Экран медленно гаснет.


— Отлично, Лидия. Действительно хорошо. — Майк медленно подошел к Лидии и присел на корточки рядом с ее стулом. — Ты была такая… горячая в последней части.

Лидия достала сигарету. Четыре дня съемок, и она будет просто вылитая Бетт Дэвис. Она знала, насколько хороша в кадре, какая энергия исходит от нее.

«Это твой долг, — внушал Майк, — и ты не из тех, кто будет скрывать правду».

С самого начала он сказал Лидии, что из всей их компании она самая естественная. «Ты раньше уже снималась? Нет? Правда? Удивительно».

Когда она призналась, что немного работала моделью, он захотел взглянуть на ее портфолио. Он делал рамочку из пальцев, тщательно рассматривая каждую фотографию, сравнивая изображение с нынешней Лидией.

Ладно, пусть он изобразит ее милой и доброй, но она действительно чувствовала себя уверенно в кадре, и, когда она поправляла прическу или декольте, Майк одобрительно кивал. Наверное, именно так, важной, красивой и в центре внимания, всегда чувствовала себя Эмбер.

— Мне кажется, я немного переусердствовала, — сказала Лидия с недовольным лицом, задумчиво стряхивая пепел с сигареты. — Не хочу, чтобы из-за вас у меня были неприятности.

— Лидия, помни, ты не говоришь ничего такого, о чем мы не знаем или не подозреваем. Зрители больше нас в курсе всего. — Майк встал и убрал прядь, упавшую ей на глаза. — Избегай обобщений, подавай нам факты.

Лидия отвернулась и посмотрела в окно, приоткрыв рот и наклонив голову слегка набок. Вчера, по настоянию Майка, снимали только ее профиль справа. Для такого рода программы это было необычно, слишком уж постановочно. Однако Майк сказал: «Я не доставлю другим удовольствие и буду первым, кто снимет такой профиль».

— Когда вы хотите начать снимать меня? — спросила Лидия.

Вначале Майк предположил, что ей лучше будет упорядочить свои мысли на бумаге. «Нам предстоит много работы, — сообщил он, наливая ей третий бокал шабли из запасов Эндрю, — но когда все будет закончено, я хочу, чтобы ты, — он сложил вместе указательный и средний пальцы и наставил их на нее, словно дуло «кольта», — почувствовала, что сказала абсолютно все, что хотела. Поэтому я предлагаю записать основные пункты. Например, мужчины. Были ли у нее какие-то критерии отбора? Все ли ее друзья закрывали на это глаза? Переосмысление всего этого. — Майк опустил плечи и раскинул руки. — Можно сделать акцент на том, что она спала со всеми подряд. Рассказать, что на самом деле происходило в кулуарах, так? — Он остановился, раскрыв широко глаза. — Только несколько основных моментов, чтобы мы могли заострить фокус. Понимаешь, о чем я?»

По предложению Майка Лидия начала рассказ с самого начала, с момента ее первой встречи с Эмбер. («Что ты заметила, подумала? Опиши нам, как все тогда происходило».)


Это была студенческая вечеринка, которую в старом загородном доме устроили двое знакомых парней. Появление Лидии стало для них настоящим подарком. Именно так. Она отличалась от них, была свежей струей в их компании и экзотикой одновременно. Почти каждое утро она плавала в море обнаженной и дико и необычно танцевала, наклонив голову и раскинув руки, как подружка какого-нибудь поэта-бунтаря. В комнатах других девушек валялись горы окурков, грязные кофейные чашки и мятая одежда. В комнате Лидии всюду стояли цветы, в шкафу висели платья в стиле пятидесятых.

Танцы были не главным. Больше всего ей нужны были любовь, внимание, чей-то интерес. Лидия не желала быть как все. Женщины ее уважали. Мужчины ее замечали и, естественно, влюблялись.

Тот вечер не стал исключением. Лидию тогда стащил с балкона дома и понес на руках самый симпатичный из первокурсников, чему она была несказанно рада, так как увела его у розовощеких поклонниц. Эмбер стояла на дорожке, и даже после нескольких коктейлей ей было понятно, что эта девушка совершенно необычна.

«Какая симпатичная», — заметила Эмбер, когда первокурсник с Лидией на руках пробежал мимо нее. Первокурсник выразил полное согласие, похлопав Лидию по заду. Лидия обернулась, чтобы еще раз взглянуть на незнакомку, на которую падал свет из приоткрытой двери дома. Что же она увидела? Длинные черные блестящие волосы, пальто серебристого цвета, очень длинная и очень белая сигарета. На улице стоял «ягуар», принадлежавший Эмбер или же ее дружку, высокому носатому мужчине в пальто с меховым воротником. Деньги.

Но все дело было в манере этих людей держаться так, как будто под ногами у них текла патока, а воздух был густым и тяжелым. От них, как жар от огня, исходила полная уверенность в себе, а в ленивых глазах ее дружка читалось совершенное безразличие. Для него эта вечеринка была простым эпизодом, его ждали более интересные и важные встречи.

О чем же подумала тогда Лидия? Сначала она почувствовала угрозу, а в следующую секунду увидела в Эмбер посланницу с другой планеты, которая, казалось, говорила всем своим видом: «Если ты хочешь это увидеть, ты это увидишь».

С одной стороны, была жизнь Лидии, где ей предназначалось если не блистать, то хотя бы светить; немного поработать в какой-нибудь интересной области, а затем удачно выйти замуж, завести детей, жить в хорошем доме, может быть, с конюшней. Это была усовершенствованная модель семьи, в которой она выросла.

С другой стороны, была иная жизнь, откуда все эти устремления выглядели лишь пройденным этапом, где материальное благосостояние было данностью, а начало жизненного пути уже сопровождалось всем необходимым.

Когда они с первокурсником свернули за угол и серебристое пальто исчезло в темноте из поля зрения, Лидия подумала: «Я хочу быть такой. Я могу быть такой». И она попросила студента опустить ее на ноги и отвезти домой.

Второй раз она увидела Эмбер полгода спустя, на пикнике. В том году она почти не встречалась с Сэмом и Джеки. Ее преследовал Эндрю, и Лидия решила, что проще будет не встречаться ни с кем из этой компании.

Эндрю не походил ни на одного из ее поклонников. Другие очаровывали ее, а затем опутывали золотыми цепями или охраняли, как собака сторожит свою кость, прижав обеими лапами и рыча. Эндрю же наблюдал за ней на расстоянии и приближался только по делу. «Я нашел для тебя почти новый мотоцикл», — говорил он. Или: «Если хочешь, я тебя туда подброшу». В такой привязанности было даже что-то лестное. Как сказала Джеки: «Он такой уверенный, я не могу поверить, что ты не хочешь дать ему шанс».

Эндрю, однако, был не из тех мужчин, которыми интересовалась Лидия, особенно в то время. Она не говорила Джеки об этом, но, так уж случилось, они с Эндрю были в разных командах.

Эти команды, по выражению Лидии, были четко разграничены — «Золотая», «Серебряная» и «Тоже Сойдет». И даже в возрасте девятнадцати лет все знали, в какой команде кто состоит. Позднее, конечно, критерии отбора менялись. Мужчины, которые были в «Золотой» команде в двадцать лет, за одну ночь могли потерять все. Женщины, бывшие ранее в «Золотой» команде, медленно опускались по этой шкале оценки, особенно когда им исполнялось тридцать — тридцать пять лет. Они уже вполне благосклонно смотрели на мужчин из команды «Тоже Сойдет», тогда как лет пять назад даже не сели бы к ним в машину. В девятнадцать лет Лидия состояла в «Золотой» команде, и об Эндрю не могло быть и речи.

Тогда на пикнике он появился вместе с Сэмом и Джеки. С Эмбер приехало двое мужчин, один из них художник, а другой — наследник издательского дома по имени Гасс. Они лежали на берегу реки, наслаждались первым летним солнцем, пили коктейли «Пиммз» и курили сигареты с марихуаной. Тем вечером Лидия уехала с пикника вместе с Гассом и больше так и не вернулась в университет.

В то время Гасс был для нее наилучшим вариантом, и это понимали все, кроме Эмбер. Когда Лидия надевала джинсы на бикини, готовясь отправиться в Лондон в маленькой белой спортивной машине Гасса, Эмбер подошла к ней, отвела в сторону и сказала: «Я едва тебя знаю, но послушай, Гасс — простой гуляка. Я подумала, что тебе следует это знать. Не каждой это подходит».

Лидия вспомнила, как только что Эмбер плескалась в речке вместе с Эндрю, несомненно, ради того, чтобы Гасс, единственный стоящий мужчина на этом пикнике, заметил ее.

«Извини, что расстроила твои планы, Эмбер, — отвечала ей Лидия, — но ты ошибаешься, если думаешь, что простая студентка, как я, не может составить тебе конкуренцию».

Самое удивительное, что Эмбер, казалось, была шокирована ее словами. Лидия тогда почувствовала необъяснимую тревогу — так же она чувствовала себя, когда подростком спорила с родителями, крича все громче и громче, зная при этом, что они всего лишь пытались ей помочь.

Она до сих пор помнила, как смотрел на нее Эндрю, когда она уезжала с пикника.

«Бог мой, — сказал Гасс, привлекая к себе Лидию; его солнцезащитные очки с большими матовыми стеклами блестели над обнажившимися в улыбке ровными белыми зубами, — можно подумать, что я выкрал школьницу-девственницу».

— Хорошо, — сказал Майк, — давай посмотрим, что у тебя. Начинай с первого пункта.

Лидия выпрямила спину и посмотрела в свои записи.

— Говорить так, как будто камера уже включена?

— Да, как будто камера включена.

— Итак, — она кашлянула, чтобы прочистить горло, — первый раз, когда я увидела Эмбер, она, как всегда, была в окружении своих друзей.

— Где? Нарисуй нам картинку.

— На вечеринке, студенческой вечеринке в восемьдесят первом году. Она иногда приходила на них. Мне кажется, для нее это был своего рода перерыв в той череде развлечений, к которым она привыкла. — Лидия взглянула на Майка, он жестом одобрил ее. — И тогда я подумала: «Какая властная женщина!» Ну конечно, сначала я заметила, что она очень красивая, но одновременно почувствовала, что в ней есть что-то диктаторское, деспотичное. По тому, как на нее реагировали окружающие, можно было понять, что Эмбер всегда добивается своего. Позже это и стало проблемой — то, что я не желала оставаться на отведенном ею для меня месте. А она очень собственнически относилась к мужчинам и не терпела конкуренции. Но к сожалению, Эмбер не всегда была тем, кто им нужен. — Лидия улыбнулась и сложила руки на коленях. — А она никак не могла смириться, что другие люди, точнее, другие женщины, тоже могли иметь то, что было и у нее, и быть такой же, как она.