– Но позже, когда мне уже было восемнадцать, в моей жизни появился такой человек. Амелия Сильвер. Она многому меня научила, внушила мне любовь к искусству. У нее был безупречный вкус, она вообще была замечательной. Амелия и ее муж Джек оказали на меня весьма значительное влияние.

– Сильверы до сих пор живут в Коннектикуте?

– О нет, они оба умерли. Давно, почти двадцать лет назад. Оба были совсем не старыми.

– Печально. Они стали для вас как родные? Мередит кивнула и отвернулась.

– Мне было двадцать два года, когда умер Джек, и двадцать три, когда вслед за ним сошла в могилу Амелия. Я прожила с ними всего несколько лет.

Снова глаза ее подернулись печалью. Люк взял ее под руку.

– Пойдемте к искусственному озеру, оно очень живописно, считается, что это одно из красивейших мест в парке.

Они уже почти подошли к озеру, когда Мередит вдруг почувствовала, что ей нехорошо. К горлу подкатила тошнота, как-то странно заныло все тело. Ей показалось, что она сейчас упадет. Мередит схватила Люка за руку и слабым голосом сказала:

– Не знаю, что со мной, но я чувствую себя ужасно. Тошнит и сильная слабость.

Люк в тревоге смотрел на нее.

– Надеюсь, это не Агнес заразила вас гриппом?

– Нет, Агнес же здорова.

– Но болеют ее муж и дочь. Может быть, это вино, которое мы пили за обедом, на вас так подействовало?

Она отрицательно покачала головой.

– Я выпила совсем мало. Вообще-то мне уже во вторник вечером было немного не по себе. Утром я ходила смотреть на руины старого монастыря в Йоркшире, и было ужасно холодно. Может, я тогда и простудилась? Правда, на следующее утро я чувствовала себя совершенно нормально. Наверное, я просто устала.

– Все может быть. Давайте вернемся в дом. Вам необходимо отдохнуть.

Он обнял ее за плечи и повел обратно в замок.


Люк проводил Мередит в ее комнаты, заботливо снял с нее ботинки и заставил лечь на диван. Подбросил поленья в камин и укрыл ее кашемировым пледом.

– Лежите тут, – улыбнулся Люк, – я скоро вернусь и принесу вам горячего чая с лимоном и медом. Очень помогает… Это одно из лекарств бабушки Розы.

Он вышел, тихонько затворив за собой дверь.

Мередит откинулась на мягкие бархатные подушки и прикрыла глаза. Ей очень хотелось спать, глаза слипались.

Очевидно, она на несколько секунд задремала, потому что вздрогнула, когда Люк склонился над ней и осторожно откинул прядь волос с ее лица. Этот интимный жест сначала испугал ее, но потом она поняла, что ей это даже приятно.

– Я поставил чай на оттоманку, – сказал он тихо и по-прежнему с беспокойством в голосе. – Выпейте, пока он горячий. А я сейчас уйду, и вы сможете отдохнуть. – Он слегка сжал ее плечо.

– Спасибо, Люк, вы такой добрый. Жалко, что я испортила нашу прогулку…

– Не думайте об этом, – быстро перебил он. – Это не имеет никакого значения.

– Выключите, пожалуйста, свет.

– Конечно-конечно. Отдыхайте.

Люк вышел из комнаты.

Мередит свернулась клубочком под одеялом и стала смотреть на пляшущие языки пламени в камине. Дрова трещали и изредка вспыхивали искрами. Мередит подняла глаза и поглядела на портрет Розы де Монбуше.

Дневной свет быстро угасал, комнату наполнили тени, но огонь в камине излучал сияние, заливавшее комнату розовым светом. В этом мягком, подрагивающем сиянии портрет Розы, казалось, ожил. Лицо порозовело, синие глаза заискрились весельем, рыжеватые кудри, обрамлявшие лицо, стали отливать медью. Как прекрасна была эта женщина, какая неземная красота…

Глаза Мередит медленно закрылись, ее окутала теплая волна дремоты. Это прелестное лицо… несвязные обрывки воспоминаний… незнакомые образы… Мередит заснула. И ей приснился сон.


Пустыня простиралась далеко за горизонт, везде, насколько хватало глаза, был один лишь песок – мили и мили песка. Было нечто зловещее в этом странном месте: на выжженной, потрескавшейся земле не росло даже чахлого деревца.

Мередит шла по песку долго, очень долго. Ей казалось, целую вечность. Она устала. Но какая-то внутренняя решимость толкала ее вперед. Она знала: они где-то там. Дети. Она шла за ними. Но где же они? Она обшаривала взглядом пространство. Пусто. Здесь негде спрятаться.

Господи, помоги мне найти их! Пожалуйста, Господи, помоги, взмолилась она. И тут же поняла, что молитвы ее падают в сухую бесплодную землю. Здесь не было Бога. Здесь не было ничего, кроме пустоты. Ничего.

И тут вдали, почти у самого горизонта, она увидела какую-то движущуюся точку. И побежала. Твердая, сухая земля вдруг превратилась в вязкую топь, ботинки зачавкали в грязи, бежать стало очень трудно. Но Мередит не сдавалась. Скоро земля снова стала сухой и твердой, а она все бежала и бежала.

Пятнышко на горизонте увеличивалось и быстро приближалось. Она увидела мальчика, держащего за руку девочку. Как только дети ее заметили, они вдруг стали быстро отдаляться. Она снова побежала, пытаясь их догнать. Они шли, держась за руки, очень медленно, неторопливым шагом. Она звала их, просила остановиться, но они продолжали идти. Внезапно небо заволокло серыми тучами и задул сильный ветер, он словно подгонял детей в спину. Вдруг мальчик взлетел в воздух, подхваченный порывом ветра, и исчез.

Маленькая девочка теперь осталась одна. Неожиданно она повернулась и пошла Мередит навстречу. Девочка казалась такой изнуренной, жалкой, с измученным бледным личиком и огромными печальными глазами. Мередит рванулась вперед. Девочка была в теплом зимнем пальто, черных чулках и ботинках. На голове – маленький черный берет, а вокруг шеи обмотан длинный полосатый шарф. К лацкану пальто была приколота огромная табличка с именем. Девочка указала на табличку. Мередит вгляделась, пытаясь прочесть имя, но не смогла.

Вдруг, к ее огромному удивлению, девочка стала убегать. Мередит побежала за ней, но ноги ее снова увязли в топком болоте. Она звала девочку, просила вернуться, но та не останавливалась и убегала все дальше и дальше, к горизонту.

Раздался треск, потом оглушительный взрыв, и все исчезло…


Мередит рывком села. Лицо и шея были в холодном поту. В первое мгновение она не могла понять, где находится. Потом вспомнила: это гостиная бабушки Розы в Талси.

Снаружи бушевал дождь, в темном небе сверкали молнии, грохотал гром. Мередит всю трясло, она сжалась под пледом, которым укрыл ее Люк, и взглянула на огонь, затухавший в камине. Липкий страх охватил ее.

Закрыв глаза, она попыталась отогнать этот страх, не понимая, чего же она так сильно испугалась. Она здесь, в замке, яростная буря за окном ей совсем не страшна.

И тут вдруг ее озарило. Она поняла, что ее так сильно напугало. Сон. Сон, так часто ей снившийся когда-то. Она давно, уже несколько лет его не видела. И вдруг старый, до боли знакомый кошмар вернулся и снова испугал ее, как пугал прежде.

14

По приезде в Париж Мередит часто возвращалась мыслями к дням, проведенным в Кло-Талси. И конечно, главным образом она размышляла о Люке де Монбуше.

Он ей нравился, больше чем нравился – его доброта произвела на Мередит очень сильное впечатление.

Она всегда очень ценила доброту, возможно, потому, что слишком редко встречалась с ней в своей жизни. В детстве никто никогда не относился к ней с участием и любовью, и девочка замкнулась, закрылась от окружающего мира твердой, как железо, броней. Пробить этот твердый панцирь удалось миссис Паулсон, ну и, конечно же, Сильверам, когда она стала работать в «Серебряном озере».

Так что Мередит, даже будучи женщиной за сорок, крайне трепетно относилась к любым проявлениям доброты. Впрочем, Люк и без этого казался ей весьма привлекательным мужчиной.

Он был хорош собой: темноволосый, с тонкими чертами лица, но не это главное. Красивая внешность давно перестала казаться ей чем-то важным, особенно когда речь шла о мужчине.

Мередит восхищалась умом и талантом Люка, цельностью его натуры; инстинктивно она чувствовала, что Люк ни за что не пойдет на компромисс с совестью. Он обладал чувством юмора, а еще она обнаружила, что им нравятся одни и те же вещи: хорошие книги, классическая музыка, бокал ледяного шампанского у пылающего камина зимним вечером, не говоря уже о доме у воды, витражах и изысканных картинах Мари Лоренсон. Люк подходил ей во всем, и Мередит была рада, что повстречалась с ним, что приняла его приглашение провести уик-энд в замке на Луаре.

Они вернулись в Париж в понедельник утром и весь день вместе с Агнес провели в замке Де ла Клозье, обсуждая детали перепланировки. Вечером Люк пригласил Мередит поужинать в «Реле-Плаза».

Они прекрасно проводили время вместе, и Мередит начала осознавать, что все больше и больше запутывается в сетях его обаяния и что ее это ничуть не пугает, а совсем наоборот.

Они были знакомы всего неделю, но Мередит знала, что будет по нему очень скучать, когда вернется в Нью-Йорк. Мысленно она уже планировала в скором времени снова приехать в Париж. Дома скопилось множество дел, надо было оформить продажу «Горных вершин» Моррисонам. Мередит не терпелось увидеть Кэт, обнять ее, пошушукаться о ее помолвке с Кейтом, а затем и отпраздновать это немаловажное событие.

На все это потребуется дней десять, не больше, прикинула она в уме, а потом можно будет снова лететь в Париж. Ей в любом случае необходимо там быть: надо следить за перепланировкой и реставрацией старой усадьбы. Посовещавшись втроем, они решили, что отель будет во всех отношениях современным и комфортабельным, однако сохранит внешнее очарование старины. Ну и конечно, внутреннее убранство будет таково, чтобы постояльцы сразу попадали в знакомый интерьер гостиниц «Хэйвенс инкорпорейтид».

Сидя в тиши своего гостиничного номера, Мередит вдруг подумала, а что будет, когда реконструкция завершится? И тут же ответила себе: на реконструкцию уйдет почти год, к чему думать о том, что будет дальше? А пока у нее впереди год чудесной жизни в Париже. В Городе Света и Любви. И влюбленных.