Лео рассмеялась.

– Нет, дело не в этом. Я хотела сказать, что вы замечательный человек, раз согласились так рисковать из-за меня. Не думаю, что найдутся многие или хотя бы кто-нибудь еще, кто сделал бы то же самое. Так что спасибо вам.

Выражение его лица смягчилось.

– Спасибо вам, – сказал он. – Это самые приятные слова, которые я услышал за весь день.

Лео потянулась через столик и взяла его за руку. Он улыбнулся ей, и она ответила ему тем же, позволяя себе очароваться этим мужчиной, который так много сделал для нее.

– Полагаю, люди нечасто благодарят вас, учитывая, что компания принадлежит вам.

– Нечасто. Но мне нравится, когда они это делают.

Они долго смотрели друг на друга, чувствуя, как между ними зарождается нечто большее, чем просто близость, которую они испытывали раньше, как вдруг Лео ослепила вспышка.

– Для колонки светской хроники, – сказал какой-то мужчина. – Ищите заметку в «Таймс». Такая женщина, как вы, станет украшением любой газетной страницы. – И он развязно ухмыльнулся, глядя на Лео.

Появился официант и стал расставлять на столе тарелки с основным блюдом. Когда он отошел, Лео увидела, что за соседним столиком мужчина опустился на одно колено, предлагая синюю коробочку от «Тиффани» женщине, которая выглядела такой восторженно-взволнованной, словно только что осуществилась ее самая заветная мечта.

– Настоящая любовь, – заметил Бенджамин, проследив за ее взглядом. – Интересно, когда они поймут, что она вовсе не так прекрасна, как говорят. – Он взялся за вилку. – Полагаю, вы сочтете меня циником.

– Я думаю, что настоящая любовь не так прекрасна, как разрушительна. – Лео покачала головой. – Не знаю, почему я сказала это. Не самая подходящая тема для разговора за ужином, не так ли?

– Но ведь вы правы.

Лео увидела на его лице отражение боли, которую она подметила в тот день в Тендерлойне, когда он сказал, что она не единственная, кто живет с разбитым сердцем.

– А что случилось с вами?

– Два года тому назад, – сказал он, – я влюбился слишком быстро и безрассудно, полагая, что и она испытывает ко мне такие же чувства. Но оказалось, она заигрывала с еще двумя мужчинами, выманивая у них столько наличных, сколько могла, и развлекаясь при этом от души. Она вышла замуж за самого состоятельного из нас, после чего спустя некоторое время бросила его ради кого-то еще.

Когда он умолк, в глазах Бена ей на миг почудился подозрительный блеск, и, чтобы скрыть его, он поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официанта.

– Принесите еще воды, – сказал он, хотя в том не было необходимости.

– Хотелось бы мне знать, скольких еще магнатов она планирует обобрать, прежде чем остановится, – небрежно заметила Лео, понимая, что Бену нужна разрядка.

Он рассмеялся, смахивая со стола осколки разбитого сердца.

– К счастью, на Манхэттене они водятся во множестве. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь более прозаичном. Например, о балансовых отчетах.

Лео тоже рассмеялась.

– Давайте. – И она заговорила с ним о некоторых своих расходах, которые ее изрядно беспокоили, особенно о стоимости входящих в состав ее изделий химических веществ.

– Объявите новый тендер, – посоветовал ей Бен. – Ваши заказы изрядно выросли, поэтому вы можете рассчитывать на лучшие условия и скидку.

– Я думала об этом, но мы совсем недавно подписали договор на поставку, и я решила, что буду соблюдать его хотя бы некоторое время, в качестве жеста доброй воли.

– Это совсем не обязательно, раз договор обходится вам дороже, чем следовало бы. Вы ведь не устанавливали никаких сроков его действия, не так ли?

– Нет.

– В таком случае, перестаньте приспосабливаться и уступать. Объявляйте новый тендер.

– Хорошо! Я перестану быть милой и любезной.

Бен улыбнулся.

– Только в бизнесе, Лео. Не со мной.

Он впервые назвал ее так, а не Леонорой. И для нее это стало знаком того, что через пропасть, которая всегда существовала между ними, теперь переброшен мост. С кем еще, помимо Лотти и Джиа, она могла сесть и запросто обсудить свои деловые проблемы? С каждым днем количество точек соприкосновения у них с Беном только увеличивалось.

– Думаю, что могу вам обещать это, – сказала она и лишь спустя несколько мгновений сообразила, что в ресторане они остались одни. – Как быстро пролетело время!

– А вы удивлены, признайтесь.

– Я не была уверена, как все пройдет, – честно призналась Лео. – Но не думаю, что могло быть лучше.

– Я знаю одну вещь, которая наверняка сделает сегодняшний вечер еще лучше, – сказал Бен. Перегнувшись через столик, он бережно поцеловал ее в губы.

Поцелуй длился совсем недолго, всего несколько мгновений, но при этом показался теплым и даже приятным.

– Это было очень мило с вашей стороны, – сказала она.

– Что ж, пока я готов довольствоваться и этим, – заметил Бен. – Но знайте – я рассчитываю на большее. Пожалуй, как-нибудь в другой раз мы совершим вторую попытку и посмотрим, что из этого выйдет.

* * *

Фотография появилась в разделе светской хроники, на первой странице и в самом центре. Леонора и Бенджамин сидели и смотрели друг на друга, как влюбленные голубки. Затем последовала доставка дорогих орхидей из теплицы, которую организовал, естественно, Бен, вкупе с огромной бутылкой французского шампанского, на которую тут же предъявила права Фэй.

– Это мне вместо завтрака, – заявила она.

Лео же взяла в руки цветы, которые прибыли вместе с фарфоровой вазой. Курьер поставил их рядом со вчерашними розами Эверетта, отчего орхидеи стали выглядеть хрупкими и иллюзорными, тогда как розы, казалось, намеревались цвести вечно.

В салоне красоты в это утро было тихо, и Лео от нечего делать принялась бездумно листать журнал «Атлантик Мантли», но вскоре, громко ахнув, остановилась на страничке, озаглавленной «Светские новости», которую вел некий мистер Гранди. Заметка явно была первой в серии из четырех очерков, которые журнал намеревался посвятить молодому поколению, и Лео не смогла удержаться, чтобы не прочесть вслух первый абзац, привлекший ее внимание: «Если женщина прибегает к варварским методам, чтобы покорить сердца молодых мужчин, то люди постарше должны прибегнуть к ответным мерам, пусть и грубым и жестоким, но способным заставить женщину повиноваться. Именно мы, отцы и дядья средних лет, должны внести решающий вклад в восстановление закона и порядка – если сумеем, то мирным путем, но если понадобится, то и силой».

– Грубая и жестокая сила, – повторила вслух Лео с нескрываемым презрением, ни к кому конкретно не обращаясь. Но голос ее прозвучал достаточно громко, чтобы из своего кабинета выглянула Лотти, а Фэй оторвалась от шампанского. – Объявить войну варварству танцев, флирта и губной помады. Каждый день мужчины избивают жен и детей в арендованных квартирах, и никому нет до этого дела. Но стоит женщине нарумянить щеки, и они объявляют ей войну.

– Дай-ка взглянуть, – потребовала Фэй. Пробежав глазами заметку, она выразительно присвистнула. – Такого дерьма здесь навалом. – Напустив на себя серьезный вид, она стала читать вслух: – «Мы должны побуждать матерей к тому, чтобы они доходчиво и правдиво объясняли своим дочерям, какое влияние оказывает их социальная распущенность на мужчин, чьи моральные принципы они ослабляют».

Лотти презрительно фыркнула.

– Разумеется, мы ослабляем и размываем моральные принципы мужчин. Мужчины все до одного стали бы выдающимися образчиками добродетели, если бы не мы, женщины-варвары.

– И наша тушь для ресниц, – поддакнула Фэй.

– Ушам своим не верю, – Лео покачала головой. – Сама не понимаю, чему удивляюсь. Обычное дело.

– А как насчет вот этого? – сказала Лотти, заглянув через плечо Фэй в заметку и ткнув куда-то пальцем.

Фэй вновь начала читать вслух прежним нелепым и серьезным тоном:

– «Пусть они танцуют, флиртуют, ведут себя фривольно и веселятся, но только пусть не забывают, что девушки, с которыми мужчинам нравится танцевать и которых они осыпают комплиментами, не обязательно становятся их подругами и тем более женами. Популярный эпитет, который сегодня применим к популярной девице, – джазовая, то есть живая и броская, – означает, что эти качества вытеснили и заменили собой обаяние, которое раньше считалось неотъемлемым и неуловимым социальным магнитом».

– Мы обязательно должны воспользоваться этим, – сказала Лео. – В следующем рекламном объявлении надо использовать эту фразу: «Популярный эпитет, который сегодня применим к популярной девице, – джазовая». А рядом поместить картинку, на которой живая и броская молодая женщина танцует и улыбается безукоризненно накрашенными губами.

– Давайте так и сделаем, – согласилась Лотти.

– И чем скорее, тем лучше. – В кои-то веки Фэй согласилась с ними, и все дружно заулыбались.

* * *

В день выхода новой рекламы Лео показалось, что за дверями салона творится что-то неладное. Оказывается, хорошо одетая матрона раздавала какие-то листовки всем женщинам, которые выразили желание войти в их заведение.

– Кто это такая? – поинтересовалась Лео у Фэй.

– Проклятье, – выругалась та в ответ. – Это Мэри Уэстон. Поборница поясов целомудрия и викторианской морали.

– А почему она стоит у дверей нашего салона? – осведомилась Лео.

– Понятия не имею, – ответила Фэй.

Лео вышла на тротуар.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила она.

Миссис Уэстон вздрогнула всем телом и поспешно повернулась к Лео спиной.

– Можете дать мне один экземпляр? – попросила Лео, кивая на листовки.

Миссис Уэстон продолжала игнорировать ее.

– Вы не возражаете? – обратилась Лео к одной из молодых женщин, которой матрона буквально насильно всунула в руки буклет.

Женщина без слов протянула его Лео, и та прочла его, судорожно скомкала и быстрым шагом вернулась обратно в заведение.