Человек поднял голову и подверг Иден обстоятельному и придирчивому осмотру. Удовлетворенный результатом, он знаком подозвал к себе светловолосого юношу, Подпиравшего стену неподалеку.

— Сэр оруженосец, вы должны проводить эту леди в светлицу для придворных дам королевы!

Юноша расплылся в улыбке:

— Рад услужить столь бесподобной красавице! Долго ли вы пробудете в Винчестере? — поинтересовался он, проводя ее через две комнаты к винтовой лестнице.

— Надеюсь, не очень, — ответила Иден, разжигая его любопытство. Она не возражала против его очевидного восхищения, оно помогало ей сохранить уверенность, а это было так необходимо.

— Вам не нравится придворная жизнь? — недоверчиво спросил юноша.

Иден только улыбнулась.

Она вошла в дамскую светлицу: это была просторная комната с приятным полукругом тонких разукрашенных окон по одной стороне, стены были завешаны яркими гобеленами, изображавшими жизнь и мученичество святой Урсулы. Полдюжины очень молодых дам сидели на покрытых скамьях, стоявших вдоль стен, и на одной из широких кроватей с тяжелыми занавесями. Одна тихо наигрывала на лютне, другие вышивали, еще одна поедала сладости так, словно она месяц голодала. Все уставились на вошедших.

— Могу ли еще чем-либо услужить вам, леди? — спросил светловолосый кавалер.

Иден подумала.

— Да, — ответила она таким тоном, словно обращалась к собственной домашней прислуге, — можете принести мне что-нибудь поесть, так как я очень голодна.

Юноша понимающе улыбнулся и испарился.

Не показывая своей неуверенности, Иден смело шагнула вперед и представилась собравшимся дамам; все произнесли в ответ свои имена, отличавшиеся безукоризненным происхождением. Иден высоко держала голову, радуясь в душе, что ее отец хорошо служил в свое время старому королю, — значит, и ее имя должны были уважать все, кому было об этом известно.

Трое девушек были из Аквитании — с темными блестящими волосами и шустрыми глазами, двое были коренными англичанками, и, наконец, невысокая черноволосая девушка с добрым, мягким, задумчивым взглядом произнесла свое имя так тихо, что Иден не смогла его расслышать.

Полная блондинка, которая уплетала сладости, протянула ей блюдо:

— Жиля только за смертью посылать! Он будет останавливаться перед каждой привлекательной дамой во дворце — при желании он может любоваться собственным отражением в их глазах.

Иден рассмеялась и взяла конфету.

— Скажите, — обратилась она к полной девушке, которую звали Матильда, — находится ли в настоящее время во дворце леди де Бург?

Девушка испуганно вздрогнула.

— Нет, клянусь честью! Она отправилась в паломничество в Кентербери облегчить свою злую старую душу! — По округлому личику промелькнула опасливая гримаса. — Простите, — продолжала Матильда, — у вас какое-то дело к леди де Бург?

Иден с облегчением, почувствовав себя в относительной безопасности, скривила губы и ответила извиняющимся тоном:

— Увы, она наша кузина, и я собралась во дворец нанести ей визит — она не любит семьи, которые пренебрегают своими обязанностями.

Гримаска сменилась громким смехом:

— Я отлично понимаю, что вы имеете в виду. Но вы можете забыть старую ведьму и наслаждаться жизнью по меньшей мере неделю. Грехи леди легли столь тяжким бременем на ее душу, что на покаяние уйдет целый месяц! — Матильда слегка смутилась. — Я не должна была говорить о вашей родственнице, но эта дама совсем не была добра к нам — мы очень страдали от ее придирок, когда она занимала должность главной статс-дамы. Но присядьте наконец и давайте забудем о ней.

— Я не люблю эту леди, — спокойно ответила Иден, принимая приглашение и опускаясь на мягкие подушки, разложенные по всей кровати. Матильда подвинула сладости, а одна из француженок подала ей кубок сладкого вина.

— Скажите, — обратилась Иден к невысокой темноволосой девушке, которая так приятно улыбалась и говорила так тихо, — могу ли я надеяться поговорить сегодня с королевой Элеонорой? Есть одно дело, по которому я хотела бы получить ее добрый совет.

Черноволосая девушка с серыми задумчивыми глазами искренне удивилась:

— Ну конечно же, она очень скоро придет к нам на музыкальный час. Вы знакомы с ее светлостью?

Иден покачала головой. Ее положение неожиданно показалось ей очень непрочным.

Взгляд черноволосой девушки сделался очень нежным:

— Тогда вы полюбите ее, она самая замечательная леди — и я не думаю, что она питает расположение к вашей кузине.

Любопытство Иден пересилило ее неуверенность и она спросила:

— Правда ли, что ее светлость очень стара? Я слышала, что ей уже больше семидесяти лет. Это очень почтенный возраст.

Темная головка отрицательно качнулась.

— У нее нет возраста, — ответила девушка.

Пухлая Матильда потянулась, ее рука пошарила по почти опустошенному блюду с конфетами.

— Она все еще очень красива, вы увидите. И она самая одаренная женщина во всем христианском мире. И все делает так утонченно: ее вышивание непревзойденной красоты, она сочиняет нескончаемые баллады о любви и рыцарстве, она играет на лютне, как сам царь Давид! У нее ум Соломона, а язык остер, как меч Саладина.

— Она уже немолода, но любит окружать себя молодыми людьми. — Высокая чопорная леди Алис, вступив в разговор, не отрывала внимательного оценивающего взгляда от Иден. — Она научила читать тех из нас, кто не умел, и настаивает, чтобы все мы играли на музыкальных инструментах и умели хорошо писать на латыни. Она заставляет нас заботиться о нашей образованности не меньше, чем о теле, хоть мы и женщины, и она обещала, что не отдаст нас замуж ни за одного рыцаря, который бы не ценил нашу образованность так же, как наше состояние.

Что-то во взгляде леди Алис заставило Иден обрадоваться, что она умеет читать и писать.

Маленькая темноволосая девушка улыбнулась пришедшему на ум воспоминанию:

— Она однажды сказала мне, когда мы вместе играли: «Пусть твой ум тоже охотится!» Она великолепна!

Иден не знала, верить или нет существованию столь совершенного образца среди женщин.

— Хорошо, что вы прибыли к нам сегодня, — сообщила Матильда, подливая вино, — скоро ее светлость на время покинет Англию — через две недели она отправляется в путешествие.

Иден поблагодарила блаженную Магдалину за ее предвидение.

— Покидает Англию? Она отправляется во Францию?

— Гораздо дальше! — Матильда лукаво посмотрела на свою скромную черноволосую подругу. — Так далеко, как велит сердце! Не так ли, Беренгария?

Сероглазая девушка покраснела, а Иден широко раскрыла глаза. Конечно, этого не могло быть, и все же Беренгария — необычное имя. Однако эта тихая девушка, казалось, не ждет и не получает от других особых знаков внимания.

— Тогда куда же?

Девушка покраснела еще сильнее.

— Королева сопровождает меня на Сицилию, где я скоро должна выйти замуж за короля. — Спокойствие в ее глазах сменилось гордостью.

Итак, это было правдой. Перед Иден была Беренгария Наваррская, принцесса, которой предстояло обвенчаться с Львиным Сердцем. Теперь было уже слишком поздно преклонять колено — Иден просто поблагодарила Провидение за то, что эти высокородные девушки так легко приняли ее в свой круг.

— Позвольте добавить мои поздравления к сотням тех, которые вы уже получили, — тихо промолвила она. — Он самый замечательный король во всем христианском мире.

Принцесса скромно потупилась.

— Разумеется, но я никогда не встречалась с ним, — произнесла она чуть слышно.

— Не может быть!

— О да, — снова встряла в разговор леди Алис, — королева уже много месяцев безуспешно пыталась женить Ричарда с тех пор, как умер старый король. Но он никогда долго не сидит на месте — рыщет то там, то сям, собирая деньги на Крестовый поход. Королева никак не могла заставить его понять, что Англия скоро будет нуждаться в новом наследнике — с твоего позволения, Беренгария. Иначе принц Джон или принц Артур Британский воспользуются удобным случаем занять его трон, пока он будет сражаться за морем.

Иден глубокомысленно кивнула, она уже слышала кое-что об этом: дворцовые слухи скачут на самых быстрых конях по всем графствам. Но она никогда не могла предположить, что будет обсуждать подробности женитьбы короля с леди, которой это касается в первую очередь. Она начинала ощущать себя как в сказке. И только спокойный оценивающий взгляд леди Алис удерживал ее от того, чтобы впасть в опасную эйфорию.

— Надеюсь, что он… что я понравлюсь ему, — обеспокоенно прошептала Беренгария.

— Разумеется, — жеманно проговорила леди Матильда. — Тебе стоит только улыбнуться, и он будет очарован.

В это время двери комнаты широко открылись, и вошла высокая женщина. Она держалась очень прямо, но двигалась при этом проворно. Высокое, гордое чело, точеные черты лица и язвительное выражение — все это не нуждалось в короне, чтобы распознать ее величество. Прекрасные глаза, голубые, как тонкий лед в лунном свете, немедленно обратились на незнакомку, пока королева величаво шла к оставленному для нее креслу. Элеонора («немилостью Божией королева Английская», как она имела обыкновение себя называть) не выглядела семидесятилетней. Она была, как заметила Беренгария, женщиной без возраста — она была просто исключительным и совершенным явлением, таким же ощутимым и весомым, как глубокий аккорд лютни, которым леди Матильда приветствовала ее появление.

— Благодарю, моя дорогая! Напомни мне, чтобы я нашла для тебя трубу, если ты обнаружишь в себе склонность стать герольдом! Ты будешь тогда напоминать одного из херувимов!

Все улыбнулись, представив себе неотразимое зрелище розовых щечек Матильды, которые раздуются еще больше, когда та будет дуть в фанфары.