— Все дети могут быть капризными, — ласково сказала королева.

— Значит, ты понимаешь, мама?

— Ну, конечно! — взволнованно отвечала королева. — Возможно, и я не всегда была права: сказывался мой злосчастный нрав. К тому же мне всегда казалось, что вы, мои дети, постоянно становитесь между мной и вашим отцом, а мне так всегда хотелось побыть с ним наедине. Теперь, когда у тебя есть Фриц, ты сможешь это понять.

Вики сказала, что ей понятны чувства матери к дорогому папе.

— Папа ангел, — добавила она.

Виктория заплакала от счастья. Неужели ее дочь все понимает?

Она с нетерпением ожидает рождения внука, сказала она, но только пусть Вики делает все, что ей скажет мать. Она обо всем ей напишет.

— Ах, моя дорогая, — воскликнула она, — как охотно я взяла бы на себя твои страдания!

В январе — через год после свадьбы — Вики родила. Роды были затяжными, и Вики настрадалась гораздо больше, чем когда-либо ее мать. Был момент, когда ее жизнь и жизнь ее ребенка находились под угрозой. К счастью, королева и Альберт узнали об этом, когда опасность уже миновала.

Вики родила сына, назвать его должны были Вильгельмом.


Самые худшие опасения Берти сбылись: он стал настоящим пленником полковника Брюса. Он не мог покинуть Букингемский дворец, не доложив об этом полковнику, а о любом его не очень вежливом ответе и малейшем упрямстве тут же сообщалось родителям. Он должен придерживаться предписанной диеты, есть три раза в день в точно указанное время, а поскольку принц Альберт не признавал никаких излишеств, порции еды были относительно небольшими. Пудинг, например, могли подать, но благоразумнее было его не есть, или, если все же принц Уэльский решался на это, съесть небольшой кусочек.

Королева настаивала на этом: во время выезда за город она и Альберт раз или два заметили, что Берти тошнит от переедания, вот они и сделали соответствующий вывод.

Когда Берти узнал о том, что отец подумывает послать его в Оксфорд или Кембридж, радости его не было предела: он слышал о свободе, которой пользуются студенты, а свобода давно уже манила его.

Но восторг его тут же охладили: никакого посещения лекций, никакого общения с кем попало; полковник Брюс сам выберет студентов, с которыми ему следует общаться, а преподаватель-наставник у него будет собственный. Конечно же, Берти не должен курить.

— Зачем же мне тогда ехать в Оксфорд? — недоумевал Берти. — С таким же успехом я мог бы остаться и дома!

— Назначение Оксфорда в том, чтобы давать молодым людям наилучшее образование, — ответил отец. — А ты, похоже, задумал предаться там разгульной жизни.

Ректор Крайст-Черч [41], Генри Лиддел, горячо запротестовал против подобного обращения с принцем Уэльским. Если тому нужно взять от Оксфорда лучшее, ему как раз следует посещать лекции, позабыть о собственном титуле и свободно общаться со своими сверстниками.

Альберт пренебрежительно его высмеял.

— Этот человек, похоже, забывает, что Берти отправляется туда работать.

Оксфорд под надзором полковника Брюса показался Берти очень скучным, и ему захотелось поскорее удрать оттуда.


В Виндзоре царило большое оживление: Вики ненадолго приезжала домой. Альберт как будто сразу помолодел лет на десять. Что касается королевы, то она пребывала в отличном настроении с той самой минуты, как получила известие об отъезде Вики на родину.

И вот она приехала — на вид чуточку старше, чуточку взрослее, Вики-мать.

— Дорогое мое дитя!

Слезы, объятия, обожание милого папочки! Какой же это был радостный день! Дети так и кружились вокруг нее, а Алиса все пыталась отвести сестру в сторонку, чтобы посекретничать.

Малышка Беатриса потешала всех — она была очень смышленая и немножко балованная. Альберт безмолвно созерцал любимую дочь, но ведь чтобы передать свои чувства, слова им были и не нужны.

— Берти я, надеюсь, увижу? — спросила Вики.

— Берти в Оксфорде, — сказала королева, и лицо ее посуровело.

— Я полагаю, пребывание там доставит ему немалое удовольствие.

— Он отправился туда не удовольствие получать, дорогая моя, а работать, — нежно сказал Альберт. — Надеюсь, теперь он уже успел это понять. Когда я слышал о нем в последний раз, он еще, кажется, этого не усвоил.

— Бедный Берти! — вздохнула Вики.

Несколько позже отец заговорил с ней о Берти. Он в отчаянии, сказал Альберт. Принц Уэльский еще больше разболтался, и придется, пожалуй, женить его, иначе не миновать беды. Обсуждать эту проблему с королевой ему бы не хотелось, поскольку она так легко расстраивается, но делать с ним что-то нужно. Может быть, Вики присмотрит для Берти подходящую жену? Если в Берлин будут приезжать члены королевских семей, у нее, возможно, появится возможность познакомиться с ними поближе. Что Берти нужно, так это серьезная молодая женщина — какая-нибудь принцесса, разумеется.

— Твоя мама и я уже обсуждали этот вопрос с дядей Леопольдом, и он представил нам целый список невест. Я тебе его покажу.

Альберт радовался тому, что может разговаривать с любимой дочерью как со взрослой, и улыбнулся, когда она взглянула на бумагу, которую он ей протянул.

— Большей частью это немки, папа, — сказала она.

— Они и есть наиболее подходящие. Из немецких женщин и немецких мужчин получаются самые лучшие супруги, — добавил он, по-прежнему улыбаясь.

— Я слышала о датской принцессе Александре. Она очень красивая.

— Дядя Леопольд поставил ее в самом конце списка.

— Ну, естественно, папа, — сказала Вики, смеясь. — Она же не немка.

— Но ты, мое дорогое дитя, — сказал Альберт, — все же не забывай моей просьбы, присматривай для своего брата подходящую немецкую принцессу.

Вики пообещала, что непременно этим займется.


Еще ей нужно было побыть наедине с матерью.

— Мама, — сказала она, — я должна тебе кое-что сообщить.

Королева уже улыбалась, ожидая, что сейчас состоится один из тех задушевных разговоров, которые доставляли ей такое удовольствие.

— Сядь со мною рядом, любовь моя. Устраивайся поудобней. Ты же знаешь, мое дитя, что мне ты можешь рассказать что угодно.

— Я знаю, мама, но мне больно говорить тебе об этом.

— Вики, радость моя, да о чем ты?

— О младенце. Ты знаешь, что у меня были тяжелые роды.

— Папа и я очень за тебя переживали.

— Хорошо еще, что вас там не было. Роды были такими долгими, мама, и такими… такими…

— Я знаю, моя дорогая. Об этих страстях можешь мне не рассказывать. Подумать только, что я терпела их девять раз!

— Вильгельм рождался при заднем предлежании плода, мама.

— Бедное дитя!

— При родах у него вывихнулась ручка.

Королева в ужасе уставилась на нее.

— Теперь у ребенка изъян. А в остальном он вполне здоровый.

— И ничего уже нельзя сделать?

— Врачи говорят, нет.

— Значит, он так и будет жить с этим… изъяном?

— Вероятно, — кивнула Вики.

— Ах, моя дорогая! И ты только сейчас говоришь мне об этом!

— Я хотела сказать об этом сама, мама. Я не хотела это описывать. Но ты только не волнуйся. Во всем остальном он совершенно нормальный.

Королева кивнула.


Вики сказала, что хотела бы повидать Берти, поэтому было решено, что она навестит его в университете. Она взяла с собой леди Вальбургу Пейджет. Валли, как называли эту леди, приходилась сестрой герцогине Хоентальской, фрейлине Вики. Валли была молодой, живой и очень красивой; Вики в мрачном замке с привидениями дружба с Валли очень помогала.

Радость Берти при виде сестры и ее очаровательной подруги была очевидна. Он оживленно болтал с ними и, смеясь, то и дело посматривал на Валли, к изумлению как той, так и другой.

Их веселье было прервано появлением миссис Брюс, жены полковника. Всем своим видом она выражала неодобрение, а когда Вики и Валли ушли, она сказала принцу Уэльскому, что ей придется доложить о происшедшем мужу, который, несомненно, пожелает проинформировать обо всем ее величество и его высочество принца Альберта.

— Боже милостивый! — вскричал принц, и от этого выражения миссис Брюс поморщилась. — Мне что, уже и с сестрой нельзя повидаться?

Миссис Брюс сделала весьма тревожное открытие: принц Уэльский не только ленив, не может сосредоточиться и как следует заниматься, но еще и готов увлечься первой встречной женщиной.

Когда об этом сообщили Альберту, он глубоко встревожился. Нечто в этом роде он всегда подозревал. Об этом свидетельствовали свободные и непринужденные манеры Берти, столь не похожие на манеры его отца. И Альберт еще раньше заметил, как некоторые дамы из королевского окружения поглядывали на Берти.

Возникла новая опасность.

Нужно было быть вдвойне бдительней.


Ненадлежащее обращение с принцем Уэльским становилось одной из главных тем прессы: его-де лишают достоинства, полагающегося ему по званию; его третируют, как школьника. Людям хотелось бы видеть его чаще.

Было решено, что он посетит Рим. Он вначале обрадовался предстоящей поездке, но радость его оказалась преждевременной. Для него уже был составлен план работы: утром уроки итальянского, с одиннадцати до двенадцати чтение, после обеда посещение художественных галерей и знакомство с памятниками архитектуры, с пяти до шести уроки французского. О том, что вечера окажутся в его распоряжении, нечего было и думать. Их полагалось посвящать самостоятельным занятиям, чтению и музыке.

— Зачем мне ехать в Рим? — недоумевал принц. — Тем же самым я занимаюсь и дома.

Он отправился в Эдинбургский университет, поскольку, сказала королева, шотландцы наверняка сочтут за честь для себя желание принца поучиться в их стране. Однако, едва приехав туда, он тут же принялся ссориться в Холирудхаусе [42] с вездесущим полковником, который своей надоедливостью отравлял ему существование.