Альберт испытывал легкое чувство горечи от того, что ребенок, который едва выговаривает лишь отдельные слова (тогда как Вики в его возрасте болтала вовсю), а когда пытается их связать, начинает запинаться, в один прекрасный день станет королем Англии, тогда как он, Альберт, красивый, умный, горячо любимый, навсегда останется только принцем и ничем больше. Даже Виктория, несмотря на всю ее преданность ему, ничего не могла изменить.

Возможно, именно поэтому Берти его слегка раздражал.

Однако он отбросил эту мысль: она его недостойна. В конце концов, это его сын. Приглашая Штокмара в советчики, он обеспечивал Берти лучшее воспитание, какое только возможно.


Вскоре он уже был на обратном пути в Виндзор. Виктория пребывала в лихорадочном возбуждении и, поджидая его, то и дело смотрела на часы. Прибыл он ровно в шесть вечера, и она побежала ему навстречу, упала в его объятия.

— Альберт! Наконец-то! Какое счастье видеть вас снова!

Альберт целовал ее, называл своей милой женушкой, признавался, как он по ней скучал.

— Ах, давайте больше никогда-никогда не расставаться! — воскликнула королева.

На следующее утро Альберт записал в своем дневнике: «Пересек Ла-Манш 11-го. В шесть часов вечера прибыл в Виндзор. Огромная радость«.


Вскоре после его возвращения Виктории исполнилось двадцать пять.

Семь лет, как она вступила на престол! Более четырех лет жена, трое деток, и вскоре родится еще один ребенок. Сколько же всего произошло с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать! В дни своего рождения человек оглядывается назад. Она напишет бедному лорду Мельбурну, чтобы дать ему знать, что не забыла его. Неужели всего шесть лет назад она смотрела на него как на Бога? Глупая девчонка! Да, но ведь тогда у нее не было Альберта…

В качестве подарка ко дню рождения Альберт преподнес ей собственный портрет.

— Нет ничего, буквально ничего, что бы мне понравилось больше! — воскликнула она. — Ах, Альберт, у вас здесь такой серьезный и мужественный вид! Я всегда буду любить этот портрет и вспоминать день, когда вы мне его подарили.

Ее глаза наполнились слезами, она разглядывала картину, где на заднем плане ангелы держали медальон с надписью «Heil und Segen».

— «Здоровья и благословения», — пробормотала она. — Ах, Альберт, мой милый, пусть они оба постоянно сопутствуют и вам.


В конце мая российский император вызвал при дворе большой переполох, объявив, что нанесет визит в Англию и уже находится в пути.

— Но мы же не делали никаких приготовлений! — воскликнула королева.

— Ничего. Я обо всем позабочусь, — спокойно ответил Альберт. — Интересно, что у него за мотив? Уверен, что речь пойдет о политике.

— Хорошо, что рядом со мной в такое время будете вы и сэр Роберт, — горячо сказала королева.

— Добрые отношения между нашей страной и Россией ничего, кроме хорошего, принести не могут, — сказал Альберт, и королева тут же с ним согласилась.

Император показался всем несколько эксцентричным, если судить по его довольно бесцеремонному прибытию. Сначала он отправился в дом русского посла и провел там ночь, после чего обосновался в Виндзорском замке. Он назвал его великолепным сооружением, причем одним из тех, которыми королева может по праву гордиться.

— Оно достойно вас, мадам, — сказал этот исключительно галантный гость.

Несмотря на то что ему предоставили одну из лучших в замке спален, он послал слугу в конюшни за сеном, которым набили кожаный мешок (император привез его с собой). Он всегда спал на этом мешке, где бы ни находился, и тот постоянно сопровождал императора во время путешествий.

Император имел весьма приятную наружность, а в молодости считался одним из самых красивых мужчин в Европе. Однако же было в его лице что-то довольно странное.

Беседуя об этом с гувернанткой своих детей, леди Литлтон, королева решила, что это потому, что у него светлые ресницы и большие светлые глаза.

— Я полагаю, это у него от отца, императора Павла. Я слышала, как об этом кто-то упоминал.

— Выглядит он настоящим самодержцем.

— Однако он грустен и почти не улыбается. И все равно настроен он довольно дружелюбно, и принц говорит, что приехал он к нам с добрыми намерениями.

Догадка Альберта о причинах императорского визита оказалась верной.

— Мы ведь недавно нанесли визит королю Франции, — сказал Альберт, — а он скорей всего не хочет, чтобы мы были слишком дружны с французами.

Сэр Роберт Пиль, который имел немало бесед с высоким гостем, подтвердил это. Император хотел также обсудить положение в Турции, которая находилась на грани развала.

Сэру Роберту он сказал так:

— Мне не нужно ни пяди турецкой земли, но я и никому не позволю никаких посягательств на нее.

Между тем императора чествовали повсюду: в опере, на скачках, на смотрах и банкетах, устраиваемых в его честь. Королева была очарована, когда он отозвался об Альберте:

— Более красивого молодого человека я уже, наверно, не увижу, у него такой благородный и добродетельный вид.

Сказанного было достаточно, чтобы покорить ее сердце, и она простила императору то, что он свалился им как снег на голову и вынудил ее так часто появляться на разных церемониях в ее теперешнем состоянии быстрого утомления и раздражительности.


Дети ждали, когда их позовут в небольшую гостиную, чтобы они могли попрощаться с императором, и леди Литлтон пыталась объяснить им всю важность события.

— Он император России. Вы должны быть с ним очень вежливы. Ты слышишь, Берти?

Берти кивнул.

— Ничего он не понимает, — презрительно сказала Вики, толкнув брата.

Берти ответил ей тем же самым и сказал:

— Да, да, да.

— Он играл сегодня в мои кубики, — пожаловалась Вики. — А это были мамины кубики. Она играла в них еще в Кенсингтоне.

Берти радостно засмеялся: не слишком-то словоохотливый, он понимал все, что говорили другие.

— Берти, нельзя этого делать, — строго сказала Вики.

— А я буду, — ответил Берти.

— Ну-ну, не надо ссориться, — сказала леди Литлтон. — А то мама будет недовольна.

Дети тут же перестали пререкаться.

— И папа тоже, — добавила леди Литлтон.

— Папа любит меня, — сказала Вики.

— Папа любит вас всех, — сказала леди Литлтон. — И тебя, и Берти, и Алису.

— Меня он любит больше всех, — объявила Вики. — И мама тоже.

— Ты тщеславная маленькая девочка, — сказала леди Литлтон.

— Что значит тщеславная?

— Такая, как ты.

— Значит, — заявила Вики, — это что-то очень хорошее.

Тут Берти не выдержал, пнул сестренку ногой и, довольный, рассмеялся, но ему строго сказали:

— А вот это уже нехорошо.

— А у Берти все так, — добавила Вики.

— Нет, дети, так к встрече с великим императором не готовятся. Почему вы не можете быть такими, как Алиса? Посмотрите на нее… Улыбается, всем довольна и счастлива.

— Не можем же мы все время быть младенцами, — заметила умница Вики.

Однако пора уже было идти в гостиную, где находился император — блестящая фигура, огромная и величественная; мама и папа стояли рядом и разговаривали с ним.

— Вот и малыши, — сказал император. — А, принц Уэльский!

Вики думала, что сперва обратят внимание на нее, но император подхватил на руки Берти, который робко улыбался, польщенный оказанным ему вниманием. Мама и папа тоже улыбались, и улыбка их была доброй.

— …и старшая дочь королевы.

Настала очередь Вики. Император, конечно, нашел ее очаровательной, но, как ни странно, она стушевалась. А ведь собиралась выговорить одно предложение на французском, которое выучила наизусть и уже произносила перед мадемуазель Шарье. Мадемуазель Шарье, которая ее учила, сказала о ее успехах маме, и мама даже вставила это предложение в письмо дяде Леопольду, чтобы он понял, какая у нее умная дочка — умнее его Шарлотты. Разумеется, мама только притворялась, будто Шарлотта лучше и симпатичнее, чем Вики. Она видела это по маминым глазам, и по тому, как на нее смотрел папа, и по тому, как мама крепко прижала ее к себе, когда сказала, что, хотя Шарлотта и замечательная, на Вики она ее ни за что не променяет.

А вот уже и малышка Алиса, крича от удовольствия, явно заинтересовалась этим любопытным дядей.

Потом их всех отослали обратно в детскую, и леди Литлтон сказала, что они могут посмотреть, как император уезжает.

Он вместе с папой отправился в Вулидж, а мама пришла в детскую и сказала, что все вели себя очень хорошо и что она гордится своей маленькой семьей.

Она была грустна, заметила Вики, как всегда, когда уезжал папа.

— А Вулидж, это где? — спросила Вики.

— Недалеко от Лондона. Папа попрощается там с императором и вернется к нам. Ты ведь будешь рада, Киска?

— Я не Киска, — сказала Вики. — Я старшая дочь королевы.

Королева переглянулась с леди Литлтон. Право, эта ее дочь развита не по летам и, конечно же, умна. И почему ее брат не пошел в нее?


Не успел завершиться визит императора, как последовали волнения в стране, и королева не на шутку испугалась, что потеряет сэра Роберта Пиля. Это могло показаться иронией: несколько лет назад она переживала, когда правительству лорда Мельбурна грозила опасность быть замененным оппозицией с сэром Робертом во главе. Теперь она всерьез опасалась, как бы правительство тори сэра Роберта не потерпело поражение, а на его место не пришло правительство вигов. Бедный лорд Мельбурн, разумеется, уже никак не мог вернуться премьер-министром, но, если бы даже и мог, она бы его не пожелала. Она давно убедилась, что Альберт был прав и сэр Роберт действительно гораздо лучший премьер-министр, нежели лорд Мельбурн — даже в его лучшие годы, — и теперь она всецело полагалась на сэра Роберта. И надо же, чтобы все происходило именно тогда, когда она вот-вот должна родить.