– Самые лучшие намерения? – пренебрежительно фыркнул он. – Едва ли это приемлемое извинение. А если она не доверяла ему? Или даже лгала?

– Возможно, она думала, что он никогда не поймет причин ее обмана, а потому никогда не поверит, что она действительно чувствует по отношению к нему. Возможно, она поняла, что никогда не станет тем, кто ему нужен, не станет достойной его, пока не решит собственные проблемы.

– Это абсурд. Если бы он действительно был ей небезразличен, она бы доверилась ему, – голос Мэтта стал жестким. – Она бы поверила, что вместе они смогут решить любую проблему. Что вместе они непобедимы.

– Если только, конечно, их знакомство не было слишком кратким для того, чтобы она слепо доверилась ему, – воспротивилась Татьяна. – Вполне вероятно, что она боялась поверить ему после того, как другой мужчина так жестоко обманул ее.

– Но он не был этим другим мужчиной, он был ее мужем. И он женился на ней не из-за ее положения, или титула, или богатства, а потому, что любил ее. А она просто бросила его!

– Но так как она тоже любила его, этот поступок разбил ей сердце, и даже больше, потому что он палец о палец не ударил, чтобы найти ее. Пускай он винит во всем ее, но он сам ее упустил!

Слова повисли в воздухе, как ощутимое облако ярости и негодования. Взгляд Татьяны встретился со взглядом Мэтта, и она застыла в ужасе. Она не собиралась говорить ничего такого. Если и существовала хотя бы маленькая надежда вернуть то, что было между ними когда-то, то подобные перепалки явно не облегчали задачу. Он был не готов к таким столкновениям. Как и она.

Мэтью выглядел столь же шокированным. Бесконечно долго они просто смотрели друг на друга.

– Да, но леди Хатчинс умерла, верно? И с этим ее муж уже ничего не мог поделать. – Он прокашлялся и снова обрел спокойствие и сдержанность, его голос выровнялся. – Дальнейшее поведение лорда Хатчинса доказало его несостоятельность. Он потерял все свое состояние, причем значительное, по словам жены хозяина гостиницы…

– Которой известно все, – заметила Татьяна, придавая веселые нотки своему голосу. Если Мэтью мог притвориться, что ничего не произошло, то и она сможет.

– Ему пришлось продать всю собственность и оставшееся имущество, чтобы купить билет в Америку. Он покинул страну вместе с детьми, двумя мальчиками и девочкой, полагаю, примерно через год после кончины своей жены. – Он покачал головой. – С тех пор здесь ни о ком из членов семьи ничего не слышали.

– Понимаю, – важность рассказанной Мэтью истории стерла все прочее из мыслей Татьяны.

Если лорду Хатчинсу действительно пришлось продать свое имение, принадлежавшее ему по праву рождения, это было его последней надеждой на спасение. По ее опыту, аристократы могли расстаться с наследством, только если не видели иного выхода. Если бы Хатчинс знал о драгоценностях, он бы их продал чтобы спасти свой дом. Конечно, он мог бы избавиться от них и спустить полученный доход на ветер. Но даже оставляя в стороне символическую значимость Небес, драгоценности стоили такое состояние, которое сложно промотать за столь короткое время.

Следовательно, логично предположить, что ни лорд, ни леди Хатчинс не знали о драгоценностях. А еще это означало, что Татьяне не придется следовать за ними в Америку. На корабле. Ловя подкатывающие к горлу комки на каждой набегающей волне. Посреди широкого, могучего океана.

– Ваше высочество? – голос Мэтью прорвался в ее размышления. – С вами все в порядке? Вам нездоровится?

– Игра света, без сомнения. Со мной все в порядке, – она послала ему сияющую улыбку. – Полагаю, здесь мы уже ничего не сможем сделать. Нам просто нужно перейти к следующему имени в списке.

– Я рад, что вы не очень расстроились, – он задумчиво изучал ее.

– Всегда находятся какие-нибудь препятствия. Такова природа жизни. Вам ли этого не знать. Например, ваша работа над воздушным шаром не всегда продвигается так легко, однако вы ее не бросаете. То, что важно, никогда не дается просто так.

– Очень жаль, – заметил он с кривой усмешкой, – как бы я хотел, чтобы было все наоборот. Хотя бы иногда.

– Что вы, милорд, иногда именно так и происходит, – Татьяна улыбнулась и похлопала по сиденью рядом с собой. – А теперь, давайте продолжим наш путь.

– Продолжим путь куда? – нахмурился он.

– Но вы же сказали, что другие две дамы живут в направлении, противоположном от Лондона. Следовательно, нам нужно вернуться тем же путем, по которому мы приехали. – Она снова похлопала по сиденью. – Милорд?

– Вы отдаете себе отчет, что скоро стемнеет?

– Едва ли я могла бы пропустить заход солнца.

– Путешествовать по этим дорогам с наступлением темноты неблагоразумно. Сегодня мы уже никуда не поедем.

– Разве у нас есть выбор? – Татьяна пристально посмотрела на него. – Я планировала остаться у леди Хатчинс, но это явно не получится. А значит, у нас нет другого выбора, кроме…

– Мы останемся здесь.

– Здесь? – Она огляделась. – Вы же говорили, что в гостинице нет мест.

– Нет. Больше нет. Нам досталась последняя свободная комната. Хозяин гостиницы так охотно отвечал на мои вопросы потому, что я хорошо переплатил – гораздо больше, чем обычно платят за постой. Он, конечно же, уверил меня, что нам досталась самая лучшая комната.

Он подал ей руку. Татьяна оперлась на нее и вышла из экипажа.

– На это ушло больше средств, чем я ожидал, однако, я догадываюсь, что, несмотря на выдвинутые мною… – он фыркнул, – условия жить только на мои заработки, вы прихватили с собой кругленькую сумму.

– Так, пару монет, – бросила принцесса мимоходом. Мэтту лучше не знать, сколько именно.

– Я так и думал, – он раздраженно выдохнул. – Есть ли хоть одно условие, которое вы намерены соблюдать?

– Если я скажу, это все испортит. Помните, милорд, в неожиданностях вся суть…

– Да, да, суть приключения. Я бы не хотел его портить.

Он подал ей руку, и они направились ко входу в гостиницу.

– Спальня там всего одна, и полагаю, что кровать тоже.

– Что ж, обойдемся и одной, – она пристально посмотрела на него. – И потом, вполне естественно, что у лорда и леди Мэтью будет общая комната. Мне кажется, что они не относятся той категории супругов, которые настаивают на отдельных спальнях. А вам?

– Мне тоже так кажется. Но у меня хорошее воображение, – на губах Мэтью играла легкая улыбка. – Так значит, вас это не беспокоит?

– Ни капельки, – ответила Татьяна, игнорируя дрожь предвкушения и одновременно тревоги. – Мне нравится мужчина с живым воображением.

Он засмеялся.

– Я не это имел в виду.

– Я знаю, что вы имели в виду. Однако если вы ожидали, что я лишусь чувств при мысли делить с вами одну комнату…

– И кровать.

– И кровать, – ее голос был спокоен, как будто она говорила о чем-то обыденном, а не обсуждала то, о чем мечтала долгими одинокими ночами. – Я полагала, что вы не ждете от меня истерики по этому поводу с тех пор, как вы выдвинули ваши так называемые “условия”.

– Я никогда не знаю, чего от вас ожидать, принцесса, – тихо проговорил Мэтт.

– И не называйте меня принцессой. Или Ваше высочество. Кто-нибудь в конце концов услышит и…

– Хорошо, миледи… – он придвинулся ближе, почти касаясь губами ее уха, – жена.

Шепотом произнесенное слово, соблазнительное и многообещающее, прокатилось мурашками по коже, поднимая волну удовольствия до кончиков волос на голове. Похоже, Татьяна все-таки лишится чувств.

Почему они не могут делить одну кровать? Разве не была она в объятиях Мэтта в своих мечтах каждую ночь с тех пор, как они расстались? Что бы ни происходило между ними сейчас, разве она не считала себя его женой всегда? Разве он не был ее любовью всегда?

Зачем ждать пока та любовь вернется, да и была ли она? И так ясно, что его чувства уже нечто большее, чем простое физическое влечение. И эта странная перепалка между ними тому доказательство. Пускай сейчас Мэтт и не любит ее, но он терпит ее присутствие, и она ему хоть немножко, но нравится. А даже если он ее ненавидит, то это очень пылкая и утонченная ненависть. А разве не один маленький шаг разделяет любовь и ненависть?

– Да, – произнесла Татьяна.

– Что – “да”? – Мэтью выжидательно посмотрел на нее.

– “Да” – это ответ на ваш вопрос.

– И о каком вопросе идет речь? – спросил он медленно.

– Вы хотели знать, есть ли хоть одно условие, которое я намерена соблюдать, – Татьяна взглянула на Мэтта и с удовольствием заметила отчетливое беспокойство в его глазах. – И мой ответ, милорд муж, – “да”.

Глава 7

Мэтт не мог выбросить из головы ее взгляд. Выражение ее глаз.

Татьяна бросала на него этот взгляд при каждой встрече после возвращения. В конюшне, в своей резиденции и его коттедже, а также сегодня вечером, когда они вошли в гостиницу. Даже сейчас, сидя за столом напротив него в уединении их комнаты, доедая заказанный Мэттом ужин, она прерывалась, и время от времени устремляла на него этот взгляд.

Он не мог точно описать его: это была смесь флирта и решимости. Невинности и вызова. Каким-то образом принцессе удавалось бросать на него быстрые взгляды из-под опущенных ресниц. Мэтью не смог бы повторить такое, даже если бы годами тренировался перед зеркалом. Прием определенно женский и не слишком откровенный. Мэтт своим умом, созданным для занятий механикой, поражался, как можно создавать впечатление скромно опущенных глаз, бросая при этом взгляды, которые можно описать лишь одним словом – соблазнительные. Прочие части его тела волновал лишь вопрос – зачем, а не то, как ей удается подобный трюк.

Действенный. Вот как можно его назвать. Невероятно действенный. Это был, без сомнения, тот же самый взгляд, которым Далила заманила в ловушку невинного Самсона. Взгляд, который Клеопатра применила против ничего не подозревающего Марка Антония. Должно быть, Татьяну с рождения обучали использовать такие взгляды для национальной обороны во время Авалонских кризисов.