1994

20

Карлин терпеливо стояла у гардероба на первом этаже «Четырех времен года», ожидая, пока молодая женщина за прилавком разберется с кучей меховых пальто, и вдруг почувствовала пристальный взгляд одного из мужчин в очереди позади себя, а затем ощутила легкое прикосновение к плечу.

— Карлин? Карлин Сквайр?

Она обернулась и встретила его откровенно изучающий взгляд, но у нее в глазах не мелькнуло даже намека на то, что она его узнала.

— Я Тони Келлнер. Помнишь, из Вестерфилда.

Карлин долго всматривалась в него и наконец улыбнулась.

— Тони Келлнер! Неужели это ты? — Она выразила все удивление, на какое была способна. Давнишний Наташин школьный друг выглядел как хорошо откормленная копия его самого в юности; темно-серый костюм от Армани и самоуверенная улыбка безошибочно свидетельствовали о преуспевании. Карлин отметила, что он тоже оценивал ее, но в конце концов его лицо расплылось в широкой улыбке.

— А как твоя подруга Наташа?

Карлин не могла удержаться от смеха.

— Похоже, ты не слишком долго придумывал этот вопрос. У нее все чудесно.

— Я видел ее фотографии. — В его голосе проскользнуло любопытство.

— Она сделала замечательную карьеру, — усмехнулась Карлин, — и да, конечно, она замужем, уже почти три года, за Итаном Джейкобсом. Слышал, наверное?

— Да, — пожал плечами Тони, — слыхал.

Гардеробщик подал Карлин короткую кожаную куртку, она просунула руки в рукава, взяла кошелек и большую кожаную сумку и отошла, чтобы освободить место стоявшим позади. Тони последовал за ней, и они остановились у лестницы, ведущей в гриль-бар.

— А чем ты теперь занимаешься? — спросил он вежливо.

— Фактически я свободный писатель, печатаюсь в независимых изданиях, ну и все такое прочее. На сегодняшний ленч меня пригласил старый друг по колледжу. — Они с Гарри обсуждали, говорить ли правду о ее профессии, и пришли к выводу, что не стоит идти на риск. Карлин глянула на часы и покачала головой.

— Мне пора вернуться в офис, где я работаю на этой неделе. — Она натянула перчатки и нежно посмотрела на Тони. — Жаль, что у нас было мало времени, мне хотелось бы знать, чего ты достиг.

— Почему бы нам не позавтракать как-нибудь вместе? Я уже много лет не говорил ни с кем из Вестерфилда. — В тоне Келлнера звучали явно заискивающие ноты.

— Да, конечно, я не против. — Карлин протянула руку в знак прощания.

— Как насчет следующего четверга? Можно встретиться прямо здесь, если тебя это устроит. — Он взял ее ладонь и выразительно сжал, не выпуская, пока не получил ответа.

— О’кей, — согласилась Карлин после короткого раздумья, — значит, в следующий четверг. В час тебе удобно?

— Вполне. И если Наташа недалеко, почему бы тебе не пригласить ее с собой?

— Постараюсь. — Карлин в последний раз улыбнулась Тони.

«Когда рак на горе», — пробормотала она себе под нос, выйдя на 52-ю улицу и направившись к Парк-авеню.


— Ты уверена, что он ничего не заподозрил? — Гарри барабанил пальцами по столу Карлин.

— Клянусь Богом. — Карлин подняла руку, как бы принося присягу скаута. — Поверь, все выглядело абсолютно естественно: я только что закончила ленч и нечаянно столкнулась с ним в гардеробе. Она усмехнулась. — Хорошо, что он не стал задерживать меня, иначе я не устояла бы на ногах.

Прошел всего один год после того, как Гарри получил повышение и стал лейтенантом в двадцатом участке на Западной 82-й улице. Карлин получила повышение на два года раньше, и ей достался лакомый кусок в виде должности бригадного командира прямо в Мидтаун-Норт. Сейчас она была руководителем всего отдела расследований Мидтаун-Норт. До того как Гарри перешел в двадцатый, их дружба несколько подостыла, но теперь каждый из них руководил своим участком, и они снова сблизились, пару раз в месяц за ленчем или обедом обсуждая свои дела. Когда однажды вечером за пиццей Гарри упомянул имя Тони Келлнера, Карлин немедленно ухватилась за это и настояла на участии в операции.

— Ты абсолютно уверена, что он не заметил, как ты следила за ним, прежде чем он подошел к тебе? — Пальцы Гарри продолжали свой нервный танец.

Карлин потянулась, взяла в ладони его щеки, заглянула в глаза и медленно произнесла:

— Гарри, я дежурила у дамской комнаты на первом этаже и, как только увидела, что он спускается по лестнице, подошла к гардеробу. Он не видел, что я слежу за ним, никто не догадался, что я наблюдаю за ним. Он пригласил меня на ленч, а не наоборот, все произошло точно по плану. Наживка на крючке, ключ в замке, нитка в иголке, сыр в мышеловке…

— Хватит! Сдаюсь! — Взрыв хохота привлек внимание нескольких детективов за дверью Карлин, они с любопытством обернулись и заглянули через стеклянную перегородку, отделявшую кабинет от длинного ряда рабочих столов; визит Гарри в Мидтаун-Корт вызвал всеобщий переполох.

— Я, — продолжала Карлин, не обращая внимания на своих сотрудников, — не оставила заметного следа в жизни Тони Келлнера, и вряд ли он мог что-нибудь заподозрить. На самом деле единственное, о чем ему интересно поговорить со мной, — это о Наташе Дамирофф, она причина того, что в течение нашей двадцатисекундной встречи ему так захотелось пригласить меня на ленч. Будь моя воля, я бы никогда не подпустила его к ней ближе, чем на сто шагов.

— А… Значит, угощением будет Наташа. — Гарри сладострастно закатил глаза.

— Прекрати, — хмуро оборвала его Карлин.

Тони Келлнер уже несколько месяцев был для Гарри бельмом на глазу.

— Что ж, если твоя Наташа любит деньги, драгоценности, меха и все такое, он может на это клюнуть, и ей лучше держаться подальше от мистера Келлнера.

* * *

Тони преуспевал. Хорошо одетый и воспитанный с виду, он был известен в определенных кругах Нью-Йорка своей первоклассной службой знакомств. Богатые женщины трех штатов были счастливы заплатить тысячи долларов и стать его клиентками.

«У меня на примете есть для вас двое мужчин, — задумчиво-сосредоточенно говорил он почти каждой их них. — Один из них само совершенство, я это точно знаю». Далее единственной задачей оставалось дочиста обобрать квартиру, пока женщина была на назначенном ей свидании.

Когда Гарри начал свое расследование, у него была единственная жалоба от богатой вдовы, проживавшей в трехкомнатной квартире Западного Сентрал-парка на 90-й улице. Но когда за несколько месяцев оказались ограбленными богатые квартиры еще двух одиноких женщин, и именно в то время, когда они были на свиданиях, он связал все три случая со службой знакомств Тони Келлнера. Дважды он пытался выставить женщин-полицейских в качестве приманки, но до сих пор это не давало результатов; в обоих случаях женщины ходили на свидания, но их квартиры оставались нетронутыми.

Тем не менее Гарри был абсолютно уверен, что Келлнер — это тот, кого он ищет. Поэтому, когда Карлин, услышав о расследовании, сказала, что училась в одной школе с этим парнем, Гарри был рад ввести ее в курс дела. Быть может, с ее старыми связями она сможет что-нибудь раскопать.

— Только помни, Кембридж. — Гарри подмигнул, словно собирался отпустить шутку, понятную лишь им двоим. — Когда мы доберемся до этого типа, все развлечение — мое.

Карлин поняла, что он имел в виду. Для Гарри это не просто совместная работа, это было его задержание, его петля.

— Ну, ну, Гарри, — она с откровенным презрением покачала головой, — ты же знаешь, я никогда не тяну одеяло на себя.


Распростившись с Карлин у ресторана, Тони Келлнер направился прямо домой. Ему нужно было сделать с полдюжины телефонных звонков, и не в последнюю очередь подыскать нового подходящего скупщика произведений искусства. Ценные картины — это барахло, с которым нужно побыстрее разделываться. Разговор будет коротким, главное — устроить первоначальную встречу; он никогда не станет обсуждать по телефону щекотливые вопросы. Затем нужно позвонить Бобу Эймсу, младшему партнеру по службе знакомств. Боб хотя и был надоедливым, но без него не обойтись.

Усевшись за длинный черный стол в кабинете, Тони улыбнулся и на мгновение замер, вспоминая свою встречу с Карлин Сквайр. Да, это имя он много лет не мог выбросить из головы — маленькая Наташина подружка, чей отец развлекался в том задрипанном мотеле с Наташиной матерью — шлюхой. И вот она прямо перед ним в «Четырех временах года».

Вне всяких сомнений, она послана, чтобы привести к нему Наташу.

При одной мысли о бывшей подружке его охватило давнее чувство слепой ярости. Но ему по крайней мере было приятно сознавать, что он теперь не тот Тони Келлнер и ни одна женщина больше не имеет над ним власти. Это он крутит ими как хочет. Она впилась в него, опустошила его сердце и украла лучшее, что он должен был дать ей. Он стал мудрее после урока, который получил от мисс Дамирофф. «Нет, — подумал он с улыбкой, — этот парень больше не потерпит никакой гадости от женщины. Ни за что».

Повернувшись вместе с креслом, Тони посмотрел в окно, Сентрал-парк успокаивал его, но сегодня он почему-то чувствовал нарастающее беспокойство. Возвращались воспоминания, возвращался тот день, когда Наташа вышвырнула его, — как раз на похоронах ее матери, этой, прости Господи, бледной суки. Тогда он не мог поверить, не мог постичь, что после того телефонного звонка, который он выполнил, как она просила, она дала ему пинка под зад. Как будто он был ответственен за то, что ее низкопробная мамаша оказалась убитой. Спрашивается, а чем она занималась на этой свалке с мужем другой женщины? Удар грузовика — заслуженное наказание этой суке.

Но поразительно, как религиозный бред его родителей забил ему голову. Каждую ночь после того, как это произошло, он просыпался в холодном поту, один кошмар сменялся другим, ему мерещился проклятый звонок, он слышал испуг в голосе Кит Дамирофф, когда сообщал ей о ложной автомобильной катастрофе, оживало пережитое им болезненное чувство, когда он опускал трубку, зная, что те двое в номере мотеля обезумели от услышанного; он верил, что вечно будет гореть в аду.