Джейн Кренц - Единственная ночь

Она расстегнула ему ремень и молнию на брюках. Когда ее пальцы задели его вздыбленное орудие, Рейф затаил дыхание. Ощущения стали настолько острыми, что он вполне мог обойтись без кислорода.

Ханна просунула ладони под пояс его брюк и спустила их с бедер.

— Рейф…

Он переступил через упавшие на пол брюки и торопливо надел презерватив, вовремя вытащенный из заднего кармана, потом обхватил ее за талию и повалился на белое покрывало, увлекая ее за собой. Ханна упала ему на грудь, запутавшись в спущенной до бедер рубашке.

Она осыпала его поцелуями, сжимая его плечи. Под этим напором он содрогался. Наконец он положил ее на спину, наклонился и убрал мешающую ночную рубашку. Она упала на пол возле постели.

Рейф провел ладонью по бедру Ханны, поцеловал мягкую округлость ее живота. Она затрепетала и потянулась к нему.

— Нет, подожди, — остановил ее Рейф.

Он нашел тугое, горячее местечко между ее ног. Как он и предсказывал, она уже сочилась влагой. Пряный аромат он вдыхал до тех пор, пока тот не вскружил ему голову. Наконец он развел в стороны ее ноги и поцеловал нежные складки между ними.

Ханна снова задрожала, впиваясь ногтями в его плечи и приникая к нему. Но Рейф по-прежнему медлил.

Он коснулся кончиком пальца тугого бутона, спрятанного под шелковистыми завитками, и ощутил ответную дрожь. Ханна вздрогнула.

Склонив голову, он провел языком по ее набухшему средоточию. Она замерла.

— Рейф! — Это была и мольба, и протест. — Подожди, не надо.

— Иди ко мне.

— Не могу! Только не так… Это слишком… Рейф!

— Иди ко мне. — Он снова поцеловал ее потайное местечко, одновременно проскальзывая двумя пальцами внутрь и осторожно растягивая ее.

Она сгребла в кулаки простыню.

— Нет, подожди… я хочу…

— Иди ко мне.

— Я… о нет… Да, да!

Он почувствовал, что она уже на грани экстаза. Наслаждение опьяняло и сводило с ума.

Он держался, пока ее дрожь не начала утихать, и только потом сменил позу, улегшись сверху.

— Открой глаза, — шепотом попросил он. — Смотри на меня.

Она томно подняла ресницы и улыбнулась ему — мечтательно, загадочно, обольщая и маня.

Он вонзился в нее одним ударом. Она охватила его, втягивая в себя, в глубины неизведанных вод.

— Иди ко мне, — позвала она.

И он устремился навстречу таинственным морям.

Спустя долгое время он нехотя выбрался из теплого кокона, приподнялся на локте и окинул ее взглядом.

— Я хочу знать, — начал он.

Приподняв ресницы, Ханна зевнула.

— Что?

— Почему ты спишь со мной? Чтобы узнать, что такое близость с парнем, которого ненавидят твои родители?

— На такое способны разве что малолетние дурочки.

— Да уж.

— В семье Харт не принято так поступать, мы не рискуем ради новизны ощущений. Мы действуем как подобает взрослым людям. Мы логичны, рассудительны, разумны.

— Да. — Он поцеловал ее в грудь. — Так почему же ты спишь со мной?

Ханна ответила загадочным взглядом.

— Все ответы ты получил раньше.

— Раньше я пытался затащить тебя в постель.

Ханна небольно ущипнула его за руку:

— Это не шутки, Мэдисон.

— Я абсолютно серьезен. Мне известно, почему я сплю с тобой. И теперь я хочу знать, почему ты спишь со мной.

Она вгляделась в его лицо:

— Неужели для тебя это так важно?

В глубине его души зашевелился гнев, рассеивая приятное тепло — послевкусие экстаза.

— Да, черт возьми, важно! Думаешь, я завел бы этот дурацкий разговор только от скуки?

— Тогда вот что я тебе скажу, — ответила она. — Я легла с тобой в постель не потому, что втюрилась в тебя, как девчонка, и, уж конечно, не потому, что родители запрещали мне даже смотреть на тебя.

Рейф перекатился на спину, подложил ладонь под голову и мрачно уставился в темный потолок.

— Так в чем же дело?

Ханна приподнялась и наклонилась над ним. Ее голос зазвучал ровно и негромко:

— Я сплю с тобой потому, что меня, взрослого и разумного человека, физически влечет к тебе, а еще потому…

Нетерпение на грани отчаяния охватило его. «Ну, держись», — велел он себе.

— А еще почему?

Он понял, что Ханна вот-вот скажет нечто очень важное. Но прошло мгновение, и она рассеяла напряжение мимолетной улыбкой.

— Потому, что ты понравился моему псу, а я всецело полагаюсь на мнение Уинстона, — преспокойно закончила она.

А на что он рассчитывал? Рейф бормотнул:

— Сукин сын…

— Правильно, но в его присутствии мы воздержимся от таких выражений. Кстати, я уже убедилась, что в таких делах Уинстон никогда не ошибается.

Рейф задумался.

— Если я правильно понял, Уинстону не нравился твой бывший жених?

— Уинстон вел себя как подобает воспитанному псу, но так и не полюбил Дуга. — Ханна помедлила. — Незадолго до того как мы с Дугом расстались, Уинстон недвусмысленно высказал свое мнение о нем.

— Как это?

Ханна смутилась.

— Принял ногу Дуга за пожарный гидрант.

— Зато мы с Уинстоном приятели, — заявил Рейф. — Со мной он не ошибется.

— Да, ты ему понравился.

— Это уже кое-что. По крайней мере, пока.

— Думаю, да. — Ханна кивнула.

Рейф лежал неподвижно, ощущая прикосновение ее теплого бедра и чувственного изгиба плеча. Он никак не мог избавиться от мысли о том, что ему предначертана именно такая судьба. То же самое чувство он испытал в тот день, когда прочел письмо от адвоката Изабель.

— О чем ты думаешь? — спросила Ханна.

«Не поддавайся чувствам, — предостерег он себя. — Будь сильнее их. Держи себя в руках. Не задумывайся о будущем, живи настоящим».

Но теперь будущее приобрело для него особое значение.

Он вздохнул, пытаясь сосредоточиться.

— О том, что мы обсуждали до того, как решили перейти к гораздо более приятным занятиям.

— Кажется, ты утверждал: тому, кто покушался на Уинстона, не по душе наши отношения.

— Незачем говорить об этом таким тоном. Версия ничем не хуже других. Но изложить свои доводы я не успел.

— Я слушаю.

— На самом деле я не намекал на то, что неизвестный разозлился, узнав, что мы с тобой спим вместе. Я подразумевал, что его — или ее — встревожило кое-что другое.

— Например?

— Подумай сама, — терпеливо откликнулся Рейф. — С тех пор, как мы вернулись в Эклипс-Бей, по городу поползли слухи. И не только о том, кто из нас захапает Дримскейп.

Ханна поморщилась:

— Мог бы выразиться и поделикатнее.

Рейф пропустил ее замечание мимо ушей.

— Болтают и о том, что случилось восемь лет назад.

— О Господи! Ты действительно думаешь, что кому-то есть дело до того, занимались мы сексом на берегу в ту ночь или нет?

— Не думаю. Говорят в основном о смерти Кэтлин Садлер. Ты же слышала братьев Уиллис. И догадки строят не только они. В овощном отделе у Фултона я подслушал разговор о том, что на самом деле произошло восемь лет назад. Один из горожан уверял, что Йейтс слишком быстро прикрыл дело потому, что подозреваемых не нашлось, понимаешь?

Ханна закивала.

— Но Кэтлин давно мертва. Кому могло понадобиться ворошить прошлое?

— Тому, кто считает, что Кэтлин убил я.

Ханна похолодела:

— Делл Садлер! Но зачем ему понадобилось убивать моего пса?

— Делл считает, что ты прикрыла меня в ту ночь. Что мы сговорились.

— Думаешь, он поймал Уинстона, желая отомстить нам?

— Лучше спросим у самого Делла, — предложил Рейф.

Поблекшая вывеска над воротами гласила: «Авторемонтная мастерская Садлера». Пониже мелкими буквами было приписано: «Круглосуточная буксировка», а еще ниже — «Сигнализации и защитные системы». Но обнесенные оградой металлические остовы разбитых автомобилей и сторожевой пес с массивной головой, лежащий перед трейлером, говорили о другом — это кладбище старых машин.

Посмотрев на сторожевого пса, Ханна решила оставить Уинстона в машине.

— Только не вздумай выпустить его, — предупредила она Рейфа, открывая дверцу со своей стороны.

Рейф окинул взглядом зверя, лежащего в тени тента перед дверью трейлера:

— Нельзя быть такой пессимисткой. В битве силы с разумом не всегда побеждает сила. Я готов поставить на Уинстона.

— Устраивать испытание мы не будем. — Ханна многозначительно посмотрела на Уинстона. — Даже не пробуй провоцировать эту зверюгу, понял?

Уинстон тоненько заскулил, встал на задние лапы на сиденье, которое только что освободила Ханна, и уперся передними в дверь. Принюхиваясь и навострив уши, он уставился в окно на незнакомого пса.

Ханну передернуло при мысли о том, что может случиться, выскочи Уинстон из машины. Убедившись, что дверь надежно закрыта, она предостерегающе взглянула на Рейфа поверх низкой крыши «порше».

— Ты хорошо закрыл дверь?

— Не волнуйся. — Рейф демонстративно толкнул дверцу со своей стороны. — Уинстон — умный пес. С таким громилой он справится.

Ханна проследила, как пес нехотя поднимается на ноги.

— Я тоже гораздо умнее этого чудовища. Но связываться с ним не желаю.

— Ладно, Уинстон посидит в машине. — Рейф подошел к воротам и нажал, грязную кнопку.

Через несколько секунд дверь трейлера распахнулась, и на пороге возник Делл Садлер. На его лицо падала тень от козырька засаленной бейсболки. Постояв, он наконец двинулся к воротам. Заспанный пес последовал за ним неловкой походкой животного, которое либо одряхлело, либо еще не оправилось от сильных ран.

Делл пересек двор, лавируя между штабелями шин, помятых крыльев и других изуродованных автомобильных деталей. Но у ворот он не предпринял ни малейшей попытки открыть их. Он дерзко уставился на Рейфа сквозь прутья ворот, пес сделал то же самое. Ладонь Делл положил на голову пса, жест выглядел и успокаивающим, и ободряющим. Видимо, его связывали с этим зверем дружеские узы.