получится?

Николас нахмурился.

– Господи, нет! Ее семья никогда на это не согласится.

– Почему? Из-за нелепых, ложных обвинений? Ты же докажешь его невиновность, Николас. – Он опустил глаза. – Ведь докажешь, да?

Когда он посмотрел на нее, в его взгляде читалось сомнение.

– Не обнадеживай Дельфину, Мэг. Это принесет ей лишние страдания. Она с детства привыкла выхаживать покалеченных щенков, котят и других зверушек. И безутешно рыдала, когда они все-таки погибали. Для нее это было сильным переживанием.

– Стивен не покалеченная зверушка. Он мужчина, а Дельфина – взрослая женщина.

Он снова поцеловал ее в шею.

– Вот это меня больше всего и беспокоит.

Дельфину ожидали два письма, оба от матери. Она заранее знала, что в них – списки имен, над которыми ей стоило задуматься. Дельфина не могла заставить себя взломать печати и прочитать их. В одиночестве сидя в библиотеке, она делала вид, что читает, и смертельно скучала.

Мэг с мужем занималась отделкой детской, которая стояла в запустении с тех пор, как вырос Николас. Они настолько были влюблены друг в друга, настолько увлечены своим чувством, что с ними было невозможно находиться в одной комнате. Они словно поглощали атмосферу вокруг себя. Возле них Дельфина начинала задыхаться и чувствовала себе еще более одинокой.

Услышав тихий стук, она повернулась к двери и увидела сержанта Браунинга, ожидавшего, чтобы на него обратили внимание. Дельфина бросилась к нему.

– Что-то случилось? – торопливо спросила она. – Он что?..

Сержант, успокаивая, поднял руку и покачал головой. Значит, со Стивеном все в порядке.

– Он хочет меня увидеть? – Сержант застенчиво посмотрел на нее, а потом ткнул себя пальцем в грудь. – Вы хотите увидеть меня?

Он закивал. Затем показал на книжку, которую она читала, и упавшие на пол письма. Залез в карман и выудил оттуда огрызок карандаша и клочок бумаги. Медленно, с огромным старанием написал печатными буквами свое имя. Протянул карандаш ей и показал на бумажку.

– Написать мое имя? – спросила Дельфина.

Сержант кивнул.

Когда она написала имя заглавными буквами, Браунинг какое-то время изучал его.

– В чем дело, сержант?

Он подобрал книгу и протянул ей.

– Благодарю.

Браунинг забрал ее снова, вид у него был разочарованный. Он показал на книгу, потом на себя и отрицательно замотал головой.

До нее вдруг дошло.

– Вы не умеете читать? – Сержант ткнул пальцем в ее имя и снова замотал головой. – Писать тоже не умеете? – Он опять кивнул, показал на нее и постучал себя пальцами по голове.

– Вы хотите, чтобы я вас научила? – Теперь Браунинг посмотрел на нее с облегчением и утвердительно закивал.

– А взамен вы поможете мне с лордом Стивеном? – Она затаила дыхание. Неужели все может разрешиться так просто? Сержант пристально смотрел на нее. – Я хочу лишь, чтобы он вновь стал нормальным человеком. У него этого не получится, если он все время будет сидеть в одиночестве в темной комнате.

У сержанта опустились плечи. Согласно кивнув, он протянул ей книгу. Сделка между ними вступила в силу. Дельфина забрала у него карандаш.

– Заходите и садитесь. Начнем с первой буквы алфавита. Это А, как в имени Алан…

После завтрака Браунинг побрил Стивена и помог ему одеться со всей тщательностью, которая была возможна при перебинтованной груди и перевязи, а потом перенес его. Правда, Стивен так и не понял, куда именно. Сержант осторожно усадил его в кресло, накрыв колени пледом и подложив подушку под спину. Как оказалось, место было у окна. Потому что Браунинг открыл его, и тогда Стивен услышал пение птиц. До него донесся аромат роз и запах свежескошенной травы. Он почувствовал, как солнце согрело ему руки и коснулось лица, как подул легкий ветерок. Он с тоской вспомнил красоты и удовольствия английских летних дней.

Потом Стивен услышал звук приближающихся шагов: приглушенный, когда кто-то пересекал ковер, и звонкий, когда шел по дубовому паркету, – и сразу понял: Дельфина! Неожиданно сердце подпрыгнуло.

– Доброе утро, милорд. Позволено ли мне будет сказать, что выглядите вы намного лучше, чем при последней встрече?

– Надо заставить вас поклясться. Кстати, скажите, здесь так принято, чтобы дама заходила в комнату джентльмена без приглашения? Тут ведь не госпиталь, в конце концов.

Она рассмеялась. Беззаботно легко. Еще один звук, который был для него связан с солнечным днем и Дельфиной. Он вспомнил ее зеленые глаза, ясную улыбку.

– Вы говорите как мой дед, старый и капризный. Уверяю вас, милорд, вы одеты вполне подходяще случаю. Мы с вами находимся в библиотеке, которую трудно назвать вашими личными апартаментами.

Он должен был понять это сразу. Запах кожи, немного пыльный запах книг, который ни с чем не спутаешь.

– Браунинг! – Стивен собирался приказать сержанту тут же отнести его обратно в комнату.

– Сержант пошел на кухню. Может, я окажусь вам полезной? Если хотите, взобью подушку или подам стакан воды.

– Нет, – коротко ответил он и свирепо уставился в темноту.

– Тогда я тихонько посижу и почитаю газеты.

Стивен прислушивался к шуршанию переворачиваемых страниц, к ее тихому дыханию, к поскрипыванию стула. Он физически ощущал ее присутствие в комнате, вдыхал ее слабый аромат. Он чувствовал ее каждым своим нервом. Ему вдруг захотелось придвинуться к ней как можно ближе, дотронуться до нее. Дельфина тихо вздохнула – возможно, от удивления или от досады.

– Что там? – отрывисто спросил он. – Кризис в Мейфэре? Или у модисток с Бонд-стрит закончились розовые ленты самого популярного оттенка?

– О, только не это! – ядовито заметила Дельфина. – Это будет равносильно тому, что закончится алое сукно для военных мундиров или кожа для сапог. Нет, я читаю о капитуляции Наполеона.

Стивен почувствовал, как стеснило грудь. Ему вдруг захотелось стать частью мира в такой же степени, в какой он был частью войны. Если Наполеона схватили, значит, с войной действительно покончено.

– Ну наконец-то! Полагаю, теперь ему не дадут ускользнуть, – сказал он.

– Конечно, нет. Он лично сдался капитану военного корабля его величества «Беллерофон». Судя по всему, корабль уже бросил якорь в Портсмуте.

– Разумеется, ему не будет позволено сойти на английскую землю! Это станет оскорблением для всех англичан, которые воевали с ним, – горячо заявил Стивен.

– Верно. Правда, он стал чем-то вроде аттракциона. Любопытные нанимают лодки, чтобы подплыть к кораблю и хоть одним глазком посмотреть на него. Моряки с корабля пишут мелом на доске, что он делает в данную минуту: обедает у себя в каюте, диктует письма или отдыхает.

– Как с ним собираются поступить? – спросил Стивен. – Будь моя воля, я нашел бы какой-нибудь остров на краю Земли и высадил бы его там. И не в Средиземном море, откуда он сможет сбежать. А такое место, куда не заходят корабли и где некем править, кроме как крысами и чайками.

– Мне кажется, ему как раз подыскивают такое место, – ответила Дельфина и замолчала.

– Какие еще новости? – поинтересовался он.

– Продолжают печатать списки погибших при Ватерлоо.

– Насколько велики потери? – У него перехватило горло.

– Вы уверены, что хотите это узнать?

– Потому что я – один из них? Вы это имели в виду? Вы хоть представляете, что после многолетних войн в Португалии, Испании, Франции и Бельгии смерть обошла меня стороной. Каждый из павших заслуживает благодарной памяти живых. – Они и сейчас предстали перед его мысленным взором – люди, умирающие в мучениях, или уже погибшие, смотрящие открытыми глазами в небо и словно узревшие райские кущи. Стивен снова потер глаза. Он был лишен физического зрения, ему оставалось только внутреннее.

– Погибли почти пятнадцать тысяч британцев, – торжественно произнесла Дельфина. – Двадцать пять тысяч французов и семь тысяч пруссаков.